— Постой, охотница!
Её нагнала невысокая пухлая женщина с растрёпанными седыми волосами. Она заламывала руки, будто размышляя, стоит ли начинать разговор с незнакомкой. Видимо, какая-то из мыслей победила, и женщина заговорила:
— Светлых дней, тёплых звёзд. Моё имя Фария.
— Тихих ночей, попутных ветров. Лилиит.
— Деточка, правду говорят? Ты одна из возродившихся истинных охотников?
— Кто говорит? — неприятное чувство нахлынуло на Лил.
— Да все, — неопределённо махнула рукой собеседница.
— Я чем-то могу помочь? — постаралась заглушить девушка беспокойство.
Фария опустила взгляд вниз, туда, где у охотницы висел меч.
— Сын у меня пропал. Третий день уже пошёл. Я ходила к госпоже, она сказала, что разберётся. Но сколько ждать-то можно. Не думай, я заплачу.
Лилиит кивнула. Она за этим и пришла в деревню с оружием. Деньги заканчивались, а в путь она планировала отправиться как можно скорее. Это сейчас кров и пища достаётся им бесплатно, но пора подумать и о будущем.
— Пятьдесят серебряных, — шёпотом проговорила Фария.
Это были неплохие деньги. В самой дешёвой таверне место для человека с ужином без вина обходилось в восемьдесят медяков. Если с лошадью путешествуешь, то ещё двадцать монет за место для животного. Таким образом, если экономить, можно прожить на один серебряк в день.
— Когда вы в последний раз видели сына?
— Илхард пошёл в лес с другом, — бегло заговорила подданная Фециллы и оглянулась дабы убедиться, что никто их не подслушивает. — Шану вернулся вчера. Кожа на лице свисает ошмётками, один глаз вытек, что-то мямлит. Говорят, что языка у него во рту нет.
Лилиит нахмурилась, подумывая о том, что согласилась на слишком малую плату. А Фария тем временем продолжала:
— В лес они ходили, хотели оленя забить. Мясо, знаешь ли, даже со щедрой платы семейства Дехасти, купить не всегда получается. Вот и нет моего мальчика.
— Хорошо, — охотница вздохнула. — Опишите как выглядит Илхард и мне потребуется его вещь, любая.
Женщина понятливо кивнула головой, но ничего не сказала, заглядывая девушке в рот.
— Что?
— Ты найдёшь его? — глаза матери горели последней надеждой.
— Если он жив…
— Не смей так говорить! — завопила Фария. — Жив! Чует сердце матери!
— Если он жив, — повторила Лилиит, не обращая внимания на визг, — я его найду. Но деньги вперёд.
Женщина нахмурилась:
— А если не найдёшь?
— Тогда я найду его тело, — не скрывая правды, ответила охотница.
Фария поджала губы.
— Что стала? — поторопила её охотница. — Неси деньги, и вещь Илхарда захвати.
Женщина кивнула и побежала к одному из домов. Лилиит присела на лавку. С неба начали падать первые мелкие капли, будто кто-то через сито воду пропускал. Нахлынули на охотницу воспоминания о её первой охоте, когда понесло её в Рощу Первородных по дождю. С ней пошёл Рэйнер. Тот, кого она любит до сих пор. Тот, кого нет больше рядом.
Но больше всего пугало её то, что начинала она забывать родное лицо, его голос и чувства, что испытывала рядом.
— Я отомщу за тебя, — еле слышно прошептала Лилиит. — За всех, кто погиб в Гудрасе.
Она дотронулась до эфеса меча, который висел на поясе. Обмотанную кожаными ремешками рукоять украшала выжженная надпись. «Лилиит». Именно её имя парень нанёс на меч, который выковал его отец — кузнец Тэйн. Выдернуло девушку из воспоминаний возвращение нанимательницы. Фария стояла перед охотницей и протягивала небольшой кинжал с деревянной рукоятью.
— Илхард не взял его с собой. Я ещё тогда почуяла неладное, он с ним никогда не расставался.
Лил взяла в руки оружие. Нож был небольшой и хорошо ложился в руку, потемневшая рукоять говорила о том, что им часто пользовались.
— У него тёмные волосы и глаза. Несколько шрамов на лице, — говоря это, она передала девушке небольшой мешочек, звякнули монеты. — Тёмная кожаная куртка тоже была на нём.
Дремавшая до этого мысль подняла голову.
— Сэлис предписала ему путь охотника?
Фария кивнула головой.
— Особенности? Если я найду труп, то по чём должна опознать твоего сына.
Слёзы брызнули из глаз женщины и, всхлипывая, она ответила:
— На правой руке нет двух пальцев, и мочка левого уха отсечена. Они шли на север от селения.
— Если я не вернусь к ночи, иди в поместье и доложи обо всём что тут произошло баронессе.
Фария побледнела, но спорить не смела.
Лилиит вернулась к крайнему двору и отвязала Огонька от яблони, под которой оставила. Молабу посмотрел на свою хозяйку весьма красноречивым взглядом, а из-за сарая послышались смешки мальчишек.
— Что, успел уже кого-то слопать? — слишком громко поинтересовалась охотница у коня, получая ещё один осуждающий взгляд.
За домом кто-то ойкнул, а потом послышался топот и шлепки босых ног.
Девушка залезла в седло и накинула на голову капюшон:
— Поехали, мальчик. Сегодня мне нужна твоя помощь.
Молабу фыркнул, но послушно двинулся по дороге, хлюпая копытами по лужам. По тёмному небу было сложно определить, как давно минул полдень, но Лилиит упрямо направляла Огонька на север.
