Он стал каждый день ходить на охоту на Конный рынок. Потом в его доме появлялся новый собутыльник. Однажды свидетельницей убийства стала Софья. Она стала во всем помогать мужу. Ведь он грабил своих жертв дотла — семья получала прибыль. Тогда он ударил несчастного топором по голове, было немало крови. Она все убрала. Вскоре на месте несостоявшейся бани Комаровы похоронили больше десяти человек.
Они были еще и верующими. После каждой расправы супруги усердно молились перед иконами за невинно убиенные души. А бывало, что хозяин дома, вопреки традициям того времени, приглашал к себе священников из ближайшей церкви и просил их провести молебен, а после в знак благодарности поил вином. При этом он не нервничал, не выглядел опечаленным или напуганным.
За первый год своей «серийной» деятельности Комаров отправил к праотцам 17 человек. Их больше негде было хоронить: заброшенный участок переполнился трупами, летом там стоял неприятный запах. Только слабая работа милиции в те годы еще на год отложила разоблачение маньяка.
Отсутствие привычного мечта складирования трупов не остановило Комарова. С тех пор после каждого очередного убийства он прятал тело в мешок и ночью вывозил на телеге к берегу Москвы-реки. Вода принимала всех. Однажды Комарова остановил милиционер, который поинтересовался, что находится в повозке. Убийца с невозмутимым видом предложил стражу порядка лично проверить мешок, но милиционер не захотел и просто отпустил Василия. После этого в такие ночные поездки он брал жену: так они выглядели менее подозрительными. Софья во всем помогала ему. Только во время визитов с «клиентами» удаляла из дома детей. Ребятишек они к своим черным делам не примешивали. Зато кровь она смывала с крайней аккуратностью. Даже при обысках ничего не заметили.
В 1921 году в милицию начали поступать заявления о пропавших людях. История была одна и та же: пошёл на Конный рынок на Серпуховке и не вернулся. Потом на рынке нашли два трупа. Несколько человек всплыли на Москве-реке. Потом то и дело в недостроенных зданиях стали находить холщовые мешки с трупами. Способ убийства был одинаковым: удар по голове молотком или топором (чаще — обухом) — и удушение. В городе началась паника. Какие только слухи ни ходили… Поговаривали о дьявольщине, а значит, зашаталась репутация советской власти: мол, из-за нее в Москву явился сам сатана со своими слугами.
Команду немедленно изловить маньяка дал лично Владимир Ленин — и на Комарова объявили настоящую охоту. За дело взялись лучшие криминалисты, которых собрали по всей стране. Они сразу определили, что все преступления совершает один человек. И установили его профессию: мешки со следами овса, в которых были спрятаны тела, маньяк завязывал особым образом. Сыщики поняли, что им нужен извозчик. Их в Москве тогда было более двух тысяч. Вот и ищи-свищи. Потом оказалось, что у одной из жертв голова перевязана детской пеленкой. Значит, у убийцы есть маленькие детишки.
А он продолжал свои черные дела. Часто приманивал жертв не только хорошей ценой на лошадь, но и водкой, которая, между прочим, в то время еще оставалась под запретом. В СССР выпускали только мягкие спиртные напитки, Комаров обзаводился «беленькой» на черном рынке или гнал самогон. И на рынке сразу видел, кто не прочь угоститься. Таких во все времена можно найти немало. А особенно — во времена сухого закона. И все-таки, «сколько веревочке ни виться…» Была у Комарова одна слабость — он плохо конспирировался. Не менял места «охоты». На Конном рынке на него стали обращать внимание. Он редко брал клиентов как извозчик, при этом всегда был при деньгах. За ним стали следить.
Операцию по поимке «человека-зверя» продумали досконально. 18 мая 1923 года к нему нагрянули милиционеры — вроде бы невооруженные, под предлогом поиска самогонного аппарата. Комаров спокойно, с ледяным равнодушием их впустил, хотя в чулане у него лежал окровавленный труп очередного несчастного. Когда он понял, что это серьезный обыск — выпрыгнул в окно и убежал. Засады не было. Но в облаве уже участвовали сотни милиционеров. Его поймали в подмосковной деревне. Комаров сначала думал драться, взялся за топор. Но потом решил: так будет только хуже. И спокойно сдался на милость победителям.
Сперва Комарова и его супругу осмотрели трое лучших психиатров СССР. Их вердикт был единодушен — супруги вменяемы, правда, самого убийцу признали дегенератом на почве хронического алкоголизма. Суд над первым маньяком Союза проходил в здании Политехнического музея. О процессе много писали: ничего подобного до этого в Стране Советов не было. Всем хотелось разобраться, почему человек, честно (а может, не вполне честно?) воевавший в годы Гражданской, стал чудовищем. Писатели, врачи, юристы — все чрезвычайно интересовались этим делом. Неужели дело только в алкоголизме? В одержимость нечистым в то время не верили, внятных объяснений ждали от врачей. Читатели ждали новых репортажей о «шаболовском душегубе». На суде вели фотосъемку. Комарову было 45 лет, но выглядел он изможденным стариком. Все-таки быть серийным убийцей — дело неблагодарное, да и алкоголизм никому еще не добавлял здоровья.
