– О благородном деле говоришь, совозмей. Только плата за такие дары будет высокой. Готов ли ты заплатить?
– Готов! – ответил Куйгорож, не поднимая золотых глаз.
– Тогда держи. – Иненармунь изогнула шею и положила перед ним переливающееся яйцо. – Здесь твои сила и бессмертие. И здесь же – твои смирение, служба и проклятие. Будешь ты отныне рабом всякому, кто согреет тебя живым теплом. Станешь его защищать и выполнять все поручения. Пусть твои хозяева будут справедливыми и добрыми – и в мире воцарится порядок. Если же попадешь в руки подлеца – станешь бесчестные дела за него творить, боль и тоску всему живому прибавлять.
– Есть ли избавление от такого хозяина? – прошептал Куйгорож.
– Есть. Ты сможешь убить его, как только он забудет дать тебе новое дело, и вернешься в яйцо, чтобы возродиться и служить другому.
Куйгорож помолчал в раздумье.
– А если… если дело будет мне не под силу?
– Тогда яйцо само заберет тебя обратно. И так будет продолжаться до тех пор, пока…
…Поднялся жуткий шум, раздался страшный вой, закачалась сама Великая береза, застонала земля, и мерцающее яйцо втянуло Куйгорожа. Не услышал он пророчества до конца, не узнал своей судьбы.
Вскоре очнулся совозмей в руках женщины, младенца которой спас от алганжея. Стала она его первой хозяйкой – справедливой и доброй. Благодаря ее приказам много алганжеев истребил Куйгорож, ослабил Масторпаза, восстановил равновесие. Только люди не оценили. После смерти первой хозяйки узнали способ возродить совозмея, а потом и новых куйгорожей из совиных яиц пробуждать научились, стали их руками зло творить, равновесие шатать. Ключ от беды обрели, да тем ключом другую беду отперли.
Оттого-то и сделала Иненармунь жизнь совозмеев совсем короткой, а людей наказала: как только человек – плохой ли, хороший ли – не успевает придумать Куйгорожу задание, проклятие заставляет слугу убить своего хозяина, уничтожить все созданное для него и исчезнуть, если только хозяин прежде не догадается дать невыполнимое дело.
А как проклятие то снять, говорят, и сама Иненармунь уже не припомнит.
Глава 14. Медвежья услуга
Куйгорож сидел на крыльце избы и смотрел в бархатную темноту. Заносить внутрь тазы – один с горохом, другой с чистой гречкой – он не стал, чтобы никого не разбудить. Стояла мягкая тишина, пахло ночными цветами и сырой травой. Вонь старого пожарища, мучившая его днем, почти не чувствовалась. Ночная влага очистила воздух. Однако он упорно вглядывался в сторону леса и беспокойно бил хвостом по истертым деревянным ступенькам. Помимо нарастающего желания попросить новое дело, помимо всего не выговоренного, не доверенного Варе, его смутно тревожило что-то еще.
– Ты чего тут сидишь таращишься? – буркнул сзади Серега. Он скрипнул рассохшейся дверью и на мгновение впустил в ночь полосу домашнего света от масляной лампы, оставленной кем-то в сенях. – О, отделил зерна от плевел?
– Ты же на лавку дрыхнуть первым убежал… Не спится? – не поворачиваясь, поинтересовался Куйгорож.
– За тебя переживаю: как тут зверушка Варькина одна, горемычная? Не ровен час, Бобо унесет, – съязвил Серега и закурил самокрутку.
От кромки леса, начинающегося за заброшенным полем, отделилась темная точка, как если бы один из кустов вздумал прогуляться в одиночестве, поглядеть на звезды. Куйгорож встал, подался вперед. Даже хвост послушался его и замер.
– Че там увидал-то? – спросил Серега.
Вместо ответа Куйгорож запрыгнул на крышу стоявшего рядом сарая. Темная точка, различимая только совиным зрением, увеличивалась и довольно быстро приближалась. «Куст» вышел скорее на ночную охоту, чем на прогулку.
– Боюсь, к нам гости. Буди Варю. Если что, она должна дать мне приказ.
– Дай поспать девке еще хоть пару часов, она вся измотанная! Чего тебе всё враги мерещатся?
Куйгорож по-совиному повернул голову и, не повышая голоса, твердо повторил:
– Буди.
– Тьфу, после Тоначи совсем сбрендил! – Серега бросил в песок недокуренную самокрутку и вошел в дом.
Через пару минут темноту снова полоснуло светом – в дверном проеме появилась закутанная в одеяло, сонная Варя.
– Ты чего? – тихо спросила она.
Куйгорож молча спрыгнул с крыши, пригнулся и подставил Варе спину. Когда она забралась на него, он с разбегу вскарабкался обратно.
– Выпендрежник фигов! – донеслось снизу.
– Смотри! – Куйгорож показал на приближающееся пятно.
– Не вижу что-то ничего, я ж не ты, – зевнула Варя. – Ой, нет, вижу! Бежит! Волк, что ли? Верьгизы-оборотни? – Она сжала плечо Куйгорожа и, резко втянув воздух, закашлялась.
– Крупноват для волка, – возразил Серега, который поднялся за ними по приставной лестнице. – Сам Сыре Овто будет.
Освещаемый луной и оттого призрачный и жуткий, в сторону выжженной деревни действительно бежал медведь. Он двигался тяжело и грациозно одновременно, оставляя за собой дорожку примятой гигантскими лапами травы. Слух Куйгорожа уже различал глухие удары по земле, а ноздри чуяли острый запах взмыленного зверя.
– Издалека бежит… – сбросил с себя оцепенение совозмей. – Варя, прикажи защищать тебя!
