— А вы циник отец Кирилл! Неужели вы и в самом деле так думаете?
— Не просто думаю. Знаю я. что все это не выдумка. Ко мне ведь много кто приходит за утешением.
— Хорошо, допустим вы правы и все так и обстоит на самом деле. Но ведь все это по отдельности существует испокон века. Но почему то так, как вы хотите, не работает. Значит нужно что-то еще добавить, чтоб заработало как нам нужно. Что именно?
Честно говоря, идея священнослужителя мне нравилась. Ведь если все это заработает, то в мире появится такая контрразведка, о существовании которой подозревать конечно будут. Вот только ни одного работника этой организации ни за что не найдут. Спецслужба, которая и на самом деле невидимая, потому что ее не финансируют. Она не имеет того штатного расписания и списка агентов, который можно было бы похитить. Она даже не оставляет никаких улик. В чем конкретном можно обвинить какую-нибудь Пелагею Дормидонтовну? В том, что она жена своего обожаемого Клауса и мать его детей? И ведь нет никаких следов вербовки этой Пелагеи! Не считать же за вербовочный документ запись о вступлении в брак!
— Отец Кирилл, все это выглядит здорово, особенно если смотреть на ту схему, что вы сейчас рисуете. Но почему вы считаете, что все это будет работать так, как нам это нужно?
— То, что возникло естественным путем, всегда будет работать. Нужно просто задать направление этой работе.
— А вот с этого места желательно более подробно.
А более подробным было уверение о том, что нужны те люди, которые сумеют обратить внимание женщин на то, что излишняя откровенность с кем попало, принесет вред не кому-нибудь, а ее семье. Но мало указать на причину ущерба. Нужно еще просветить людей насчет того, как этот ущерб предотвратить. В общем, нужна просветительская работа. И заниматься ей должны специально обученные люди. Такие люди, которые сумеют организовать женские клубы и убедят представительниц слабого пола, что от посещения этих клубов лично им сплошная польза. Главное — суметь собрать людей вместе и дать возможность выбрать для себя занятие по душе. А внедрить в их сознание нужные мысли, дело не такое уж сложное. Церковь этим занимается давно.
Как только я услышала про церковь, шерсть моя сразу стала дыбом. Против участия в проекте людей верующих я никогда не возражала. Те же филантропки были очень набожными дамами и польза от них была немаленькая. И отец Кирилл был мне близок по духу и очень понятен. Но то отдельные люди. С ними можно выстроить нормальное сотрудничество. Но связываться с организацией? Тут меня не устраивало две вещи. Первая- церковь обязательно полезет в наш «монастырь» со своим уставом. Иначе и не будет. Вместо сотрудничества получим грызню и склоки. Но самое главное — Русская Православная Церковь, в том виде в котором она пребывала, меня совершенно не устраивала. Если она стелется под власть предержащих, то о чем с ней можно договариваться? Лучше уж сразу с властями напрямую говорить. Я ведь именно так и делаю. Но хрен с ним со своими властями! Она ведь и под зарубежные структуры стелется. Любое проявление непримиримости — и ей быстро заткнут рот. Сейчас все устаканилось, а ведь в конце двадцатого века по требованию нескольких комиссий «Священного Союза» отправляли в отставку и членов Священного Синода, и митрополитов, не говоря уже про епископов. А за что? За то что эти люди открыто осуждали те грехи, что осуждались обществом во все времена. А кто требовал отставки? Те люди, которые не имели к церкви совсем никакого отношения. И церковь утерлась! И так везде и всюду. Как я могу доверять организации приспособленцев? Именно это я и высказала в лицо отцу Кириллу. Тянуть с ответом он не стал.
— Правду говоришь ты о том, что церковь наша подвержена гонениям и вынуждена терпеть то, что раньше те стала бы терпеть ни в коем случае. Это приводит к тому, что люди уходят либо в секты, либо вообще впадают в безбожие. Это нисколько их не спасает, ибо нельзя уйти от мира сего, если ты его не можешь покинуть совсем. Нужно либо смириться с неизбежным, либо бороться.
Меня не удивили слова моего духовника о том, что его сложившийся на сегодняшний день порядок тоже не устраивает. Сидеть сложа руки он не собирается. Будучи борцом по своей натуре, он готов присоединиться к тем, кто тоже хочет вести борьбу с мерзостью этого мира. По его мнению, условия для этого теперь есть. Появились те, кто отвергает сатанинскую по сути своей мораль и готов вести людей не к погибели, а к богу. В этом плане проект «Гиперборея» просто находка для искренне верующих людей. В рамках этого проекта, можно сформировать диоцез, который будет независим от мнения чуждых христианству людей.
— Вы готовы идти на раскол? — удивилась я.
— Не на раскол, а на создание неподвластных влиянию слуг дьявола общин. Которые не побоятся открыто назвать белое — белым, а черное — черным.
Начинать он предлагал с малого: работы наставников. Это по его мысли могут быть не только священнослужители, но и миряне, должным образом подготовленные. Такие есть. Они являются неплохими педагогами и людьми всесторонне развитыми. Им нужно только позволить работать в рамках проекта.
