боротни отзывались аналогично. Но то, что я видела, заявленной характеристике не соответствовало совершенно. Не бог и покровитель огромной державы и целого разумного вида, а трудный подросток. Конечно, факт наличия старшей (и судя по всему, она намного старше!) сестры кое-что объяснял, но знакомство все равно оказалось неожиданным, как и версия о происхождении оборотней.
Хотелось поскорее рассказать обо всем Руамару и выяснить его мнение насчет божественных откровений, но мужа в спальне уже не было, даром что за окнами едва рассвело. Впрочем, судя по остаткам запаха, ушел он совсем недавно.
Привыкнуть к этим самым запахам и научиться в них хоть немного разбираться оказалось неожиданно трудно. Первое время после судьбоносных событий на горной дороге изменения обоняния были почти незаметны. Усиленно воспринимала только запах Рура, а все остальные, как и прежде. Когда именно начались серьезные изменения, я не поняла; кажется, все произошло постепенно, за несколько дней. В какой-то момент я обнаружила, что окружающий мир гораздо сложнее, чем казалось раньше. Запахов было гораздо больше, чем звуков, даже с учетом обострившегося слуха. Или звуки просто были более привычным ориентиром?
В любом случае я избегала лишний раз высовываться за пределы привычных помещений. Запахи раздражали, отвлекали, мешали на чем-то сосредоточиться, заставляли постоянно принюхиваться и страшно нервировали. Одно утешение: присутствие мужа успокаивало. Так что, по крайней мере, спала я, уткнувшись в грудь или шею мужа, спокойно, а в остальное время хотелось биться головой об стенку. Или по меньшей мере ходить в обнимку с подушкой или с чем-нибудь из одежды Рура, чтобы кутаться в особо тяжелых случаях. Сейчас я более-менее притерпелась, но перспектива скорого появления в замке уймы народу приводила в содрогание.
Между тем Руамар обнаружился в ванной комнате, еще точнее – в душе.
– Доброе утро, – поприветствовала я, проходя к умывальнику. – Рур, дело есть.
– Какого рода? – хмыкнул он, отключая воду.
– Мне тут сон непростой приснился. – Я вздохнула, с зубной щеткой наперевес оборачиваясь к подошедшему мужу. – Был интересный разговор с вашим Первопредком, и у меня осталось странное впечатление. Я всегда полагала, что боги…
– Короче, тебя удивляет, что наш Первопредок – не мудрый и всепонимающий бог, а скорее малолетний засранец? – со смешком уточнил оборотень.
– Именно, – кивнула я. – Хотя не такой уж и малолетний, я бы ему по манере поведения дала лет пятнадцать… Что, он всегда такой? И это, получается, действительно был он, а не плод моего воображения?
– Всегда. Но теперь, я думаю, ты понимаешь, почему без Владыки оборотни идут вразнос, – пожал плечами Рур, тщательно вытирая полотенцем свою шевелюру. – По большому счету ему на нас плевать. С другой стороны, если вникнуть в историю нашего мира, плевать на смертных всем богам, так что откровенное и искреннее безразличие Первопредка на фоне лицемерной доброты прочих видится мне далеко не худшим вариантом. И о чем он говорил? Не рассказал, почему от меня прячется?
– Мне показалось, он боится, что ты надерешь ему уши, – хмыкнула я. – Судя по его поведению, такое уже бывало.
– Честно говоря, иногда подмывает, – вздохнул Рур. – Но обычно я ограничиваюсь словесным выражением негодования. Он любит спорить и язвить, но с моей стороны в ход идут аргументы и остроумие, так что он каждый раз расстраивается.
– И многие в курсе, что собой представляет этот тип? – осторожно спросила я.
– По-моему, никто, кроме меня. Жрицы порой получают некие… откровения, но, судя по их отзывам о Первопредке и дальнейшим действиям, лично они с ним не общаются. Да и природа возникновения этих откровений меня смущает, не похоже на него. Ладно, время у нас есть, пойдем присядем в гостиной, расскажешь, что он там еще учудил.
– Кхм… А почему ты раньше никогда не отзывался о нем в подобном роде, а сейчас так легко переключился?
– Привычка, – спокойно ответил он. – Зачем окружающим знать, что он представляет собой на самом деле? Гораздо спокойнее им продолжать думать, что он мудрый и любит своих детей. А ты уже с ним познакомилась, и что уж тут миндальничать и кого-то приукрашивать.
Пока я приводила себя в порядок, в гостиной накрыли завтрак, и разговор продолжился в весьма располагающей к этому обстановке. Впрочем, рассказ мой много времени не занял.
– Значит, дирижабль – его рук дело? – удрученно произнес Руамар. – Похоже. Обычно, если он пытается помочь, это заканчивается не слишком хорошо.
– Но все-таки зачем ему это было надо?
– Он сказал правду. Насколько я понял, он в принципе не может врать и не может не ответить на вопросы хоть как-то. Может недоговаривать, юлить, уходить от ответов, но напрямую отказаться – не может. Да и результаты расшифровки записей Чудака, как предвидел Первопредок, подтверждают: этот парень действительно мог наломать дров. А почему наш божественный руководитель просто не предупредил… Видимо, действительно есть какие-то ограничения. Если подумать, он ведь всегда давал конкретные ответы только на вопросы о прошлом. Почему ты так странно на меня смотришь?
– Мне кажется, ты слишком спокоен для таких известий, – нахмурилась я.
