– Дороги Судьбы чудны и непостижимы, – прошелестел ее тихий, скрипучий голос – И однажды изгнаннику суждено вернуться под крышу родного дома…
– Какому еще изгнаннику? – навострил уши Порфирий, ближе подходя к нам.
– Павшему воину.
– Павшему воину?! – Староста неприлично выпучил глаза, уставившись на меня со смесью недоумения и страха.
– Порфирий, – в голосе Марфы зазвучали железные нотки, – тебе триста лет, а ты ведешь себя как мальчишка. Немедленно извинись перед нашей спасительницей!
Теперь глаза выпучила уже я:
– Триста лет?!
– Многие спасители удивляются, – она понимающе улыбнулась, – но тебе-то не пристало. Тебе почти три тысячи лет, павший, неужели ты ничего не помнишь?
– А… должна?.. – удивленно пробормотала я.
– Должна. – Марфа пристально посмотрела мне в глаза, а я с содроганием ощутила, как она осторожно выворачивает наизнанку мою душу, что-то прощупывая и изучая. – Память – часть твоей магии. Как и способность определять тип волшебства по запаху.
– А-а-а… – только и промямлила я. – Ась?..
Провидица устало откинулась на спинку скамейки, зажмурилась и начала рассказывать, а мы с Порфирием слушали раскрыв рты.
– Давно это случилось, много воды утекло с тех пор, как мир изгнал вас. Когда-то вы были стражами мира, помогали нам слышать и понимать его. Когда-то вы были хранителями памяти – умирая и рождаясь, помнили все, начиная с вашей первой минуты жизни в этом мире. Помнили всех людей, помнили всех живых существ, помнили все пути и дороги… Зачем вы напали на нас и начали войну? Столько напрасных смертей – и все из-за большей власти над миром?.. – Черные глаза смотрели на меня с немым укором.
Я растерялась. Я… Я не знала!.. Я не знала, что сказать! Я… Я просто не помнила… Где-то в глубине души понимала – Марфа говорит правду, но ничего не помнила из событий тех давних лет.
– Вас навеки изгнали и запретили появляться здесь. Как ты смогла вернуться?
– Это моя вина, – подняла голову Яти. – С-случай-но Касс-си оказалас-сь по с-сос-седс-ству с-с нас-сто-яшим с-спас-сителем, который внезапно умер… А ведь я тогда не знала, что она – одна из павших воинов. Ес-сли бы я хоть предположить могла…
– Спаситель и проклятый павший – в одном лице? – Порфирий хмыкнул. – Ирония судьбы.
– И не надо на меня так смотреть. – Я начала сердиться. – Я не просила тащить меня черт-те куда – это раз! Я своего соседа не убивала, чтобы меня куда-то вместо него потащили – это два! Я предлагала вернуть меня назад, но эти проклятые шарики, чтоб им провали…
– Молчать! – строго прикрикнула ящерка. – Думай, что говоришь!
– А что я такого сказала? – возмутилась я. – Нечего на меня кричать!
– Она не помнит, – вступилась за меня Марфа. – Совсем ничего не помнит. И о своей силе – тоже.
– Разве? – Яти сверлила меня недоверчивым взглядом. – Но Порфирия она очень быс-стро вс-спомнила!
Я закатила глаза и тяжко вздохнула:
– Может мне хоть кто-нибудь человеческим языком объяснить, что здесь происходит, а не посылать меня вместо этого к какому-то таинственному Магистру, ась?
– Все дело в твоем Слове, – серьезно сказала провидица. – Любое твое Слово в нашем мире – материально. Оно может и помочь, и навредить, и уничтожить нас в одно мгновение.
– Так… – Я удивленно захлопала ресницами. – Я же сейчас говорю… Какой же от моих слов вред?
– Никакого, пока ты не вкладываешь в них чувс-ство, – вмешалась ящерка. – Но с-стоит тебе переплес-сти с-слова с-со с-своими отрицательными эмоциями… А ос-собое ваше оружие – проклятие. Против него нет приема и – оно необратимо.
Гм? Как интересно! Что бы такое попробовать проклясть и никому не навредить? Чтобы просто почувствовать прежнюю силу и проверить, не врут ли мне? Чтобы попробовать вспомнить…
Видимо, народ заметил загоревшееся в моих глазах вдохновение, потому как дружно выдал:
– Молчи, Касси!!!
Ну и черт с вами. Я сухо поджала губы. Подумаешь… Время для экспериментов все равно найдется, не сейчас, так потом. И, кстати, о птичках, то бишь о времени…
– Что мне дальше-то делать прикажете, сидеть и вязать шапочки? – резонно вопросила я, посмотрев на каждого по очереди. – Ведь не просто так меня сюда занесло…
– Делать – да вс-се то же, – бодро ответствовала Яти. – С-сначала идти к Магис-стру, а потом – с-спас-сать мир.
– Далось вам это спасение! – фыркнула я. – Haшли камикадзе… Я на дуру похожа, что ли, воевать с оравой голодных зомбей?!
– А твоя с-сила С-слова? – с намеком заметила ящерка. – Ее ты не учитываешь?
– Я ничего о ней не знаю, кроме того, что вы мне тут недавно наплели, – упрямо возразила я.
– Точно – ничего? – вкрадчиво уточнила моя хвостатая собеседница.
– Абсолютно!
– А как же с-случай с-с Хранителями?
– Что случилось с Хранителями? – заволновалась провидица.
– Покажи Марфе с-спину, Касс-си, – ехидно посоветовала Яти.
– Не покажу! – ощетинилась я. – Какое отношение к вашим пресловутым Хранителям имеют те цветные шарики?