Когда лес обступил их с двух сторон, а за спиной частоколом стали деревья, охотница спешилась и вытащила из вьюков лошади кинжал Илхарда. Девушка была уверенна, что она сможет с помощью своей силы отыскать хозяина оружия. Конь с плохо скрываемым интересом наблюдал за хозяйкой, а Лил уже вцепилась в рукоять двумя руками и зажмурилась. Она представляла алую нить, которая оплетает нож и падает на землю.
Сделав глубокий вдох, Лилиит открыла глаза, замечая, что почва стремительно летит ей в лицо. Огонёк заржал и подставил морду, ловя обессилившую хозяйку.
Выпустив кинжал, охотница вцепилась в длинную коричневую гриву. Молабу заржал, но головой не мотнул.
— Спасибо, — погладила она коня по шее, уже твёрдо держась на ногах. Временная слабость прошла.
Лилиит подняла оружие и стряхнула с него грязь. Нить, что должна была привести её к хозяину кинжала, не появилась.
Чувствуя себя беспомощной, Лил обратилась к Огоньку:
— И что делать будем? Между прочим, тут деньги и на тебя, — хлопнула охотница себя по поясу, на котором висел мешочек с пятьюдесятью монетами.
Молабу возвёл очи к небу, а потом припал головой к земле и принюхался. Надеяться на нюх лошади было глупо, и девушка ещё раз обратилась к своим силам, пытаясь нащупать ту связь между человеком и его оружием. Но они оставались глухи к просьбе охотника.
Лилиит взяла под уздцы упирающегося коня и направилась глубже в лес. Высокая трава цеплялась за штанины, мелкие капли проскальзывали между листьями и время от времени попадали по курносому носу охотницы. Огонёк пригибал голову к земле, будто пытаясь что-то разглядеть, девушка же сжимала в свободной руке кинжал Илхарда.
Конь заржал и дёрнул хозяйку на себя так, что та вывернула руку.
— Какого ляда ты делаешь? — зарычала Лилиит, массируя вывихнутое плечо.
Огонёк загарцевал на месте и, не почуяв сопротивления, ломанулся куда-то в чащу.
— Да чтоб тебя, — выругалась охотница и побежала за скакуном.
Молабу не обратил внимание на окрики хозяйки, его влекло вперёд неведомое чувство. Конь не понимал, что происходит, но противиться этому внезапному, такому радостному и щемящему чувству не хотел.
Не мог.
Копыта поднимали брызги из неглубоких лужиц, сильные ноги с лёгкостью переносили тело через поваленные деревья и рвы. Огонёк совершенно забыл о том, что только что оставил свою хозяйку в лесу одну.
Лилиит продиралась через чащу, кляня непослушную клячу на чём свет стоит. Отпечатки копыт были видны на мягкой земле.
Спустя полчаса, девушка вышла к устью мелкой речки. След молабу обрывался.
— Несносное животное, — выругалась она, пытаясь понять куда делать лошадь.
Побродив по берегу и не найдя следов, Лилиит развернулась к лесу, собираясь вернуться и ещё раз пройти по следам Огонька, может, упустила что.
— Что ты тут делаешь, прекрасное создание? — привалившись к чёрному стволу стоял высокий мужчина с рыжей бородой. Глубокий капюшон скрывал глаза.
— Назовись!
Незнакомец хмыкнул и улыбнулся, ведь девушка молниеносно выхватила меч и направила на него.
— Илхард из Коенхарналиа.
Лилиит вспомнила слова Фециллы о том, что название деревушке давал её погибший отец. Женщина говорила, что на трезвую голову название поселения не произнесёт, и охотница теперь понимала почему.
— Илхард? Сын Фарии?
— Неужто маменька за мной девку послала? — рассмеялся рыжебородый.
— Что ты оставил в деревне, хотя всегда брал с собой?
— Нож, — нахмурился мужчина. — Где он?
Лилиит протянула вперёд левую руку с зажатым в кулаке кинжалом:
— У меня. Что стало с твоим спутником и почему ты шляешься по лесам вместо того, чтобы вернуться домой?
— Шану испугался и убежал, оставив меня одного. Без оружия, — развёл руками Илхард и откинул капюшон. Из-под кустистых бровей на охотницу смотрели пронзительные зелёные глаза.
Лилиит закусила губу. Что-то не складывалось в рассказе Илхарда, да и выглядел он намного старше, чем она его представляла. Ну какой мужчина, будь он хоть трижды охотником, будет жить с матерью в возрасте за тридцать?
Рыжебородый не торопил девушку, а лишь с интересом рассматривал.
— Шану покалечен, — наконец, переборов себя, заговорила Лил. — Вернулся в деревню с ободранным лицом, без глаза и языка.
Илхард не ответил, лишь сцепил с лязгом зубы.
— Что ты скажешь на это?
— Вечереет. А ты далеко за территорией поместья Дехасти. Без лошади.
— Без лошади, — согласилась охотница. — Где она?
Мужчина улыбнулся:
— Мне почём знать?
— Хорошо, ты прав, — Лилиит убрала меч. Ножны она так и не купила. Не хотела. Пояс, сделанный Рэйнером имел петлю для оружия. Цепляясь крестовиной, меч прижимался эфесом к бедру. — В деревню?
— Уже слишком темно. Заплутаем. В получасе пути есть заброшенная лесопилка, там можно переждать до утра. Всё же небезопасно тут по ночам.