– За… защити меня, Куйгорож! – отозвалась Варя, крепко держась за него и не отрывая глаз от тени Сыре Овто.
От этих слов по телу Куйгорожа прошла горячая волна, мышцы напряглись, налились свежей силой. Он быстро спустил Варю:
– Оставайтесь в доме, что бы ни случилось. Закройте все двери и ставни. Я подопру их снаружи бревнами.
– Оставайтесь? Мне тоже, что ли, в крепость? – возмутился Серега.
– Да, и побыстрее! Он совсем близко. Внутри девушкам тоже может понадобиться защитник. Возьми топор!
На этот раз Серега не стал пререкаться, схватил с поленницы топор и вслед за Варей вбежал в дом. Куйгорож же начал таскать нераспиленные бревна, играючи воздвигая деревянную преграду. Не прошло и пары минут, как он молнией взвился на крышу избы и распластался по ней. Мгновение спустя из-за сарая показалась морда тяжело дышащего зверя. Он что-то держал в пасти. Сыре Овто немного постоял, настороженно втягивая воздух, потом двинулся к избе и, издав раскатистый горловой звук, поднял глаза. Куйгорож поймал его тяжелый взгляд. Поняв, что прятаться не имеет смысла, он медленно встал, показал пустые ладони и склонил голову в знак приветствия.
Медведь, поднявшись на задних лапах, вытянулся во весь свой гигантский рост. Седая голова Сыре Овто оказалась вровень с крышей. Куйгорож осознал, что недооценил противника, и невольно отступил. Острый запах, уже давно раздражавший ноздри совозмея, стал невыносимым. Куйгорож сглотнул и усилием воли заставил хвост не дергаться. Неуклюже переставляя мощные лапы, Сыре Овто приблизился к крыльцу и положил на резной навес круглый предмет. Куйгорож не сводил глаз с медведя и не двигался, едва сдерживая нарастающий внутри порыв.
Сделав пару шагов назад, непрошеный гость поклонился, пригнув могучую шею к груди.
– Чем обязаны, Сыре Овто? – спросил пораженный Куйгорож.
Медведь грузно опустился на передние лапы, подняв облако песка; раскрыл пасть и изрыгнул:
– Примите или догоните!
Разворачиваясь, он задел своим мощным туловищем сарай, несколько раз потряс мохнатой мордой, а потом издал то ли победный, то ли угрожающий рык. Седая шкура отражала лунный свет тысячами отблесков. На мгновение Куйгорожу даже показалось, что этот жуткий зверь был лишь призраком, капризом звездной летней ночи, но уже через секунду медведь оттолкнулся лапами и понесся обратно по направлению к лесу – живой, опасный и дикий Сыре Овто.
На деревянном навесе остался лежать каравай с выемкой посередине. В ней поблескивала янтарная тягучая жидкость. Куйгорож принюхался, обмакнул палец, с опаской сунул его в рот…
– Примите или догоните… – прошептал он, хлопнул себя по лбу и спрыгнул. Его руки, точно сами по себе, начали проворно отшвыривать бревна, теперь казавшиеся ему не тяжелее прутьев. – Открывайте быстрее! – Он заколотил в дверь, сдерживаясь, чтобы случайно не вышибить ее.
Из сеней выбежал Сергей и прикрыл собой Варю. В комнате заплакала Танечка, зашикала Алена.
– Каравай принес. Посередине – вот…
Сергей потрогал пальцем тягучую жидкость, облизнул.
– Каравай с медом… Елки… Это ж… Не может быть…
– Да говорите уже! – не выдержала Варя.
– Сосватали тебя… Кажется… – прошептал Сергей.
– Медведь?! – Варя попятилась. – Этот медведь меня замуж зовет?.. А? Вы чего молчите оба?
Сергей и Куйгорож переглянулись. Первым отозвался Куйгорож:
– Это не жених, а сват приходил, Варя. Но раз сват сам Сыре Овто, значит, и жених из медвежьего рода… Догонять надо в любом случае. Чего мы стоим-то? – Совозмей посмотрел на Сергея.
Сергей покачал головой:
– Ты, может, и догонишь. Да и если догонишь – что дальше? Даже тебе с ним не справиться… Видели мы его сквозь щель в ставнях – это же Годзилла натуральный!
– Зачем догонять? Ушел – и хорошо! – недоумевала Варя.
– По обычаю надо или принять подношение от свата, если предложение устраивает, или вернуть в знак отказа, а свату всыпать как следует, – отозвалась из глубины комнаты Алена.
– Я и всыплю! – зашипел Куйгорож, сжимая кулаки. – Варя, попроси меня догнать его! – Он подошел к ней вплотную.
Варя сбивчиво забормотала:
– Ты что, он же убьет тебя! Какой ты – и каков он! Лапой махнет – и все! Да не пойду я замуж ни за кого – вы что?!
– Это ты там можешь не идти, а здесь свои законы! Попроси меня! Дай мне работу! – Куйгорож кричал в лицо Варе, тяжело дыша. Его тело горело, сердце отбивало бешеный ритм, а хвост стучал по крыльцу, словно отсчитывая оставшиеся минуты.
– Куйгорож… Ты еще слаб после Тоначи. Обратиться огнем пока не можешь. Это верная смерть.
– Сыре Овто – это не стая алганжеев! Я становлюсь сильнее с каждым твоим приказом – разве ты не заметила? Даже если я лишусь тела и уйду в Тоначи… тебе же лучше! Избавишься от меня, и тогда ни тебе, ни мне не придется… – Он осекся. – Варя, просто попроси меня… – сказал он уже дрогнувшим голосом и опустился перед ней на колени.