Варя сделала несколько коротких вдохов и длинных выдохов. Это ей всегда помогало снять волнение перед экзаменами, собеседованиями или важными разговорами. Вот и сейчас пульс замедлился, а вместе с ним перестали скакать и ее мысли. Посыпать голову пеплом – бессмысленное занятие в любой ситуации. Надо было успокоиться и понять, как выбраться наружу. Она сделала пару глотков воды из дорожной бутылки, поднялась на ноги и внимательно осмотрела дупло по всему периметру. Поверхность дерева то выгибалась гребнями волн, то проваливалась глубокими складками, однако зацепиться пальцами или надежно опереться ботинком было негде. Ну что ж. Варя сгруппировалась, прислонилась спиной и локтями к стволу, напротив себя нащупала ботинком выступ и, поочередно передвигая ноги и руки, поднялась на десяток сантиметров. Несколько лет назад она видела в одном ролике, как нужно выбираться из глубокого колодца, если провалился. Блогер-экспериментатор вылезал именно по такому принципу – «распоркой». Она снова оттолкнулась ногами, приподняла таз, помогая себе руками, и переместилась еще чуть выше. Ноги и руки дрожали, футболка задралась, спину царапало, как наждачкой, но метод казался вполне рабочим. Оставалось решить, что делать с рюкзаком. Подниматься с ним? Исключено – она едва держала собственный вес. Оставить прямо в дупле, а с собой взять лишь самое необходимое – бутылку с остатками воды, нож, телефон, часть сухого пайка? По пути к Священной поляне ей почти ничего не пригодилось из туристической экипировки, навязанной лесником. А вот намучиться она с этим грузом успела по полной программе.
Варя спрыгнула обратно. Если она где-то вблизи деревни, то идти обратно не так долго, и содержимое рюкзака – кроме воды и провианта – не понадобится вовсе. Если же далеко, то незнакомая дорога может занять сутки или даже больше… Что там говорила Вирява? «Даю тебе семь дней… Если найдешь выход обратно, отпущу, а если нет, то сгинешь…» А если она не преувеличивала? Вдруг, пока Варя была без сознания, старуха и лесник перевезли ее на машине куда-то в глубь заповедника? Вдруг и вправду придется провести в лесу семь дней? Может, это такой квест на выживание? Нет, оставлять рюкзак было нельзя.
Варя застегнула все внешние карманы, покрепче затянула стопор основного отделения и попробовала на вытянутых руках вытолкнуть из дупла рюкзак. С третьего раза ей, хоть и с трудом, удалось перекинуть его через край так, что верх рюкзака свисал снаружи, а днище – внутри. Она подпрыгнула, подтолкнула его кончиками пальцев и через мгновение услышала глухой звук: ее товарищ по несчастью успешно приземлился. Теперь можно было выбираться самой – уже налегке.
После всех этих манипуляций с Вари лил пот, во рту пересохло. Она тут же пожалела, что не сделала еще один глоточек до того, как перекинула рюкзак с бутылкой. Хотя вряд ли стоило беспокоиться. Никто ведь его оттуда не утащит, пока она вылезает? Людей здесь сейчас точно нет. Ночь же. А зверям он не нужен. Так?
Снаружи что-то хрустнуло. Варя замерла. С чего она взяла, что рядом никого? А вдруг ее сторожат? Варино сердце заколотилось так, что она с трудом справлялась с дыханием.
Звук повторился, но как будто в другой стороне. Идиотка. Надо было вытащить из рюкзака складной нож и положить его в карман. А еще – дождаться утра, а не лезть в самую темень.
Вскрикнула и тяжело захлопала крыльями какая-то птица. Может, просто лес потихоньку просыпается? Или… или она просто лучше слышит? Варя вдруг поняла, что ей перестало закладывать уши, исчезла «вата», через которую все это время доносились окружающие звуки. Она немного постояла, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи, но ни хруст веток, ни возгласы лесных обитателей больше не повторялись. Лишь шелест и шепот леса, лишь мерный гул дерева, которое приняло ее в свою утробу и теперь словно с неохотой отпускало. Может, вылезти, взять рюкзак и забраться обратно? Выключить фонарь, свернуться клубочком, зажмуриться и подождать, пока оно как-то само… Не лучше ли это, чем неизвестность, которая ждет ее там, за пределами дупла?
Вместе с сомнениями на Варю разом навалились тяжесть и сонливость. Ей пришлось до боли ущипнуть себя ногтями, чтобы не поддаться желанию тихонько опуститься на дно дупла. Может, здесь какие-то особые грибы растут, от запаха которых болит голова и хочется спать? Может, поэтому вредная бабка оставила ее именно здесь: спи, не просыпайся – навеки оставайся? Варя тряхнула головой, уперлась спиной и ногами в стенки дупла и медленно, упрямо отвоевывая сантиметр за сантиметром, поползла наверх, преодолевая усталость. Время стать мхом и лишайником для нее еще не пришло.
Самым сложным в Варином восхождении было удержаться у нижнего края дупла, где оно начинало расширяться, и надежно там закрепиться. Она с трудом села, свесила ноги, чтобы переждать, пока мышцы перестанут дрожать, и с опаской осмотрелась.
