сти дерева, она переместилась еще выше и забралась на край дупла. Вот только дотянуться до брюк теперь было невозможно. Что ж, придется сидеть в дупле в трусах. Главное, чтобы какой-нибудь зверь не спер ночью штаны. Варя нервно рассмеялась от этой мысли.
Она осторожно развернулась и начала спускаться ногами вперед, заранее с содроганием представляя, как будет выбираться обратно полуголой, задевая неприкрытой кожей жесткую кору. Не успела она спрыгнуть, как со дна дупла послышался суматошный шорох, ее ног коснулось что-то мягкое, скользнуло вверх вдоль спины и вылетело наружу, тронув волосы. Варины пальцы разжались от неожиданности, и она рухнула вниз, в темноту, поцарапав предплечья. Лишь отдышавшись, поняла, что, скорее всего, спугнула какую-то птицу.
Дно дупла показалось ей мягче, чем она его помнила. Варя пошарила руками и нащупала ворох травы и какой-то пух. Жаль, что теперь нет ни фонарика, ни телефона. Когда глаза немного привыкли к темноте, ей почудилось, что у стенки дупла что-то светится. Она наклонилась ниже. Точно: какой-то округлый предмет источал зеленоватый свет. Варя осторожно взяла его пальцами. Это было яйцо, чуть теплое. Получается, она спугнула не просто птицу, а птицу, которая высиживала яйцо. Варино сердце заколотилось. Если Вирява сыграла с ней такую злую шутку за то, что она не поделилась орешками с белками, то какой будет месть за погибшего птенца?
Варя бережно накрыла яйцо второй ладонью и свернулась клубочком. Надо попробовать сохранить яйцо в тепле ночью, а утром, когда она покинет свое вынужденное убежище, птица наверняка вернется и продолжит высиживать птенца. Не раздавить бы только скорлупу и самой не замерзнуть без брюк. Благо внутри было намного теплее, чем снаружи, а от яйца как будто тоже исходило легкое ответное тепло. Только успела она подумать, что, наверное, стоит снять с себя джинсовку, чтобы укрыться ей, как провалилась в глубокий и на удивление безмятежный сон.
– Так приглянулась, что решил спасти?
– Мне просто понравился запах из ее рюкзака.
– И поэтому ты предстал перед ней в зверином обличье?
– Да, чтобы не пришлось с ней общаться и оправдываться за погром.
– Овто…
– Вирява…
– Ты же знаешь, что люди пятятся от страха, когда видят тебя.
– Да? Никогда не обращал внимания.
– Кенгелькай![40]
– А зачем мне врать? Если бы приглянулась, я бы пришел и попросил тебя ее мне отдать.
– Ты так уверен, что я бы это сделала, Овто?
– Ну, я бы долго просил…
– Чтоб тебя… Еще раз рядом с ней почую, не жди пощады!
– Не серчай, Вирява, по глупости я…
– «По глупости»… – пробормотала Вирява, вырастая вровень с деревьями и всматриваясь в ночной лес. – Сердобольные все какие пошли…
Глава 7. Куйгорож
То ли Варя вскочила, потому что раздался писк, то ли писк раздался, потому что она вскочила, но удар головой о выступ в дупле оказался сильным. Когда боль немного утихла, Варя окончательно пришла в себя. Внутрь дерева широкими снопами пробивалось солнце, подсвечивая витающую пыль и мошек. Видимо, она проспала так долго, что давно начался день. Руку закололо, и Варя, спохватившись, разжала пустую ладонь. К пальцам прилипло несколько острых осколков скорлупы. Ну конечно, она раздавила яйцо. Разве могли быть какие-то сомнения? Писка больше не слышалось. Видимо, Варя стала свидетельницей агонии искалеченного птенца.
– Себе помочь не могу, а других бросилась спасать. Бедный птенчик! Как же так?.. – прошептала она, чувствуя подступающие слезы.
– Я не птенчик! – прозвучал откуда-то сверху тоненький, но громкий голосок.
Варя закричала. Истошно и отчаянно. Заскребла ногтями по влажной древесине, тщетно пытаясь подтянуться и вылезти наружу, замахала руками, а потом сжалась в комок, обхватив голову, и замерла на дне дупла.
– Вай, припадочная, никак… – разочарованно протянул голосок.
Варя зажала уши и принялась раскачиваться вперед и назад.
– Хочешь, я тебе покажусь? Я не страшный.
– Не-е-ет! Тебя нет! Я схожу с ума! – С крика она перешла на шепот, а потом тихонько завыла.
– Ну ладно. Нет так нет, – подозрительно быстро согласился голос. – Ты… э-э… тогда просто дай мне дело какое-то… И я уйду. На время.
– Убирайся! Убирайся отсюда! И… из моей головы убирайся! – захрипела Варя.
– Хорошо, хозяйка!
Топоток, легкий шелест – и из дупла что-то выскочило наружу.
Варя посидела еще немного и осторожно поднялась. Хозяйка? Колени и пальцы мелко дрожали, на лице, груди и в подмышках выступил резко пахнущий пот. Варе хотелось плакать, пить, есть и мыться одновременно. А еще разобраться, что происходит с ее психикой.
– Это и есть твой дом? – пискнул сверху тот же голос.
Совсем рядом кто-то расхохотался. Смех нарастал, становясь все громче, истеричнее, и не прекращался до тех пор, пока Варя не поняла, что это смеется она сама.
– Нет, но я очень хочу домой, очень, – отдышавшись, прошептала она то ли себе, то ли своей галлюцинации.
