вариант того же презенса с другой огласовкой корня (по модели вънимати – вънемлеть). Но ни в каких древнерусских памятниках словоформ гримлютъ и гремлеши реально нет. Аноним должен был их построить самостоятельно. А для этого нужно было знать древнерусскую морфологию с такой полнотой и точностью, которой не всегда достигают и современные филологи (например, в СССПИ гримлютъ и гремлеши ошибочно квалифицированы как формы глагола гремѣти).
| и поостри серце свое мужеством (С). | и поостри сердца своего мужествомъ(6). |
| и поостриша сердца своя мужством (И-1). |
Обычное для нового времени управление глагола поострити Аноним заменил древним: он знал, что в древности этот глагол мог принимать дополнение не в винительном, а в родительном падеже.
| Сѣдлаи, брате Ондрѣй, свои борзи комони, а мои готови напреди твоих ocѣдлани (КБ). | Сѣдлай, брате, свои бръзыи комони, а мои ти готови осѣдлани у Курьска на переди{21-22}. |
Аноним вставил после а мои частицу ти, которой в самостоятельном виде в его время уже нет ни в русском, ни в церковнославянском, сумев точно уловить ее древнюю весьма тонкую семантическую функцию (условно обозначаемую как «усиление констатации», см. Зализняк 1993, § 76) и найти для нее единственно возможное по древним правилам место во фразе. Он правильно оценил, что это придаст фразе в глазах знатока окраску глубокой древности, поскольку в свободном употреблении (как в данной фразе из СПИ) эта частица в текстах, сочиненных позднее XIII века, уже почти не встречается.
Далее, можно указать ряд случаев, где показательным с интересующей нас точки зрения оказывается соотношение между соответствующими друг другу словами двух текстов.
| протопташа холми и лугы (И-1). | притопта хлъми и яругы (89). |
Если первичен текст СПИ, то автор Задонщины заменил яругы ('овраги') на созвучное слово лугы. Если первичен текст Задонщины, то замена была противоположной. Но здесь возникает вопрос, с которым мы столкнемся несколько раз и далее. Автор XV века, подражавший некоторому престижному древнему сочинению, не видел ничего плохого в том, чтобы его текст почти буквально следовал за образцом. Переделки были минимальными; так, замена слова «в рифму» (скажем, яругы на лугы) вполне соответствовала его стремлению не отклоняться сильно от образца.
Совершенно иным было положение фальсификатора XVIII века. Если он решил заменить в своем образце какое-то слово, то у него не было никаких оснований искать для этого созвучное слово: он мог поставить на это место любое слово, подходящее по смыслу.
Таким образом, даже в таком, казалось бы, неопределенном случае, как соотношение слов лугы и яругы, более правдоподобным оказывается предположение о первичности слова, стоящего в СПИ.
| Пересвѣта чернеца бряньского боярина на су‹д›ное мѣсто привели ('на смертное место, место смертного боя') (У). | Бориса же Вячеславлича слава на судъ приведе ('на смерть привела') (62). |
Фраза из Задонщины звучит нелепо – как если бы Пересвет шел недобровольно или по крайней мере несамостоятельно. Аноним превратил ее в совершенно безупречную, но не путем полной замены (хотя ничто не мешало ему поступить именно так), а лишь небольшими изменениями имеющегося текста. Между прочим, он сумел при этом вставить в нее древний оборот на судъ'на смерть', встречающийся, например, в Житии Мефодия.
| Доне, Доне, быстрая река! Прорыла еси ты каменные горы и течеши в землю Половецкую (У). | О Днепре Словутицю! Ты пробилъ еси каменныя горы сквозѣ землю Половецкую(178). |
Заменив Дон на Днепр, Аноним необыкновенно удачно исправил нелепость Задонщины, где про тихий Дон, текущий по равнине, почему-то сказано, что он пробил каменные горы. А Днепр действительно с гулом и грохотом пробивает себе дорогу через каменные пороги – тут Аноним попал в точку.
