В процессе обратного отсчета, командир получал доклады уже не от экипажа, а от «Афины». Итак, откачка воздуха из транспортного отсека закончена. Это вовсе не значило, что воздуха в нем совершенно не осталось. Скорее всего следовало говорить что достигнуто максимально-возможное разряжение. Затем в боковой части отсека начал открываться выходной портал. А «Афина» своим неживым, но все-таки приятным голосом докладывала о том, что разъединение с внешними подводящими коммуникациями завершено и станция работает от собственных источников питания. Потом состоялся впечатляющий показ отхода поясов крепления станции в транспортное положение. Все! Теперь ее удерживает только крепление выводящего устройства».
Нам удалось показать, как станцию слегка водит из стороны в сторону. И конечно же время от времени показывалось оставшееся время до начала вывода станции в космос. И когда обратный отсчет закончился, командир нажатием на кнопку дал команду «Афине» начать вывод. И опять знаменитое «Поехали!» после которого за кадром начинает играть музыка. Как вы думаете, что я рекомендовала? Ту самую музыку, которая исполнялась в фильме «1492: Завоевание рая».
Пошел вывод громадины по направляющим! Причем этот момент снят так, что возникло впечатление несовпадения размеров проема с габаритами станции. И кажется, что не пролезет она. А затем в момент, когда к оркестру подключается хор, это впечатление вдруг исчезает и зритель понимает, что пройдет! Вот только водит ее из стороны в сторону и есть риск что она зацепится боком за край портала. Но камера начинает показывать выход станции с внутренней стороны отсека и всем сразу становится ясно, что не зацепится. На выводном устройстве работают успокоители колебаний, и станция плавно входит в выводные ловители. А «Афина» тут же сообщает, что колебания погашены, и выводу в открытый космос препятствий нет. И вот он выход из «темницы» на волю! В момент расстыковки с выводным устройством и запуска маневровых двигателей мелодия меняется. Суровый и торжественный мотив не меняя своей торжественности сменяется ликованием. Все-таки молодцы ребята! И прусский оркестр и наш хор любителей церковного пения. К ним у меня сейчас особое отношение. Взять того же Штакельберга. Гигант! Суметь по моим невнятным напевам и наигрышам воссоздать музыку моего мира, уже это дорогого стоит. Но ведь он никогда не останавливается на достигнутом. Все что он делает, он стремится довести до идеала. Речь идет не об академическом совершенстве. Они и так у него получается. Он чувствует душу музыки и умеет с помощью оркестра эту душу показать. У него оркестр своей игрой любую мелодию в состоянии сделать понятной даже для тех, кому медведь тщательно уши топтал. И здесь ничуть от него не отстает Иван Васильевич Грозный. Вы не ослышались. Именно так и зовут руководителя церковного хора, который исполняет все те песни, что вошли в наш фильм. Иван Васильевич человек особый и со своими «тараканами» в голове. Он любит музыку, но не очень любит, когда ее исполняют на музыкальных инструментах.
— Господь бог в милости великой своей, дал человеку все необходимое для того чтобы он украсил свой мир. И как атлет не нуждается в костылях, так и музыка не нуждается в инструментах. Любая мелодию, хор исполнит не хуже чем оркестр.
— Но герр Грозный, — начал спорить с ним Штакельберг, когда в первый раз услышал подобную ересь, — не стоит меня уверять, что вы сможете заменить собой оркестр. Те же ударные инструменты…
— Это лишь потому, что мы слепы и не всегда видим то, чем господь нас одарил. Но стоит нам однажды прозреть и мы достигнем того, что ранее достичь считалось невозможным.
Пруссак лишь недоверчиво покачал головой на такие слова. Спорить и доказывать что-то свое, никто из них не стал. Любимое занятие, которому каждый из них посвятил свою жизнь, целиком и полностью поглощало их время. А совместная работа породила у них уважение к мастерству оппонента. И именно сейчас, хор с оркестром изо всех сил стремились приблизить душу зрителя к высоким идеалам.
Глава 12. Движемся дальше
— Маша! К вам посетители, — сообщила мне вошедшая в мой школьный кабинет Глория Шавкатовна, завуч школы-интерната моего имени.
— Приглашайте их. А почему именно вы сообщаете мне об этом? И кстати, что за посетители?
— Степан Сергеевич уже ушел домой, его секретарь тоже. Я осталась за всех… Маша, там очень странные посетители… Их вид весьма подозрительный… Я попросила на всякий случай наших мальчиков быть поблизости. Если что, я вызову полицию…
— Они представились?
— Да. Одного зовут доктор Кац и с ним какой-то слесарь… Очень неприятный с виду мужчина. Может быть полицию вызовем?
— Не нужно никакой полиции, и мальчишек можно отпустить, мне ничего не грозит.
С большим сожалением я прервала просмотр снятого ролика и приготовилась встречать гостей издалека. Гости не замедлили ворваться ко мне в кабинет. Именно ворваться, а не войти. Первым ворвался Марк Самуилович. Сразу было видно, что у него настолько срочное ко мне дело, что ждать он уже никак не мог. Вторым все-таки вошел, а не ворвался памятный мне по Челябинску громила с лицом серийного убийцы, катя за собой тяжело груженую сумку на колесиках.
