Куйгорожу лифт понравился. Он так и этак крутился перед зеркалом, топорщил перья на голове, расправлял огненные крылья, с явным наслаждением вонзал когти в красный ковровый настил.
Когда створки лифта открылись на верхнем этаже, оба с опаской вышли наружу. В коридоре было чисто и пусто. Только в каком-то из кабинетов слышались плеск воды и металлическое поскрипывание. Куйгорож и Варя переглянулись и, не сговариваясь, направились на звук.
Она узнала ее сразу. Баба Люда умерла три года назад от пневмонии. Кашляла, а все равно продолжала убирать в офисах. Все повторяла: «Я же на сдельной». Заодно ухаживала за цветами, хотя в ее обязанности это не входило. Когда бабы Люды не стало, растения завяли. Собственно, именно так в редакции и узнали о ее смерти. Кто-то посетовал на пыль и на то, что в горшках земля как камень, а Львовский мимоходом бросил в ответ, что уборщица сама уже как две недели в земле.
И вот теперь юная гибкая Людмила с упоением намывала полы в пустых кабинетах копии редакции в Тоначи. Смахивала пыль с мониторов и клавиатур, к которым никто не прикасался, но однажды непременно прикоснется – иначе зачем они здесь? Развела на окнах целый ботанический сад, который пока мог радовать только ее.
– Варенька, ну наконец-то! – белозубо улыбнулась она и тут же сама себя одернула: – Ой. Я имела в виду: что же ты так рано?
Варя хотела было сказать, что она только на минуточку, но спохватилась, вспомнив совет водителя маршрутки. И лишь пожала плечами. Мол, так получилось.
Уборщица прислонила швабру к стене, засеменила навстречу Варе и по-матерински прижала ее к себе. Варя почувствовала прикосновение, но ни тепла, ни холода от ее тела не ощутила.
– Я ведь все рабочие места держу в полном порядке, – с поспешной деловитостью сообщила Людмила, отстраняясь и утирая глаза. – Птица у тебя красивая. Как оранжевая королевская лилия. А я вот как-то вспоминала тебя, когда твой стол протирала. Как знала, что ты именно сюда придешь. Ты такая ответственная, преданная своему делу. Не думала, конечно, что так скоро. Жаль, молодая совсем… – Людмила вела их по коридору и не унимаясь говорила, говорила.
В офисе все было ровно так, как если бы редакция ушла на обед, а Варя вернулась первой. Груды бумаг на столах, цветные стикеры на компьютерах. На Варином столе царил привычный хаос, но ни на мониторе, ни на клавиатуре не было ни пылинки. Сзади, на пробковой доске с вырезками и записками, красовался портрет Руслана. Варя подошла ближе и с внутренним удивлением стала его рассматривать. И чем он ее взял? Почему понравился? Зачем повесила его на всеобщее обозрение? Какая пошлость и глупость…
– Недавно это фото упало. Я его обратно прикрепила, – отчиталась Людмила.
– Спасибо, но не стоило. Я сама его сорвала. – Варя вспомнила, как сдернула снимок, даже не потрудившись вытащить кнопку. От места прокола до самого края протянулся рваный зигзаг. Это было в тот день, когда Руслан позвонил ей, чтобы предложить «немного пожить порознь».
– Ты это… не из-за него случаем? – понизив голос, спросила Людмила.
– Не-е-ет, что вы! Он такого точно не заслуживает.
– Никто не заслуживает. Никто, – одобрительно закивала Людмила.
Куйгорож сцапал фотографию и пробил в ней клювом дырки вместо глаз.
– Это уже чересчур, – одернула его Варя, но совозмей с размаху ударил еще два раза. Теперь на лице Руслана появились две дополнительные дырки – вместо носа и вместо рта.
– Ак! – изрек он на птичьем, что, видимо, должно было означать что-то типа «так ему».
Людмила прикрыла ладонью рот и прыснула.
– Ох, хорошо, что вы тут появились! Ну, для вас это горе, я понимаю. Извини, что опять ляпнула. Просто мне так одиноко. А с вами сразу даже как-то светлее стало. – Ее глаза снова увлажнились.
Варя погладила Людмилу по руке.
– Вы тут совсем одна?
– Да нет. Главный тоже тут. Ну и к нему ходят иногда всякие.
– Главный редактор? Львовский? А он-то когда успел?..
– Да не-е-ет, который до него был. Скалкин. Ты его, наверное, и не застала.
Варя вспомнила блеклую фотографию с черной лентой наискосок на доске почета.
– Не застала.
– Тогда пойдем знакомиться?
– Да-да, конечно, сейчас… Можно только еще один вопрос? Это все, – она широким жестом обвела оргтехнику, – работает?
– Разумеется, – как-то обиженно ответила Людмила. – А ты включи свой компьютер-то, включи!
Варя нажала на кнопку, и через несколько секунд на экране появилась знакомая заставка.
– Интернет тоже есть?
– Есть, но… с ограничениями. Как и телефон.
– С какими ограничениями?
– Звонить или писать живым отсюда нельзя. Можешь ради интереса попробовать. – Людмила указала на стационарный телефон-трубку.
Варя ненадолго задумалась, а затем быстро набрала домашний номер родителей. Раздался гудок, потом щелчок, и голос робота произнес: «Этот абонент пока недоступен».
Варя медленно отложила пикающую трубку.
– А если я позвоню умершему человеку?
– Тут все как обычно: если захочет – ответит. Может не услышать.
