– Забирайтесь! Твои вещи пришлем с повозкой в рыночный день. Хорошие они, медведи-то, не сомневайся. Все устроится, – шепнула Люкшава и украдкой провела пальцами под глазами.
Варя с трудом залезла на широкую спину медведя и ухватилась за густую шерсть. Кто-то из мужчин за их спинами свистнул, и пятеро медведей головокружительно быстро помчались через заброшенное поле.
Саранск
Следователь уже ждал Илью в кабинете.
– Проходите, Илья Андреевич, – следователь кивнул на стул. – Кино сейчас будем смотреть. Девочка дала показания под запись. Я решил поделиться с вами отрывочком.
Он развернул монитор к Илье.
На видео девочка лет пяти-шести водила по листку бумаги карандашом, не поднимая головы. По бокам от нее сидели две женщины – одна чуть моложе другой.
– Слева направо: мать девочки Наталья, Таня и психолог, – пояснил Илье следователь.
Между тем его голос за кадром произнес:
– Таня, сейчас я покажу тебе несколько фотографий, а ты скажешь, видела ли этих людей там, где была, или нет. Хорошо?
Девочка кивнула.
– Знаешь ее? – Перед ребенком положили фотографию.
– Да, это тетя Варя, – пробубнила девочка.
– В деревне, о которой ты говорила, ты была с тетей Варей?
– Да.
– А где вы с ней встретились?
– В мешке за спиной у Бобо.
Мать девочки прикрыла рот рукой.
– Как ты оказалась в мешке?
– Он меня туда положил.
– Опиши этого… Бобо. Или нарисуй. Нарисуешь?
– Я уже рисовала. Вот для этой тети. – Таня взглянула на психолога.
– Покажите, пожалуйста. На камеру тоже продемонстрируйте.
Психолог достала из сумки папку, выбрала один из листочков и развернула к экрану. На рисунке был изображен то ли птенец на тонкой ноге, то ли воздушный шар на ниточке. Женщина положила листок перед Таней.
– Это Бобо?
Девочка, взглянув на собственный рисунок, начала тереть глаза и мелко дрожать.
– Предлагаю ограничиться фотографиями людей. Девочка травмирована, – психолог убрала листок.
Следователь за камерой вздохнул.
– Вот этого мужчину ты видела?
– Да.
– Как его зовут?
– Дядя Сергей. Он хороший.
– Он тоже в той деревне?
– Да.
– Почему Варя и Сергей не уходят оттуда?
– Не знаю.
– А ты как ушла?
– Через березу.
У Ильи перехватило дыхание.
– Через березу? Это как?
– Там был свет, и громко было. Бум! Вот так! – Таня развела в воздухе руками.
Психолог многозначительно прочистила горло. Следователь снова вздохнул и, видимо, показал Тане следующий снимок.
– Ее видела?
– Нет.
– А этих двоих?
– Нет.
– Эту женщину?
– Эту да. Тетя Алена.
– Она тоже там?
– Она умерла.
Наталья, вцепившись зубами в кулак, молча глотала слезы.
– Что с ней произошло?
– Анатолий Борисович! – вполголоса вставила психолог. – Я же просила.
– Она нас защищала от волков, и они ее покусали.
Наталья разрыдалась.
– Предлагаю закончить на сегодня, – тихо резюмировала психолог.
На этом видео оборвалось.
– Мне кажется, или вы побледнели? – Следователь пристально посмотрел на Илью.
– Тут в обморок впору падать.
– Н-да… Психолог считает, что ребенок пытается проработать свои впечатления и поэтому говорит образно. «Психика не справляется с пережитым опытом и облекает эмоции в фантазии», – следователь изобразил интонации женщины из видео. – Понимаете?
Илья кивнул.
– У вас есть предположения, что именно может скрываться за этими фантазиями?
– Бог знает, что это за место и что именно там делают с людьми, но, очевидно, их удерживают силой…
Следователь встал из-за стола и прошелся по кабинету.
– Девочка, как и вы, говорит о каком-то взрыве. Только травм она не получила. Ее рассказ ничего не помог вам вспомнить?
– Н-нет, – помотал головой Илья.
– Если вспомните, позвоните, хорошо? – Следователь помолчал. – Я вызвал вас еще по одному поводу. Дело в том, что на днях нашли машину Сергея.
– Как? Он что – вернулся из командировки до того, как пропал?
– Боюсь, что и не уезжал. Машина стояла в одном из заброшенных сараев лесничества. На руле и дверцах – отпечатки пальцев лесника.
– Это Трофимыч спрятал машину?
– Видимо. Вопрос – зачем? Вообще-то, Ивана Трофимовича уже хотели отпускать. Девочка исчезла и вернулась за то время, что они с Павлом сидели в СИЗО. Она ни разу его не видела. Доказать их причастность к этим исчезновениям тяжело. Но машина многое меняет, да…
– Я не думаю, что они как-то к этому…
– А это уже следствию решать, – холодно улыбнулся следователь. – И вот еще что: ребята нашли в бардачке фотографию. Хотел вам показать. Похоже, что это отец и мать Сергея. Девочка их не опознала.
– Я ни разу не встречался с его родителями, – покачал головой Илья.
– И все-таки. – Следователь положил на стол черно-белую фотокарточку.