– Те шарики, – принялась объяснять мне ящерка, – это и ес-сть Хранители нашего мира. И Хранители, и С-создатели. И ес-сли ты увидела их как цветные шарики… Что ж, это говорит только о твоем нес-серьезном отношении к жизни. И ты с-своим проклятием едва их не уничтожила.
Марфа тихо ахнула, Порфирий – как стоял, так и сел. Я же смущенно передернула плечами и проворчала:
– А нечего было меня оскорблять… Сами виноваты.!
– Зато они на тебя сейчас имеют зуб, – предупредил староста. – И даже если наш мир ты спасешь, вряд ли тебе разрешат здесь остаться…
– Да я сама не захочу, – рассердилась я. – Больно он мне нужен! Я вообще хочу домой!..
– Ты дома, – тихо напомнила мне Марфа, а я поперхнулась невысказанными словами. – Наш мир породил тебя и даровал силу… Ты дома, павший, нравится тебе это или нет… И… покажи мне спину.
Мрачно насупившись, я повернулась к ней спиной, сняла свитер и закатала майку. Порфирий, видимо застеснявшись, не пожелал дальше наблюдать за дармовым стриптизом и деликатно отвернулся. Провидица же осторожно, едва заметно, коснулась ожога.
– Почему ты еще жива?.. – потрясенно пробормотала она.
– Потому что – не дождетесь, – буркнула я.
Тонкие, сухие пальцы старушки медленно ощупывали мой ожог, а я с удивлением чувствовала, как неохотно удаляется ставшая уже привычной тупая боль. И припекающее солнце засветило ярче, и теплый ветер уже не казался навязчивым вредителем, и жизнь стала прекраснее… Как всегда после неприятной болезни.
– Шрамы останутся, – извиняющимся тоном заметила целительница, натягивая майку на мою спину.
– Подумаешь! – Я беззаботно улыбнулась и с удовольствием потянулась, расправляя затекшие мышцы. – Одним больше, одним меньше…
– Ес-сли бы видела то, что видим мы, ты бы так не говорила, – подколола Яти. – Дейс-ствительно с-странно, почему ты пос-сле такого жива, да и до деревни дойти с-смогла.
– Ладно, хватит меня пугать, – занервничала я, по привычке потянувшись за сигаретой. – А ты, кстати, вообще спать собиралась, вот и спи! А то, как помощь требуется, так она сразу спать, а как ничего не происходит, так бодрствует! Огоньку ни у кого не найдется?
Ящерка, укоризненно покачав головой, тяжко вздохнула, дунула на кончик сигареты, отчего тот задымился, и покорно улеглась спать, вновь прикинувшись безмолвным браслетом. Я же тихо закурила и поблагодарила Марфу за помощь.
– Не стоит. – Она устало улыбнулась, а я с тревогой заметила, что ее руки задрожали пуще прежнего.
Нет, ей явно не пошло на пользу лечение меня. Так в ее возрасте это нормально. Кстати, а в каком возрасте? Если Порфирию – триста, а я бы ему дала лет сорок, если не меньше, тогда целительнице… Около тысячи?.. Ой-ей, разве ж нормальные люди столько живут?..
– Касси, нам пора, – шепотом сообщил староста. – Пошли.
– Куда тебя послать? – беззлобно огрызнулась я, развалившись на лавке и подставив лицо ласковым лучам солнца.
Порфирий шутки не понял и заметно растерялся, а Марфа строго ему выговорила: – Оставь человека в покое, пусть отдохнет немного. Касси, останешься у меня?
– Угу, – лениво отозвалась я.
Странно, но больше я провидицу не боялась… Или это был страх разоблачения? Значит, мне не соврали… Я прислушалась к собственным ощущениям, заглянула в себя и невольно вздрогнула. В глубине моей души, как мне показалось, тщательно скрывалось таинственное нечто. Сильное, все знающее и все помнящее… И, пожалуй, его следует опасаться больше, чем безобидных целительниц или цветных шариков… Я задумчиво затушила сигарету о лавочку, смутилась, заметив прожженную доску, и, поспешно прикинувшись валенком, попрощалась с уходящим Порфирием.
– Отдохнешь – зайди ко мне, поговорим о твоей встрече с Магистром, – предупредил он и бодро потопал по дорожке к своему терему.
Я покивала, рассеянно прислушиваясь к шуршащему гравию, и покосилась на Марфу. А та явно выжидала, пока староста уберется восвояси. Стоило ему скрыться за поворотом дороги, как целительница неодобрительно покачала головой и проворчала:
– Вот неуемное создание, вечно куда-то торопится и других торопит… Что он, что его отец…
– Одно слово – гены, – согласилась я.
– Ты и его отца помнишь? – прищурилась Марфа.
– Ну… – Я призадумалась. – Пожалуй, нет. Вот если бы увидела – наверно бы вспомнила. А вот вас я точно не помню.
Странно, конечно, рассуждать, кого я помню, а кого – нет, если я их всех, по сути дела, первый раз в жизни видела, но… Стоило мне лишь увидеть здесь новое лицо, как в моей душе мгновенно срабатывал некий загадочный механизм и на поверхность всплывали и имя лица, и его голос, и привычки… И тем удивительнее казался сей факт, если учесть, что две тысячи лет назад эти люди еще не родились, да и, согласно теории переселения душ, они должны находиться в каких-то других телах. В общем, я совершенно запуталась…
Из сонной задумчивости меня вывело тихое кряхтение целительницы. Похоже, она собиралась встать, рабы удалиться по делам, и я, стряхнув дрему, поспешно подскочила со скамейки.