Озвученное предложение мне честно говоря не понравилось. Очень не понравилось. Я понимаю, что отец Кирилл искренен со мной. Но кто поручится за его начальство? Если оно прогибается перед наднациональными структурами, то где гарантия, что оно в самый неподходящий момент не подведет нас?
— Нет отец Кирилл, пулемета я вам не дам. Не обижайтесь! Вам я верю, а вот вашему начальству у меня веры нет! Сами только что говорили мне про их нестойкость. Если церковь терпит вмешательство в свои дела сатанистов… В общем, верующим вход не закрыт. А отцы церкви должны сперва заслужить наше доверие.
Вот так и поговорили! Ссоры конечно не было, но расстались мы друг-другом недовольными. Хотя за совет я ему благодарна. Сделаю так, как он и советовал. Вот только церковь в это дело я впутывать не стану. Есть у меня человек, который прекрасно все организует. Поэтому, при первой же встрече с Бонифацией Ипатьевной, я ей изложила суть идеи и не стала скрывать от нее имя автора.
— Мария Ивановна! Но ведь это чудесно! Никогда бы не подумала, что до этого способен додуматься священнослужитель! Такой подход скорее свойственен нам, либералам!
— Но либералы до этого не додумались, — прервала я выражение восторга своего приора в юбке.
— Да, не додумались. Но мы способны не только оценить полезность чужой идеи, но и лучшим образом реализовать ее! — с некоторым вызовом ответила Бонифация, — кстати, это прекрасно можно совместить с задуманной нами компанией по популяризации русского эпоса.
— А что, у Алексеевой уже все готово?
— Давным-давно.
Речь шла об одном моем давнем капризе. В этом мире праздник Нового года не праздновали. И даже не знали о таком. Но Рождество все-таки праздником было. Праздничная елка конечно была, но называлась она не новогодней, а рождественской. Все это меня вполне устраивало. Но где же Дед Мороз со Снегурочкой? Народ не только про Космос не думал. Он еще и предания свои забыл. За год до этих событий, я побеседовала с Алексеевой на эту тему. Странно, но даже такая эрудированная женщина ничего не слышала про ту же самую Снегурочку. Хотя, чему тут удивляться? Островский в этом мире никого не заинтересовал своими «купеческими» пьесами и вынужден был перейти на водевили, о которых все забыли. А ведь у нас благодаря ему Россия вспомнила о Снегурочке. Мусоргский тут прославился, но совершенно не тем, чем у нас. Не возникла тут ни «Могучая кучка», ни то творчество, что потрясло всю Россию. Пар ушел в свисток! Господи боже мой! Зачем вы все жили? Почему скромный журналист делает работу за тех, кто ее делал в моем мире? Я благодарна Алексеевой за то, что она согласилась вернуть народу прошлое. Она, как примерная христианка сперва сомневалась, что стоит вытаскивать на свет «языческую мерзость». Пришлось ей напомнить о Византийском Возрождении. Византия тоже сперва настолько боялась «эллинской мерзости», что уничтожала шедевры Античного времени. Но в восьмом веке нашей эры, когда страсти улеглись, «эллинская мерзость» волшебным образом стала Эллинской славой. Это и создало славу самим христианам-ортодоксам, которые непонятно зачем начали просвещать впавшую в варварство Европу.
— Татьяна Сергеевна, ну почему вы думаете, что наша «языческая мерзость» менее поэтична, чем «мерзость эллинская»? Кто вам сказал, что воспоминания о своем прошлом не послужит к вящей славе вашей веры? — яростно убеждала я свою покровительницу год назад.
Прониклась Татьяна Сергеевна! Год она изучала все доступные источники. Зато какой результат! Первой его оценила по достоинству наша Бонифация. А оценив, начала готовить «шок по нашему». Вообще, я поражалась ее энергии. Бонифация могла делать десять дел одновременно, все дела доводить до конца и при этом только сил для новых дел набираться. К этим рожденственским праздникам у нее были готовы настолько яркие представления, что мне стало грустно. Ну почему в моем времени не оказалось столь яркой личности? Недавно она мне доложила о полной готовности к воистину Вселенскому зрелищу. Дворец в Великом Устюге и Терем в Костроме. Сотни Дедов Морозов и Снегурочек. Десятктки клипов, рассчитанных на ребятню и взрослых. А костюмированный балет на льду? Все подготовила! Везде успела!
Сейчас же, получив от меня новую задачу, она недолго думая, решила распространить это действо и на нордически стойких тевтонов.
— Мария Ивановна! Они клюнут на это! Какой там Санта Клаус! Мы им просто в мозги заложим, что ГУЛаг расположен на родине наших общих предков. Что тут правят иные чародеи и волшебницы, Я озадачу эту самую «Муттер» и они к Католическому Рождеству подготовят им целую программу про новые места. Сама собой не буду, если пришлая немчура в течении дня не решит, что они на самом деле не дойчи, а потомки гипербореев. Что их позвал в дорогу Зов Предков! Уверяю вас, что через месяц эти Михели будут запивать шнапс квасом, а их Гретхен будут печь пирожки с морошкой.