Варя пришла к внутреннему компромиссу: самое лучшее для нее сейчас – считать голос именно галлюцинацией. Слуховой.
– Фух! Значит, это не твой дом. А то я успел испугаться, что мне тут с тобой теперь жить… – Галлюцинация замялась: – А чего не идешь домой-то?
Варя с трудом подавила очередной приступ истерики и произнесла, уже чуть громче:
– Не получается у меня домой-то. Пыталась вчера уйти, но вернулась сюда же. А сейчас… а сейчас мне кажется, что я даже из этого дупла не смогу вылезти… – Варя почувствовала, как перехватывает горло. – У меня нет ни сил, ни воды, ни еды, ни экипировки… Ничего… Ни… че… – Она стала судорожно всхлипывать.
– Беда-а-а! – протянула галлюцинация и, помолчав, добавила: – Тогда у тебя для меня много дел, да?
– Ка… ких дел?
– Ну… Ты же только что их перечислила, хозяйка! Пить, есть, выбраться…
– Ты можешь… можешь достать мне воды? – оживилась Варя.
– Могу!
– Тогда принеси, пожалуйста… Когда выберусь, я тебя отбла…
– Будет исполнено, хозяйка! Бросай сюда бутыль-то!
Варя, не веря, что действительно собирается это сделать, отстегнула бутылку от шлевки джинсовки и подбросила так высоко, как только могла. Маленькая тень молниеносно перехватила ее на лету и исчезла. Несколько минут Варя простояла с задранной головой, затем прислонилась к стенке, опустила взгляд и принялась ковырять грязные ногти. Перед глазами снова все расплылось.
– Вот дура!.. – прошептала она. – Я же только что отдала непонятно кому самое ценное, что у меня оставалось…
Прошло около четверти часа. Она села на землю и уставилась в поросшую мхом древесную поверхность, на которой копошились мелкие жучки. Варю передернуло. Как скоро она начнет их есть и обсасывать стебли травы и листья, чтобы хотя бы смочить губы?
– Лови! – раздалось сверху, и возле нее бухнулась бутылка. – Пока немного, а то росы на поляне мало осталось, но потом я еще принесу. Больно долго ты дрыхла, хозяйка! Вся трава почти уж сухая.
Варя с жадностью схватила бутылку и выпила все до капли. Вода была сладковатой на вкус, свежей и прохладной.
– Еще! – крикнула она и снова подбросила бутылку.
– Будет сделано, хозяйка!
Бутылка словно испарилась в полете. Послышались легкий топоток и шелест, и вскоре все стихло.
На этот раз Варя ждала около получаса, зато бутылка вернулась к ней наполовину полная.
– На поляне всё, ни глотка не набралось! Пришлось в тени пошнырять. Долго спать – питья долго ждать!
Варя лишь кивнула и, не раздумывая, опрокинула «питье» себе в рот. Если неведомый благодетель и подмешивал в него какую-то отраву, она поздно спохватилась.
Варя подкидывала бутылку еще раза четыре, и та снова и снова возвращалась к ней полной на треть или наполовину в сопровождении язвительных комментариев о продолжительности и крепости Вариного сна.
– Эй!.. как тебя там… а на поляне или в лесу никаких ягод съедобных нет?
– Может, и есть.
– А ты не мог бы… если не устал, конечно… посмотреть?
– Сделаю, хозяйка!
Через пару минут голосок крикнул сверху:
– Ягод мало, но есть!
Варя протянула ладони, но ничего не произошло.
– Так ты принес их?
– Нет, ты просила только посмотреть.
– Это ты серьезно сейчас? – Она опустила руки. – Ты же видишь… видишь, в каком я состоянии? – От возмущения и обиды Варю бросило в жар.
– Вижу, – согласился голосок. – Прикажи – и я все сделаю.
– Кто я тебе, чтобы приказывать? Я даже не видела тебя ни разу. Если взялся помочь – помоги, а не насмехайся.
– Ты мне хозяйка, и я тебе помогаю. Разве нет? А смотреть на меня ты сама отказалась…
– Я… боюсь!
– Да не страшный я. Ну, кроме хвоста. Хвост у меня… такой… не очень.
– Хвост? У теб-бя есть х-хвост? – От неожиданности Варя начала заикаться.
– И тебе придется его увидеть, если тебе нужна еда.
– Нужна! Еда нужна! – поспешно выкрикнула Варя. – А… он какой? Хвост? Как у обезьяны?
– Как у змеи. Или ужа. На то я и Куйгорож.
– Уж… Куйго…
– Куйгорож. Немного сова, немного змея. И – довольно много – человек, потому что ты меня высидела. Ну, сама знаешь.
– «Высидела»? – Пульс у Вари участился.
– Ну не высидела, а пригрела…
«Как змею на груди», – подумала Варя.
– Только плохо грела. Чуть не издох от холода ночью.
– П-прости… – Варя сразу почувствовала укол совести.
– И на том спасибо. Так что ты с едой-то решила?
– Неси! Неси, что найдешь!
– Сделаю, хозяйка!
Варя оперлась рукой о стенку дерева и выдохнула. Поморгала, побила себя по щекам, потрясла головой. Заглянула в бутылку. Там оставалось немного воды. Или росы. Или того, что принес этот Курга… раш? У ее галлюцинации было имя! Галлюцинация исполняла ее просьбы и имела змеиный хвост! И сейчас Варя должна будет увидеть этого Кургараша, или как там его, что переведет галлюцинацию из разряда слуховой в разряд визуальной.