Щеки у нее были пунцового цвета, глаза влажно поблескивали. Сергей коснулся ладонью Вариного лба, и от него полыхнуло сухим больным жаром.
– Да ты вся горишь! Что я говорил? Сказал же: сними мокрый панар! – Он осторожно потрогал подол рубахи.
Варя ловко поймала его за запястье, крепко сжала и притянула к себе.
– Ты что-то хочешь мне сказать, Варь? Какие-то сигналы посылаешь, – он прочистил горло и отнял руку, – странные.
– А чего не понимать-то? – Варя вскочила. – Знаешь, каково это, без мужской ласки, да столько лет? А ты вон какой… – Она вдруг замолчала.
– Ничего себе. А я был уверен, что ты меня терпеть не можешь…
– Не могла бы терпеть, не спасла бы.
Варя подвинулась ближе и провела горячими пальцами по его щеке.
– Варя, мне, конечно, очень приятно твое внимание, но, по-моему, у тебя жар. Не хотелось бы, как говорится, пользоваться ситуацией, пока девушка не в себе.
Варя уставилась на него, а потом вдруг расхохоталась. Она запрокинула голову, выплескивая из себя один приступ истерического смеха за другим.
Сергей схватил ее за плечи и хорошенько тряхнул.
– Варя! Эй! Хватит! Да что же такого смешного… Варь!
Но та словно потеряла рассудок. От смеха у нее лились слезы, капая на рубашку. Сергей смотрел на Варю, едва удерживая ее за плечи, и в памяти всплыл смутный образ: чей-то рассказ, тихий напевный голос. Не догадка, но предчувствие. Правда, слишком слабое, чтобы пробиться на поверхность сознания. Тем более что сознание было занято сейчас совсем иным. Он отпустил Варины плечи и сжал ее ногу чуть выше колена.
– Давно, говоришь, мужчины не было?
Она перестала смеяться и подалась к нему.
– Давненько.
Густой запах разгоряченной кожи, сладковатое дыхание, река влажных волос накрыли его с головой. Пальцы осторожно скользнули к подолу и потянули его вверх.
Куйгорож крепко держал Варю, раскачиваясь с ней из стороны в сторону. Если бы не он, она бы изувечила себя. Варя трясла сморщенными руками, с брезгливостью подносила их к лицу, рассматривала и кричала. Оттягивала всклокоченные седые космы и выла от ужаса. Пыталась вырваться, уйти к ручью – посмотреть на свое новое лицо, но Куйгорож не пускал ее. Когда Варя приказала ему, он отнес ее на берег, но перемутил всю воду, чтобы она не могла увидеть отражения. Пыталась отмыть с ног въевшуюся грязь, терла и била их от беспомощности. Несколько раз ее вырвало. Так продолжалось до тех пор, пока силы не покинули ее и она не притихла, положив голову ему на колени и закрыв глаза.
– Я скажу, а ты не отвечай, Варя. Слушай просто, – произнес наконец Куйгорож. – Вместе с панаром, который ты, видимо, променяла на этого пьянчугу, Варда забрала и твой облик.
Варя тихонечко заскулила.
– Я не успел тебя предупредить. Хотел, но ты… отправила меня прочь. Панар защищал тебя слезами, пролитыми перед дорогой той, кто годится тебе в матери. Варда не может причинить ничего дурного, если на ком такая защита. Даже прикоснуться к панару не может. Как ей удалось завладеть им?
– Сказала, чтоб я его намочила, – едва слышно произнесла Варя помертвевшим, чужим голосом.
– Ясно. Вода смыла слезы, и ведьма смогла тебя заколдовать.
– Это… навсегда? Навсегда я теперь такая? А она… она – как я будет? – Впалую грудь сотрясали рыдания. – Только правду скажи! Правду!
– Даже если б хотел обмануть, не смог бы, – вздохнул Куйгорож. – Если до заката никто не разоблачит ее, не поймет, что она не ты, и не снимет с нее панар – тогда навсегда.
– Так чего мы ждем?! – закричала Варя. – За ними! Стащим с нее мою рубашку! – Она вскочила, засеменила трясущимися ногами и тут же упала.
– Не успеем мы уже. – Куйгорож осторожно поднял Варю и показал на совсем низкое солнце. – Пока ты приходила в себя, почти два часа прошло. Мы на месте сидели, а они на лошади ехали.
– Так как же теперь? Сергей меня почти не знает! Он не догадается, не поймет!
– Будем надеяться, что не пропил все свои мозги и все-таки ими подумает.
– Подожди, я не успею, а ты? Ты же можешь превратиться в огонь и полететь! Догонишь и скажешь Сергею, что она обманщица.
– Я вчера слишком много крови потерял. – Он покачал головой. – А бегом вряд ли вовремя доберусь. Да и разве он мне поверит? Он же меня на дух не переносит, не доверяет мне. Это надо еще убедить…
– Что ж ты раньше молчал! – Варя застучала по его груди костлявыми старушечьими кулачками.
– Да пытался я сказать, пытался! – Он схватил ее за руки. – Ты меня не слушала. Ты же чуть кожу с себя не сняла. Мне надо было уберечь твои разум и тело… – Он вздохнул. – Все, что ты с телом Варды натворишь, на твоем собственном отразится.
Варя потерла виски, закачалась.
– Если я полосну себя, ну, то есть вот это тело ножом, то рана окажется на моем?
– Верно. Так что не советую.
Варя замерла и странно улыбнулась:
– Разводи костер! Зададим ей жару!
– Ожоги тоже, вообще-то… – Куйгорож испуганно округлил глаза.