Дерево, из которого она выбралась, действительно оказалось мощным, крепким дубом, однако явно не шимкинским, хоть и стояло на поляне. У того дупло находилось вровень с землей, а у этого – так высоко, что прыгать вниз было рискованно. Вокруг, насколько хватало света фонаря, сосны тянули в небо великанские косматые затылки. Лес почуял чужачку, нарушившую его сон фонарем, и оживился, зашептал, недовольно заворочался, но ни подле дуба, ни на поляне Варю никто не подстерегал – ни человек, ни зверь. Она была одна посреди дремучего заповедного леса, маленькая светящаяся точка под темным небом, теплый пульсирующий сгусток энергии среди колких ветвей, всего лишь человек, который боялся и одновременно стремился оторваться от многовекового дуба. И этот человек взирал на свое будущее третьим глазом, исторгающим белесый свет, словно выкраивая рукав из темного сукна времени.
Варя посветила вниз. Расстояние до земли по внешней стороне ствола показалось ей еще больше, чем изнутри, поэтому она сначала осторожно перевернулась на живот, спустила ноги, повисла на руках и лишь после этого сползла на землю. Грубая кора расцарапала ей щеку и предплечья, ремни фонарика за что-то зацепились, соскользнули, и Варин спасительный светящийся глаз упал к корням дуба, ослеп. Со всех сторон вновь подступила клейкая, словно живая темнота.
Варя заметалась, быстро зашарила руками между корней, среди сухих листьев, по траве, выругалась, что не оставила телефон при себе, а положила его в рюкзак, как вдруг прямо напротив нее, почти у самой земли, вспыхнули два хищно-желтых огонька. Глаза притаившегося зверя? Она замерла на месте, на четвереньках. Огоньки на мгновение потухли и снова зажглись, легкое дуновение ветра тронуло Варины волосы: взмах крыльев. Ночная птица безо всякого страха заглянула ей в лицо, задела щеку и заухала, захохотала, взмывая вверх. Варя закрыла голову руками, прижалась к земле, боясь, что птица может вернуться и напасть на нее сверху. Лишь через пару минут она осмелилась привстать. В том месте, откуда вспорхнули желтые глаза, Варя наткнулась на что-то холодное и жесткое. Она отдернула ладонь, а потом, помедлив, снова потянулась: это была налобная повязка с фонарем.
– Помогла мне птица, что ли? – шепнула Варя, пробуя включить фонарь. Покрутила лампочку, пытаясь восстановить отошедший при падении контакт, и свет снова зажегся, хоть и мигал. Яркий пучок почти сразу нащупал рюкзак – вот только не под самым деревом, а чуть поодаль. Трава рядом была примята узкой колеей, как если бы кто-то тащил по земле рюкзак, но передумал и бросил. След обрывался тут же. Варины руки и спина покрылись мурашками. Кто-то словно давал ей понять, что он близко и наблюдает. Как бы то ни было, отсюда следовало побыстрее уходить. Тот, кто оставил здесь Варю, не должен был найти ее утром. Если же кто-то хотел напугать ее и прогнать, пусть получит желаемое.
Она закинула за плечи рюкзак и побежала куда глаза глядят – лишь бы прочь от места своего заточения, лишь бы выйти на какую-нибудь дорогу.
Не прошло и часа, как начало светать. Варя остановилась, чтобы убрать ненужный теперь фонарик, попить и проверить, не появилась ли связь. Телефон натужно поискал сеть и вынес отрицательный вердикт.
Все это время она так и шла наугад, то переходя на бег, то суматошно путаясь в собственных ногах, падая и снова вставая, высматривая среди ветвей и стволов просвет, хоть маленькую тропку, проложенную человеком. Всякая тропинка ведет к дороге, всякая дорога – к людскому жилью. Только раз она наткнулась на неширокую канаву, напоминавшую старую тропу, но быстро поняла, что это русло когда-то мелкого, а теперь высохшего ручья.
Разочарованная, Варя все же решила держаться русла. Идти здесь было проще – будто и правда по дороге, пусть и совсем узенькой. Но главное, что толкало ее вперед, помимо чувства преследования, – это надежда найти воду, которой в бутылке оставалось все меньше.
Несмотря на торопливый шаг и осознание того, в какую абсурдную передрягу она влипла, от Вариного взора не ускользнули пышность и богатство трав и цветов. Шимкинские виды рядом со Священным дубом потрясли ее, но этот лес словно сошел с акварельной открытки. Сочно зеленел кружевной папоротник, дымкой поднимались заросли хвоща. Кое-где расстилались поляны ландышей, уже созревших и поблескивающих оранжевыми ягодами-бусинами на тонких стебельках. Если б не знала, что ядовитые, съела бы – так и манили. Но хотя бы это она помнила. Варя с сожалением осознала, что забыла почти все из рассказов преподавателей на школьных и студенческих экослетах. Кроме разве что каких-то редких орхидей, да сон-травы, да Венерина башмачка. Вот только пользы от этих обрывочных знаний было негусто.
Потихоньку лес наполнялся кисейными лентами утреннего солнца, перекликами просыпающихся птиц – светлыми, озорными, деловитыми. Прошло еще около получаса, прежде чем она наконец решила сделать привал. Ночная паника улеглась. Судя по всему, никто не следовал за ней по пятам, во всяком случае пока. Если даже Варино исчезновение из дупла заметили прямо сейчас, то догнать ее, особенно пешком, было уже не так п