Шехар задумался над её словами.
Как бы ему не было неприятно признавать это, но в них было зерно правды. Панд был старым и мудрым человеком. То, что он выжил после восстания и смог сколотить столь сильную группировку, лишь подтверждало эти определения. И сейчас это был идеальный шанс избавиться от своих «товарищей».
И всё же, Шехар в это не верил. Он помнил последний разговор с этим человеком.
— По этой причине, ты не хотела, чтобы я летел с вами?
— Ну, это, как минимум, одна из причин.
— Нет, Лиза. Я понимаю твои опасения, но ты ошибаешься. Пандар не предаст нас. Он дал мне клятву...
— Слушай, — Лиза посмотрела на него с нескрываемым скепсисом в глазах, — я конечно всё понимаю, но цена сказанного слова невелика...
— А какова тогда цена твоего слова, Лиза? — в ответ спросил Шехар.
В зелёных глазах девушки мелькнуло нечто очень похожее на гнев. Прежде, чем она успела сказать хоть слово, он продолжил.
— Лиза, поверь, я всё прекрасно понимаю. Но и ты выслушай меня. Я вырос на Сульфаре. Вырос среди его людей и обычаев. В нашем обществе это не просто болтовня. Если ты дал своё слово, поручился за что-то, то обязан держать за это ответ. Потому что слово, это последние, что остаётся у человека. Оно будет у него даже тогда, когда у него забрали всё остальное. Две вещи. Слово и Жизнь. Вот, что у нас есть. Первым мы клянёмся. Второе мы отдаём. Пандар знает это, как никто другой. Он Аристократ, а среди них, это значит даже больше, чем среди обычных людей.
— Noblesse oblige — хмыкнула Лиза.
— Что?
— Не бери в голову, — произнесла девушка, — ты ведь понимаешь, какова будет цена, если Пандар предаст нас?
Шехар поднял голову и посмотрел в сторону прозрачного остекления кабины пилотов. Там, за бортом, стремительно проносился пейзаж побережья Ригведского моря.
— Поверь, Лиза, я понимаю это, как никто другой.
Глава 21
Мобильные доспехи Камаан ке Сена вошли в разрушенные ракетным огнём окраины Райпура.
Они стремительно продвигались вперёд, практически не встречая на своём пути никакого сопротивления. Опустошительный ракетный обстрел лишил повстанцев заранее заготовленных позиций, вынуждая их, как крыс, бежать по улицам горящего города.
«Дуллаханы», «Грендели» и даже несколько рейнских тяжёлых «Бакхауфов» и более лёгких «Шварцев», которые Протекторат в небольших количествах всё же поставил Хашмитам. Почти сорок боевых машин шли вперёд по разрушенному городу под прикрытием танков «Архант» и отрядов пехоты.
Стаккато выстрелов импульсных орудий не прерывалось ни на мгновение. Каким-бы ужасающим и разрушительным не был обрушившийся на город ракетный удар, он не мог убить всех. Какие-то группы повстанцев Каур Кай всё ещё оставались в живых, не зная благодарить за это богов или же слепую случайность. Они выжили под огнём термабарических зарядов, в то время, когда их товарище горели в пламени.
И всё же, они ещё были живы. Всё ещё были вооружены.
Поэтому, когда мобильные доспехи приблизились к городу, их встретили огнём переносных ракетных комплексов и залпами безоткатных орудий.
Но, то, что изначально должно было обрушиться на врага бесконечным и убийственным потоком, превратилось лишь в жалкий, едва моросящий дождь. Наступающие колонны хашмитских мобильных доспехов и другой техники встретили лишь разрозненные очаги сопротивления, которые наступающие солдаты Камаан Ке Сена быстро окружали и подавляли, без какой-либо жалости истребляя своих противников. Мобильные доспехи, не церемонясь обстреливали здания, в которых засел враг, разрушая их до основания.
Абал следовал за ними, находясь в арьергарде наступающих сил.
Его «Бакхауф» мерно вышагивал вперёд под защитой пяти «Дуллаханов» и двух более быстрых и манёвренных «Шварцев». Хашмитский военноначальник постоянно отслеживал происходящее на поле боя, быстро отдавая приказы в тех случаях, когда видел в этом необходимость.
Он уже не был тем порывистым, неопытным командиром, каким был всего полгода назад. Тогдашнее поражение в Каттак-Репале и последующие за ним сражения многому научили его. Абал тренировался и учился каждый день, стараясь стать сильнее, чем был вчера. Для него это был единственный приемлемый и возможный путь развития. Становиться сильнее. Идти вперёд. Других вариантов для него просто не существовало.
В наушниках его шлема раздался голос пилота одного из «Шварцев».
— Генерал.
— Докладывай.
— Впереди движение. Шестьсот метров. Замечены мобильные доспехи повстанцев. Позвольте нам разобраться с угрозой...
Абалу хватило всего нескольких секунд на то, чтобы принять решение.
— Следуйте за мной, — коротко приказал он, активируя ускорители своего «Бакхауфа».
Ни один из его людей даже не подумал о том, чтобы оспорить приказ. С подобными Абал расправлялся ещё более жестко, чётко показывая своё превосходство над остальными. Никто не имеет права перечить ему. Вот и сейчас, идеально надрессированный пилот разведывательного «Шварца» лишь передал ему данные на обнаруженные доспехи повстанцев.