| Кликнуло диво в Рускои земли, велит послушати ‹р›озънымъ землям… (И-1). | Дивъ кличетъ връху древа: велитъ послушати земли незнаемѣ…(29). |
| Уже веръжено диво на землю (И-1). | Уже връжеса Дивь на землю(108). |
Если первично СПИ, то замену слова Дивъ на диво объяснить нетрудно: в XV–XVI вв., когда языческое божество Дивъ было прочно забыто, непонятное слово Дивъ могло быть принято за привычное слово диво. Если же первична Задонщина, то это значит, что Аноним сумел произвести неизмеримо более изощренную замену: вместо простого слова диво он поставил выдуманную им мифическую фигуру по имени Дивъ. При этом, хотя ничто не мешало ему поставить на место слова диво любое понравившееся ему слово, он по какой-то таинственной причине счел нужным как можно полнее сохранить фонетический облик заменяемого слова. А выдумать Дива он смог так удачно, что много позже, когда возникло индоевропейское сравнительное языкознание, обнаружилось, что Дивъ – это идеальное фонетическое соответствие авестийскому daēvō и древнеперсидскому daiva'демон' (а также словам со значением 'бог' в ряде других индоевропейских языков).
Сторонники поддельности СПИ считают, что Аноним вставлял в свой текст имена языческих богов, которые он вычитал в тех или иных источниках. Но в данном случае ему, по-видимому, безмерно повезло: ему не пришлось ничего вставлять от себя – оказалось достаточно изменить окончание в слове, уже стоящем в Задонщине.
| Руская земля, топервое еси как за царем за Соломоном побывала (У). | О Руская земле! уже за шеломянемъ еси!(32), (47). |
Диалектное шеломя – 'холм, пригорок'. Ясно, что отрезки за шеломянемъ и за Соломоном связаны между собой только внешним сходством, т. е. какой-то один из них – либо сознательная замена, либо искажение другого. (Внешнее сходство здесь, возможно, было еще бо́льшим, если в силу псковского диалектного смешения ш и с в рукописи стояло соломянемъ или селомянемъ; ударение [которое в рассматриваемую эпоху могло и обозначаться на письме] было одинаковым: шеломянемъ и Соломономъ.) Фраза про Соломона не имеет никакой видимой связи с контекстом. Сторонники первичности Задонщины ссылаются здесь на легенду о Соломоне как идеальном древнем царе; но вопроса о том, какая из двух фраз первична, это не решает: осмысление всей фразы в духе этой легенды вполне могло быть и вторичным.
Как объяснить это место в версии о первичности Задонщины? Очевидно, Аноним решил избавиться от неуместного в его сочинении упоминания Соломона и заменил его на фразу 'О русская земля! Ты уже за горой!', которую он очень удачно вставил в то место, где Игорь со своим войском переходит границу Руси и вступает в чужую землю. Но вот что непостижимо: зачем, решив заменить имя Соломона на слово, обозначающее гору или холм, Аноним снова, как и в случае с диво или с лугы, счел нужным, чтобы заменяющее слово было как можно больше похоже на заменяемое? Ради этого сходства он взял редкостнейшее слово шеломѧ вместо гора или хълмъ. Какие судьи должны были оценить виртуозность этого его филологического маневра? Ведь никто из читателей его фальсификата даже и не слышал о Задонщине{30}.
Но и это лишь половина проблемы. Слово шеломѧ (шоломѧ) встречается в Ипат. в описании походов 1151 и 1184 г. Из контекста ясно, что шоломѧ – холм (или холмы) на высоком берегу реки (тогда как низкий берег назывался лугъ). Например, рассказывается (л. 222 об.), что воины князя Владимира Глебовича, высланные вперед, чтобы разведать диспозицию Кончака, перешедше Хоролъ, взиидоша на шоломѧ, глѧдающе, кдѣ оузрѧть ѣ; Коньчакъ же столъ оу лоузѣ, єго же ѣдоуще по шоломениминоуша. Войско Игоря двигалось в мае 1185 г. по левому берегу Северского Донца (по «лугу»), тогда как на правом берегу Донца возвышалось шоломѧ (когда Игорь тем же путем бежал из плена назад, он, как сказано в СПИ, потече къ лугу Донца).
Согласно версии о вторичности СПИ, Аноним кое-что брал из Задонщины, кое-что – из Ипатьевской летописи. Но в данном случае он проявил верх виртуозности: одно и то же слово он получил одновременно путем заимствования из Ипат. и путем небольшой буквенной переделки слова из Задонщины. В самом деле, в за шеломянемъ представлен термин, обозначающий в Ипат. именно тот тип местности, который в этот момент проходило войско Игоря, и в то же время