– Не будет ожогов! Я сяду близко к костру, и Варде станет невыносимо жарко. Сергей или неладное заподозрит, или подумает, что я заболела, и повезет меня, то есть Варду, обратно к отцу. Знахарке из рыбацкой деревни он тоже не доверяет. А ты побежишь навстречу, и вы встретитесь до захода солнца. Скажешь Сергею то, чего не можешь знать, – про жар. Тогда он поверит!
– Может сработать! – крикнул Куйгорож, убегая за хворостом.
Сергей потянулся к Варе губами, когда она вдруг зашлась тяжелым грудным кашлем. И без того красное лицо стало почти лиловым, глаза заслезились, как от едкого дыма, заузорились дорожками лопнувших капилляров.
– Так, красавица, не нравится мне это. Цепкая простуда тебя подкосила. Дай-ка разотру тебе спину остатками самогона. Ложись на живот!
Варя помедлила, но вытянулась на дне телеги.
– Снимай рубашку-то!
– Лучше оттяни ее вниз у шеи.
Сергей налил пригоршню самогона, засунул ладонь Варе за ворот и начал ее усердно растирать.
Пальцы то и дело цеплялись за складки панара, ткань мешалась, он отодвигал ее ближе к лопаткам, а Варя, словно назло, поводила плечами так, что рубашка снова поднималась. Кожа под его руками то белела, то вспыхивала огненно-красным, то на мгновение серела, отдавая мертвенной желтизной.
– Сними, Варь, рубашку. Что-то странное у тебя со спиной творится.
– Хватит, – хрипло произнесла Варя, поднимаясь, и торопливо добавила, поправляя панар: – Спасибо, больше не надо.
– Да я только начал же! Не хочешь снимать – так не надо. Чего вдруг заскромничала-то?
Варя не ответила. Судорожно кашляя, она спрыгнула с телеги и пошла в сторону ручья.
– Ты куда?
– Умыться… Погоди еще немного… Я сейчас, – едва выговорила она и ускорила шаг, внимательно глядя куда-то в сторону, чуть вверх.
Сергей растерянно посмотрел туда же. Солнце почти село, оставив над лесом золотисто-розовую ауру. «Еще немного», – мысленно повторил он. Внутри опять засвербело, заскребло, и на смену возбуждению пришло мутное беспокойство. Что-то не рифмовалось, не сходилось, как будто последние кусочки пазла, который ты надеялся быстро собрать, вдруг не подошли, и теперь понимаешь, что придется сделать много-много шагов назад, чтобы попробовать заново.
Сергей наблюдал, как солнце тонет за лесом, как исчезает в сгущающейся тени белый панар.
– Варя! – крикнул он и бросился за ней, цепляясь глазами за тающее розовое золото над горизонтом. – Варя! – Догнав, развернул ее и схватил за ворот рубашки. – Снимай!
– Убери от меня свои лапы, свинья грязная! – Она неожиданно ловко вырвалась из его хватки, ощерилась.
– Когда ты была в нашем доме, что разбил трямка в сенях?
– Какая разница? Не помню!
– Когда ты выбежала к волчьей стае, чем отвлекла Сыре Верьгиза?
Варя замотала головой и бросилась прочь. Сергей настиг ее, повалил на землю, крепко прижал к траве руки:
– Говори! Чем отвлекла волка?
– Задом голым! – заорала Варя, кривляясь. – Подол задрала и задом повиляла!
– Дрянь! – выплюнул Сергей. – Варда ты, а не Варя!
Яркий сполох озарил ее лицо, и Сергей успел увидеть, как оно сморщилось печеным яблоком, как исказились черты, разом побелела копна здоровых молодых волос.
– Узна-а-ал, узнал, но чуть не поцеловал! – задребезжал голос ведьмы. – А жаль, уж я б тебя любила, вай, любила б так, как эта девка не смогла бы…
Сергей содрогнулся от отвращения.
– Сам, значит, разобрался, – раздался рядом голос Куйгорожа, и напротив вспыхнули два желтых огонька. Пламя горело и в ладони совозмея, разгоняя надвигавшуюся тьму.
– А ты где был, умник? Мог бы прилететь сюда и предупредить!
– Неужто трямка хозяйку свою одну рядом с лесочком оставил, да без панара! Как бы чего не вышло… из леса-то… – захихикала Варда.
Сергей и Куйгорож спохватились и, не сговариваясь, подняли старуху и вытряхнули ее жалкое тело из Вариной рубахи.
– Спасибо, что напомнила! Чуть не забыли, – хмыкнул Куйгорож, показав на горизонт. Последний румянец сошел с неба, на глазах сменившись глубокой синевой. Мгновение – и ночь полностью вступила в свои права.
– Вай, бесстыдники, два мужика да над бабушкой куражатся! – зашмыгала носом полуголая Варда, делая какие-то знаки в воздухе.
– Ничего! Охладишься после костерка, – зашипел Куйгорож и остановил ее руки. – А это ты брось, ведьма! Не то веревку сделаю и свяжу.
– Уж не из песка ли?
Куйгорож обвил ее шею хвостом:
– Еще раз рот свой мерзкий откроешь, еще раз ворожить попробуешь – поймаю алганжея и на тебя посажу!
– Не надо, трямочка, не надо! – прохрипела она. – Только Одноногий все равно ее почует да придет поиграть!
Куйгорож разжал петлю. Варда тюком упала на землю.
– Одноногий? – переспросил Сергей, едва успевая следить за перепалкой Куйгорожа и Варды.
– Напряги свои поросячьи мозги. Кто у нас тут на одной ноге скакать и играть горазд? – Куйгорож бросился прочь. – Запряги Пферду и догоняй!