Сразу стало ясно: он не имел отношения к криминальному миру, они с женой работали вдвоем. Да и супругу он привлек не сразу, по существу, случайно.
На суде Комаров с гордостью сообщил о 33 жертвах, но следствию удалось доказать лишь 29 убийств. Впрочем, приговор и так был очевиден — смертная казнь. Он хотел показать себя идейным коммунистом, который непримирим к спекулянтам, которых во время НЭПа развелось видимо-невидимо. Особенно на Конном рынке. Его спрашивали: а почему вы обворовывали их? Тут ни он, ни супруга ничем не могли оправдаться. Поражало зверское хладнокровие, с которым супруги убивали, расчленяли и прятали трупы. В них, кажется, ни разу не шевельнулась совесть. Комаров не раскаивался, весело говорил, что на одно убийство ему хватало получаса. А потом объявил, что готов убить еще 60 человек, слишком много уж у нас в стране сволочей. Никаких богатств у него дома не нашли: видимо, он всё пропивал и проедал. Да и награбил, по собственному признанию, на 30 долларов по рыночному курсу. Это даже по тем временам небольшие деньги. Он спокойно пожимал плечами: «Казнь? Ничего страшного. Все мы околеем». Народные заседатели в ужас приходили от таких заявлений. Заседания шли недолго — три дня. Всем стало ясно: он просто любил убивать, как любил свою водку. Маниакально. Приговор не вызывал сомнений — высшая мера.
Супругов Комаровых расстреляли в июле 1923 года, а их детей отдали на воспитание в приют. С тех пор фамилия Комаров на протяжении многих лет стала нарицательной — так москвичи в обиходе начали называть убийц. А в годы Великой Отечественной войны, когда другие трагедии заслонили проделки маньяка, появилась легенда, что его сынок переметнулся на сторону немцев и десятками расстреливает коммунистов, евреев и партизан. Мол, яблочко от яблоньки недалеко падает. Но это только байка…
Мишка Япончик — король Одессы
Мишка Япончик — герой кинофильма
Многие помнят рассказы и пьесы Исаака Бабеля про короля одесских налетчиков Беню Крика. Под пером писателя он превратился в благородного хранителя традиций, в том числе семейных. Его прототип — легендарный Мишка Япончик. Но ни в коем случае нельзя их отождествлять. Это разные характеры! И судьба Мишки, если вдуматься, куда сложнее.
В знаменитом районе Одессы-мамы — Молдаванке — до сих пор не умолкают споры, где именно родился Михаил Винницкий. Одни утверждают, что будущий авторитет появился на свет в одном из домов на Госпитальной улице, другие клянутся, что Винницкий родился и вырос на Запорожской. Но все это — один одесский район. Правда, есть и другая гипотеза — что знаменитый авторитет родился в деревушке Голте под Одессой, а переехал на Молдаванку только в 4 года.
Он появился на свет во вполне приличной многодетной семье — сын мещанина Меера Вольфа Мордковича-Винницкого и его жены Добы Зельмановны. Самого его поначалу называли Моисей-Яков. Один из его братьев много лет спустя даже стал крупным советским начальником.
Учился будущий вор хорошо. Юный Моцес, парень очень неглупый, с отличием окончил торгово-политехническую школу при управлении Южной железной дороги, получил диплом электрика и был зачислен в Одесское градоначальство на должность электрического кондуктора. Тут же сделал хорошую карьеру — стал начальником бригады, которая следила за состоянием электроснабжения всех административных губернских учреждений города. Уважаемый человек! Разумеется, так быстро сделать карьеру ему позволил явные лидерские качества. Мишка был решителен, смел, умел управлять людьми. А люди слушались его.
К тому же, будучи бригадиром, он стал связующим звеном между купцами, контрабандистами и продажными чиновниками. Потихоньку богател и набирал силу. В нелегальном мире ему дали кличку — Японец — за скуластое лицо и узкие глаза. Его такое прозвище вполне устраивало.
К 1914 году Японец полностью контролировал городской извоз, 60 % каботажных перевозок и систему контрабандной доставки колониальных товаров. Под его негласным контролем находились многие муниципальные чиновники, чины полиции и таможни.
Есть и другая версия биографии Японца. Говорят, он был сыном старого биндюжника. Почти не учился. Работать начал в матрасной мастерской, и уже в 14 лет вошел в боевую организацию анархистов. Как удивились бы Бакунин и Кропоткин, узнав о таких крепких ребятках! Анархизм для них был не столько политическим учением, сколько поводом для создания криминальной группы, в которой Япончик сразу отличился, ловко орудуя револьвером. Ему долго удавалось оставаться для полиции невидимкой. Занимались они в основном тем, что в наше время называется рэкетом: брали дань с богатых деловых людей, иногда — с продажных чиновников. Полицейские подчас состояли у них на жалованье.