Тридцатитонный мобильный доспех на ходу оторвался от земли и начал подниматься в воздух, под рёв установленных за спиной меха ускорителей. Абал почувствовал резко возросшую перегрузку. Вместо того, чтобы сопротивляться ей, он отдался ей, позволив вдавить своё тело в кресло.
Не такую сильную, как он рассчитывал. Не такую резкую и неистовую, как та, что он испытывал, работая на тренажёрах «Шивы». Он бы предпочёл этого неистового монстра, вместо послушного, как выдрессированный пёс «Бакхауфа».
Тяжёлый доспех приземлился на крышу одного из городских зданий. Противник был у Абала, как на ладони. Несколько потрёпанных королевских «Шахов», один «Ракшасс» и то, что больше всего было похоже на обычные погрузочные мехи, с кустарно приделанным на их корпуса оружием.
Заметив его, повстанцы практически моментально открыли огонь из всего, что только было у них в наличии. На крышу восьмиэтажного здания обрушился настоящий вихрь из снарядов импульсных пушек и двадцатимиллиметровых роторников.
Подчиняясь воле своего пилота, «Бакхауф» Абала сделал шаг вперёд и рухнул вниз. Взвыли ускорители, замедляя падение. Абал открыл огонь даже не достигнув земли.
Его тяжелое семидесятимиллиметровое импульсное орудие дало залп. Опустошенная зарядная гильза вылетела из казённика через половину секунды после того, как мощные ускорители выбросили из ствола ощеренную вольфрамовую болванку со скоростью в два с половиной километра в секунду.
Первый повстанческий «Шах» упал на асфальт Райпура с пробитой грудью ещё до того, как гильза долетела до земли. Его броня просто не могла выдержать попадание такого снаряда.
Абал сыграл ускорителями направив свою машину в сторону. Тридцать тонн брони, оружия, синтетических мышц и другой техники, сплавленной в грозную боевую машину, сместились вправо, убирая «Бакхауф» с линии огня. Стена здания в том месте, где он находился мгновение назад превратилась в каменное крошево под огнём желающих отомстить за гибель своего товарища повстанцев.
«Бакхауф» Абала приземлился, оставив в асфальте длинные борозды от металлических ног доспеха и моментально развернулся.
В конце переулка, из-за одного из зданий, показались два пятиметровых портовых погрузчика. Закреплённые на их корпусах импульсные пушки повернулись, направляемые движениями самих мехов и открыли огонь. Абал лишь усмехнулся. Двадцатимиллиметровые болванки ударили в нескольких метрах левее, бесполезно разорвав на куски стену ещё одного из домов.
О точности стрельбы таких кустарных подделок можно было даже не заикаться.
Пластиковые крышки пускового контейнера за правым плечом «Бакхауфа» слетели со своих ячеек. Абал был педантичен. По одной ракете на каждого из противников было более чем достаточно для того, чтобы оставить от них дымящиеся остовы. Не помогли даже наваренные на корпус в качестве брони металлические листы.
В это время мобильные доспехи его сопровождения продвигались вперёд, безжалостно уничтожая МД повстанцев.
Сейчас они уже не были неотёсанными, плохо и наскоро обученными боевиками, какими были семь месяцев назад, во времена начала хашмитского восстания. Теперь Камаан Ке Сена была опасной силой, с которой всем стоило считаться.
А вслед за боевой техникой шла пехота, безжалостно истребляя всех, кто попадался ей на пути. Райпуру была уготована та же учесть, что уже постигла Гривед. Люди должны были осознать, что мир изменился.
Слабым более не было в нём места.
***
Тоже время.
Порт Райпура.
— Господин! Хашмиты продвигаются всё дальше и дальше в город, — слуга смотрел на своего повелителя со всё более и более испуганным лицом, — если так продолжиться, то они будут здесь не далее, чем через час!
Чанд не ответил. Он с замирающим сердцем смотрел на то, как всё больше и больше алых отметок продвигались к центру города, красной волной двигаясь в сторону портового района Райпура.
— Господин...
— Я слышал! — Рявкнул Чанд, заставив своего слугу замолчать.
Он недооценил этих мерзавцев. Сейчас Чанд проклинал себя за то, что не смог предусмотреть возможность ракетного обстрела города, хотя ему и следовало бы это сделать.
Теперь же крупная часть его сил оказалась попросту уничтожена шквальным ракетным огнём, который хашмиты обрушили на крайние районы города. Весь его план заманить мерзавцев в каменные джунгли Райпура и расстрелять их из тяжёлого оружия потерпела неудачу.
В ярости Чанд ударил кулаком по поверхности голографического стола с такой силой, что пластиковое покрытие пошло трещинами.
Что же делать? Сбежать? Подлодка была готова и ждала лишь его. Но Чанд просто не мог позволить себе взять и уйти вот так. Аристократическая спесь и гордость, воспитанная поколениями в его семье, не позволяла ему сделать этого. Но после того, как хашмиты с такой лёгкостью разрушили его основной план, у Чанда просто не оставалось выхода. Как бы ему того не хотелось, но его люди уступали в подготовке и оснащении мясникам Рустала. Картина голографического стола ясно говорила о том, что разрозненные очаги сопротивления не могли сдержать наступление Камаан Ке Сена.