— Здравствуйте барышня! — прям с порога завопил Кац, — я должен вам представить вот этого человека! Это настоящий Левша! Это даже много лучше чем Левша!
— Здравствуйте Марк Самуилович. Чай? Кофе? Потанцуем? — приветливо спросила его я включая чайник и доставая из холодильника испеченный мною пирог.
Кац мгновенно заткнулся и с недоумением посмотрел на меня. Ну а я нисколько не смущаясь начала расставлять на столике чашки с блюдцами и все, что положено к чаю.
— Что же вы замолчали? Представьте своего друга!
— Это Женя Островлянчик. Токарь-универсал… Он работает у нас, в Императорской Гавани, на судоремонтном заводе, — явно сбитый с мысли Кац растерянно смотрел на то, как я хлопочу.
— Присаживайтесь и угощайтесь пожалуйста. Не стесняйтесь. Так что же натворил ваш друг?
А натворил Островлянчик то, что и заказал ему доктор Кац. Мои слова о космической медицине, задели доктора за живое. Любовь к своей профессии и открывшиеся перед ним новые возможности для творчества, выбили у него из головы мысли о погромах. Какие могут быть погромы, если на носу война, на которой от него будет мало толка? Приехав домой, он выхлопотал отпуск для себя и Островлянчика и процесс пошел. В течении месяца Кац совместно со своим добровольным помощником создал то, что считал необходимым. Компактное устройство для остановки кровотечения, разного рода фиксирующие устройства для оказания первой помощи при переломах, иммобилизации и транспортировки раненых. Несколько моделей разнообразных инъекторов. Все это сейчас доставал из сумки и раскладывал передо мной чудо-токарь. Насколько я поняла из торопливых и сбивчивых объяснений доктора, основная идея принадлежала ему, а уж доведение конструкции до ума и ее изготовление — заслуга мастера. Правда, мастер все валил на светлую голову Каца, но в общем то мне было ясно, что оба они хороши. А еще я уяснила из их объяснений, что все сделанные ими устройства сделаны не из самых подходящих материалов, а потому испытывать их в деле Кац не решился.
— Я поняла вас господа. И я очень вам благодарна за то, что вы близко к сердцу восприняли наши нужды. К сожалению я в этом мало что понимаю и тут должны оценить ваш труд специалисты, но благодарности ваш благородный порыв достоин в любом случае. К сожалению, я сейчас могу выразить свою благодарность только в денежном виде…
— Барышня! Я отказываюсь вести об этом речь! Какие деньги? Мы старались…
— Ради блага всего человечества. Я правильно вас поняла? — дождавшись утвердительного кивка, я продолжила, — тем не менее, деньги вам совсем не помешают. И не смотрите на меня с такой укоризной пожалуйста! Я девушка не очень разборчивая, в том смысле что мало разбираюсь в этих железяках, деликатность мне не свойственна, поэтому прямо при вас я переведу на ваши счета сумму приличествующую такому случаю. Пожалуйста, ваши счета господа!
На следующий день я прогуляла занятия в школе. Была на то причина, которую учителям не обязательно считать уважительной. Нужно было срочно показать моих гостей соответствующим специалистам. Думаете, что это так просто было? Мы ведь медициной раньше совсем не интересовались и потому даже не имели представления о том, к кому следует обращаться. Слава богу, что за решение этой проблемы взялся «Гаврила». Ну а мне осталось только подумать о том, как дальше поступать с подобного рода энтузиастами? Навряд ли эти будут последними. Нужен фильтр, с помощью которого мы сможем отсеять настоящие таланты от шарлатанов.
Держать таких людей у себя дальше, я не собиралась. Я не настолько богата, чтобы за свой счет содержать целые НИИ. Пусть наши «гиперборейцы» их берут под свое крылышко. Но отбор все-таки нужно проводить самим. И кто этим займется? Создание особого приората так и напрашивается. Так ничего и не придумав толком, я отправилась домой. А утром в школе, меня вызвали к директору на «ковер». Что делать? Сама такие правила установила. Пришлось идти. Разнос за прогул мне устроили самый настоящий, без всяких поблажек. И наказание соответствующее — после занятий мыть полы во всей школе. И чтоб никаких компьютеров! Вот так! Ладно, правила есть правила. Хозяйка я в конце-концов или нет? А раз хозяйка, то кому как не мне заботиться о чистоте полов? А заодно посмотрю, насколько их добросовестно мыли до меня.
Как оказалось, мыли их до меня не очень добросовестно. Сама «взлетка» была конечно чистой, но зато по углам… Ну что мне с этим делать? Нет, я конечно все это вымыла, но перед этим ткнула носом нашего завхоза. Отвечал за это он. А раз отвечаешь, то проверяй, как исполняется работа. Боишься делать замечания и заставлять перемывать? Значит сам мой. Но чтобы порядок был! Именно в таком духе я ему и высказала. Попытку пригнать мне на помощь кого-либо была мной пресечена. А как еще иначе? Я директора