Илья не поверил своим глазам. Парень, обнимающий на снимке девушку, был точной копией мужчины из альбома Вариной мамы.
– Никогда их не видел. – Илья потер кончик носа.
Медведи мчались по кромке леса, лишь время от времени сворачивая на потайные, быстрые тропы. Варе казалось, что и лес, и бег будут длиться бесконечно. Солнце поднялось до своего предела и нещадно палило, потом начало спускаться, а поезжане все не останавливались. Пару раз, поддавшись чудовищной усталости, она даже ненадолго погружалась в сон на широкой мохнатой спине, но медведь предусмотрительно будил ее, как только Варя обмякала и сползала на один бок.
Мимо проносились чудные деревни и селения, где им махали полулюди с грустными конскими головами, кланялись олени с человеческими лицами и развесистыми рогами, девичьими голосами пели диковинные птицы. Множеством чудес полнился Верхний мир, которые только теперь открылись для Вари.
Наконец там, где лесную и полевую дороги прерывала полноводная река, медведи остановились. Пока Варя приходила в себя и искала глазами Сергея, поезжане приняли человеческий облик и, как один, пошли освежиться к воде.
– Видала? – Сергей подбежал к ней. – Рога – во! А туловище – как у людей!
– Видела, Сереж. – Она невольно улыбнулась. – Пойдем тоже к реке. С меня пот течет из-за этих нарядов, и во рту пересохло.
Сергей помог ей спуститься по крутому берегу. Варя умылась, напилась воды, сняла свадебные лапти, размотала онучи и с наслаждением окунула ноги. Медведи плескались так, что брызги долетали до Вари. Она прикрыла рукой вышивку и вышла на берег. Куйгорожева кровь потемнела, и узоры теперь казались почти черными. Где он теперь? Как сдерживает себя? Ищет ли ее?
Вода у берега заиграла мелкой рябью, потом пошла кругами, мерно разбивающимися о камни. Варя завороженно смотрела на них, не понимая, откуда они берутся. Там, где заканчивалось мелководье, река покрылась пузырями, взбурлила; пахнуло водорослями, и из образовавшейся воронки поднялась женская фигура. По плечам и груди струились черные волосы, укрывая женщину по самые щиколотки. Она двинулась на Варю.
– Шумбрат, Варай, – сказала она мягким голосом, чуть растягивая слова.
– Шумбрат, Ведява-матушка, – нестройно ответили за Варю медведи и тут же вышли из воды.
Уредев взял Варю за плечи, точно защищая.
– Вижу, что свадьбу затеял молодой Мирде, оплакал наконец мать своих детей.
– Все так, матушка, – закивал уредев.
– И кто же невеста?
Медведи переглянулись.
– Разве ты видишь здесь другую невесту, кроме той, что пред тобой?
– Не вижу, потому и спрашиваю. На невесте панар, вышитый кровью Куйгорожа, и кровь эта нашла дорогу в сердце тейтерьки. Так чья же она невеста?
Медведи замолчали.
– Мирде невеста будет, не Куйгорожа. Наш жених спасает ее от верной гибели, а Виряву, твою сестрицу, освобождает тем самым от данного во гневе слова.
– И каким же было слово Вирявы?
Тенистый подлесок на берегу реки зашелестел, и ветер принес шепот:
– Лишить жизни, коли не найдет выход в людской мир за семь дней.
– Какой по счету день идет? – прожурчала богиня воды.
– Седьмой. Завтра, когда око Чипаза будет высоко, настанет срок, – шепот постепенно перешел в зычный голос, и на краю леса показалась Вирява.
Варю захлестнула горячая волна. Не столько от появления второй богини, сколько от того, что та сказала. Все это время Варя была уверена, что срок истекает в полночь завтрашнего дня. Но Вирява, видимо, вела отсчет от полудня, когда Варя прошла сквозь портал в Шимкине, а не с того момента, когда очнулась в дупле.
– Значит, раньше времени тейтерька сдалась. Вот так любовь…
– Да не было любви между этой девкой и Куйгорожем, сестрица! Раб он ей, как все совозмеи, – засмеялась Вирява.
– Неправда! – вырвалось у Вари.
– А кто доказать сможет, что правда? Есть ли здесь свидетели их любви? – обратилась Вирява к поезжанам.
– Я свидетель, – выступил вперед Сергей.
– Ты? Пьяница и неудавшийся тюштян! – возвысила голос Вирява. – К такому свидетелю другого надо.
– Ловка ты, Вирява, слова иначить. И чужие, и свои, – покачала головой Ведява.
– Раз слово второго свидетеля нужно, тогда слушайте! – Со стороны налитого солнцем поля повеяло хлебным духом, и позади поезжан зазолотился, соткался, как из ниток парчи, женский силуэт.
– Паксява-матушка, – склонили головы в земном поклоне медведи.
– Я видела, как засевается их любовь в дружбе и взаимовыручке, едва вышли они из твоего коварного Виря, сестрица. Я видела, как прорастает их любовь в нежности, когда совозмей пролил за эту девушку первую кровь, а та за него – первые слезы. Видела, как расцветает их любовь в несмелых объятиях в тот самый день, когда Сыре Овто получил обратно каравай. Видела, как поспела любовь в их первую ночь…
Уредев отстранился от Вари и покосился на Мирде. Тот слушал молча, только тер запястья.