– А мобильные телефоны тут есть? Или только стационарные?
– Есть и мобильные, а как же? Но если номер передали живому человеку, то не будет работать.
– А как тогда?..
– Пойдем сначала к Скалкину. Он тебя оформит.
– Зачем? Что значит «оформит»?
– Ну… так положено. Поставит ваши вайме на учет.
Варя посмотрела на Куйгорожа, пытаясь скрыть панику.
– А это долго?
– Да нет. Но Скалкин любит поговорить. Часа два продержит. Делает вид, что проводит собеседование, – хмыкнула Людмила. – Меня даже спрашивал, читала ли я «Войну и мир».
– А если бы не читали, то что?
– Я и не читала! – Она искренне рассмеялась. – Все равно б оформил. Куда ему деваться-то?
Варя приподняла уголки рта, хотя ей было не до смеха. Какие два часа болтовни, если у них с Куйгорожем примерно столько местного времени и оставалось в запасе! Она постаралась незаметно посмотреть на часики Люкшавы.
– Людмила… а нельзя ли мне сделать несколько звонков? Рабочих, разумеется.
Людмила поджала губы.
– Надо бы оформиться. Все звонки сначала шеф одобрить должен. Ну и примерное время переселения побыстрее вписать надо. За неучтенные вайме тут могут поругать. Или даже наказать.
– Кто? Кого тут бояться?
Уборщица огляделась, подошла ближе и шепнула:
– Масторпаз – строгий хозяин. Порядок любит.
Куйгорож фыркнул и перелетел на подоконник к горшку с фиалками. Покрутил головкой, почесался и начал методично обдирать лепестки.
– Эт-то что такое? Ну-ка брысь от моих цветов! – прикрикнула Людмила и бросилась к окну.
Куйгорож вспорхнул и вмиг оказался на соседнем подоконнике, потянул лапкой за лист фикуса и свалил горшок на пол.
– Ах ты гадина такая! Вот я тебя! – У Людмилы даже ноздри раздулись.
Совозмей обхватил хвостом кашпо с лилией и, тяжело хлопая крыльями, вылетел вместе с ношей в коридор.
Уборщица, охая и матерясь, побежала за ним.
– Что бы я без тебя делала… – тихо произнесла Варя.
Она быстро ввела пароль и разблокировала компьютер. Два клика мышкой – и поисковик зажелтел привычным интерфейсом. Удивительно, но даже последние новости тоже были тут как тут. Мертвые оставались в курсе всех дел Среднего мира, только никак не могли в них вмешиваться. Интересно, а соцсети у покойников есть? Какой-нибудь Тоначиграм? Варя поругала себя за дурацкие мысли и попыталась сосредоточиться на своей задаче. Надо было найти что-то вроде телефонного справочника. Недаром же здесь ставили «на учет».
Адреса дома лесника, где можно было бы застать Тату, Варя не помнила, но быстро вычислила по карте. Однако онлайн-справочник, обещавший выдать контакты при вводе адреса, оказался пустышкой. Телефоны справочных служб нашлись только из реального, то есть живого, мира, и вместо ответа оператора проигрывалась одна и та же запись про абонента, который «пока недоступен». Кому надо умереть в справочной, чтобы телефон заработал?
Варя застыла, пронзенная догадкой. Раз имеется интернет, значит, в Тоначи есть и свои айтишники. Разумеется, почившие. А раз есть айтишники, то кто-то из них наверняка уже запустил местную соцсеть. Недолго думая, она ввела в строку поиска: «Тоначиграм».
Бинго! Tonachigram.mrd с мордовской звездочкой на иконке выскочил самой первой строкой. Чтобы начать поиск и общение, сеть просила зарегистрироваться. Имя, фамилия, дата рождения, дата смерти… Варю передернуло. Нет уж. Только фейковый аккаунт. А то так и накаркать недолго. Словно в подтверждение, из коридора раздались гортанный крик Куйгорожа и ругань уборщицы. Если они продолжат в таком же духе, шеф скоро сам придет с ней знакомиться.
Варя вписала первый пришедший в голову ник – Березонька Белая; наобум заполнила обязательные поля и приступила к поиску Татьяны Стратовой, благо интерфейс оказался предельно понятным. Она мысленно поблагодарила местных разработчиков. Вот уж у кого годы опыта… Пользователей с такими именем и фамилией за последние сто лет было на удивление немного, однако ни один профиль не казался подходящим. Варя откинулась на спинку кресла. Кто вообще сказал, что жена Трофимыча есть в соцсети? Может, она и компьютером не умеет пользоваться? С другой стороны, если хочешь, чтобы тебя побыстрее нашли родственники и друзья, присоединившиеся к небытию, разве не сделаешь все для этого? Варя вот специально скрывается. А Тата должна была… Тата! Конечно! Близкие звали ее именно так – ласково и нежно.
Тата Стратова.
Новый поиск выдал один-единственный аккаунт.
– Что здесь происходит? – Из коридора донесся мужской голос с капризными нотками.
Варя открыла профиль Таты. Статус гласил: «Пишите скорее сюда, как найдете меня. Я на связи».
– Че за птица? Откуда? – возмутился тот же голос снаружи.
«Тата, я пишу вам…» – Варя поморщилась. Но дописала: «…по просьбе вашего мужа. Срочно свяжитесь со мной».
Когда она вернется в мир живых, то обязательно придумает, как мотивировать людей выходить на связь, не манипулируя их слабостями. Но это – когда вернется…