Ладно я, в принципе я довольно хладнокровное существо и быстро успокоилась; и то поначалу вскипела. Но Руамару, как и остальным оборотням, плохо удавалось скрывать собственные эмоции, а сейчас он выглядел спокойным и лишь немного мрачноватым. Честно говоря, я ожидала взрыва.
– Я бы не сказал, что они меня сильно шокировали, – пожал плечами он. – Ну и, кроме того, беспокоиться из-за событий двухтысячелетней давности, по меньшей мере, глупо. И кем бы наш Первопредок ни был раньше, сейчас он – бог. Со скверным характером, но бог. Тот факт, что Праматерь – его сестра (и полагаю, именно она во многом определяет нашу жизнь)… что-то подобное напрашивается само собой, стоит хоть немного пообщаться с Первопредком.
– А то, что он упомянул каких-то хозяев?
– Это еще проще, – отмахнулся Рур. – Я почти уверен, что речь идет о вашем Триумвирате. Согласись, чье бы еще разрешение могло понадобиться богу?
– Логично, – вынужденно согласилась я.
– Ты готова к вечеру? – сменил тему Руамар.
– К этому невозможно подготовиться, – поморщилась я. – С юности не люблю приемы. Но ваш этикет мне с каждым днем нравится все больше, особенно то, что вовсе не обязательно танцевать. В конце концов, можно сесть где-нибудь в углу в компании Ланца и наконец-то пообщаться под бокал вина.
– Боюсь, вино придется отложить до «после приема», – усмехнулся он. – Могу отпустить тебя пораньше, посидите здесь.
– Что случилось? – растерялась я.
– Пока ничего. Но если тебе будут предлагать алкоголь, отвечай, что тебе нельзя, и загадочно улыбайся, – безмятежно отозвался он, с видимым удовольствием разглядывая мою вытянувшуюся физиономию.
– Это еще что за новости? – Я нахмурилась. – Если я попытаюсь загадочно улыбнуться, мне вызовут лекаря, решив, что у меня поехала крыша. Или подумают, что я буйный алкоголик, а ты запретил мне пить под страхом смертной казни, чтобы не опозорила.
– Не волнуйся, твой собеседник подумает совсем о другом. Видишь ли, ходят слухи, что императрица ждет ребенка и после праздника ее увезут в удаленное поместье в горах, чтобы обезопасить от возможных покушений.
– У вас что, еще одна императрица есть?
– Нет, что ты. – Рур попытался ободряюще улыбнуться, но получился довольно глумливый предвкушающий оскал. – Ты единственная! В смысле по легенде именно ты…
– Да я поняла, – отмахнулась я. – И даже знаю, кто это придумал. У твоего Мунара какая-то нездоровая страсть к провокационным слухам! Мне непонятно, с какой целью вы решили публично меня угробить?
– Почему сразу угробить? – заметно растерялся Владыка. Кажется, таких слов он от меня не ожидал.
– Я вот и интересуюсь, почему угробить, да еще сразу, – поддела его я. – Учитывая, что до сих пор нас спасали только чудеса, а никак не бдительность Инварр-ара, подобные намеки приведут к непредвиденным последствиям. Думаю, возникнет еще толпа желающих срочно от меня избавиться, начиная с тех, кто уже имел планы на твоего брата на троне, но был готов потерпеть, и заканчивая рассчитывавшими на твою благосклонность женщинами. Если бы я была более подозрительной, то я бы уже давно заподозрила Мунара в саботаже.
– Не волнуйся, в этот раз осечки не будет.
– У кого? – язвительно уточнила я. – Наш преступник и так до сих пор не давал повода сомневаться в своих талантах.
– Если бы я знал тебя чуть хуже, я бы решил, что ты боишься, – задумчиво сощурился Руамар.
– Во-первых, не надо пытаться брать меня на «слабо». Во-вторых, разумное опасение за свою жизнь я не считаю зазорным. И, в-третьих, меня раздражает, что в этой ситуации я должна изображать из себя жертвенную овцу в длинном, стесняющем движения платье, без оружия и информации. – Я недовольно повела плечом.
– Саша, в этот раз все пройдет хорошо. – Он вновь предпринял попытку меня успокоить. – Мы уже точно знаем, кто все подготовил, но такую фигуру надо брать на горячем и при свидетелях, иначе эта история будет очень долго и противно вонять. Она и так будет, но если я его просто казню, поднимется страшный шум: Танура Наварр-ана очень уважают за честность, принципиальность и верность империи.
– Все-таки он? – Я вопросительно вскинула брови.
– Да, он. Предваряя твой следующий вопрос, скажу, что Танагра не в курсе замыслов отца. Проблема в том, что он очень хитрый и осторожный тип, почти не оставляет улик; понимает же, что первым попадает под подозрение. Ребята Мунара наблюдают за его окружением, уже известно, кто из исполнителей и как планирует проникнуть в замок. Нам на руку, что в предыдущих случаях он был на волос от воплощения задуманного; он расслабился. Наварр-ан презирает Муна, считает того ничтожеством, и после двух почти удавшихся покушений это его мнение только укрепилось. Поэтому он не сомневается, что его подручным удастся проникнуть в замок, занять позиции. Там их и возьмут, тихо и незаметно. Тогда он может занервничать и начать совершать глупости. Главное, делай вид, что ты ни в чем его не подозреваешь, и доверься мне.