Сложные чувства. Разговорник новой реальности: от абьюза до токсичности — страница 20 из 41

[124]:

Как думаете, является ли нормальным состояние, при котором ты как будто ничего не чувствуешь?

Моя проблема заключается в том, что последние несколько лет у меня довольно странное состояние: меня ничего не интересует. Абсолютно ничего. <…>

Почти любые события моей жизни не вызывают у меня никакой реакции. Мне абсолютно без разницы. Я чувствую себя каким-то овощем или бесчувственной машиной/куклой/просто телом.

Это постоянное состояние нельзя назвать каким-то депрессивным или радостным. Оно никакое. Иногда мне даже нравится оно. Нравится ничего не испытывать. Иногда я испытываю, например, боль от музыки или книги и начинаю плакать. При этом в эти моменты мне кажется, будто во мне проснулся живой человек, кем должна быть я, который хоть что-то чувствует и наверно чем-то интересуется. Но это бывает очень редко. И то недолго.

И я не могу не замечать своих чувств, как мне писали на одном форуме – их просто нет.

Будучи фреймировано как отклонение, «ничего не чувствую» перестает быть естественным состоянием. Во-первых, «ничего не чувствую» получает причину. Во-вторых – диагноз. В-третьих – лечение.

Перестав восприниматься как естественное состояние, «ничего не чувствую» становится симптомом, следствием прошлого, которое лишило индивида способности чувствовать. «К ситуации „ничего не чувствую“ человек приходит не только потому, что его лишали опыта и возможности опираться на свои ощущения, а еще и за счет травм», – объясняют в статье про то, «как научиться чувствовать» [125]. Травму можно осознать и проработать. Если «не болит» там, где должно болеть, всегда есть объяснение: «Вы обезболили ту часть», «Тогда вы были в ресурсе» [126], «Ваше отношение к телу поменялось». Универсальный рецепт: «Нужно разбираться с терапевтом». Прошлая травма, да и просто прошлое («деструктивная семья», детство и т. п.) задает темпоральность нашей субъективности: что-то произошло в прошлом, что стало нашей истиной; эта истина определяет нас, в то время как сами мы этого не осознаем; мы находимся во власти этой истины; чтобы освободиться, надо приблизиться к ней, раскрыть ее – сделать видимой и преодолеть. Нужно создать новую истину нашей жизни на месте старой. Поэтому то, что связано с «ничего не чувствую», также связано с идеей – желанием, необходимостью – субъективной трансформации через знание и специальные техники работы над собой. Привет, Фуко!

«Смахивает на депрессию», – отвечают на «Яндекс. Кью». Или алекситимия – сниженная способность к ощущению, распознаванию и выражению эмоций. Еще это может быть что-то из аутичного спектра – может быть, Аспергер? После Шелдона Купера, Саги Норен и целой плеяды героев телесериалов вроде доктора Хауса, которые предпочитают прямоту, граничащую с отсутствием эмпатии, грубость и логику «чувствам», эти диагнозы выглядят не так уж плохо [127]. Массовая культура, безусловно, добавила романтизма новым героям, привлекательным и странным одновременно: чувствовать – норма, но не чувствовать тоже вполне круто, если из-за этого можно быть лучшим в своем деле. Однако даже сериалы говорят нам: вы не будете счастливыми без чувств – если вы их отрицаете, не понимаете или просто не чувствуете. Шерлок Холмс и доктор Хаус – блестящие аналитики, но острый ум и нежелание «идти на поводу» у эмоций или считаться с переживаниями других делают из них не лучших друзей, партнеров и коллег. Личная жизнь Саги Норен, детектива с синдромом Аспергера, не впечатляет. Шелдону Куперу просто повезло встретить Эми. А киллерша Вилланель из «Убить Еву» очаровательна, но ее жизнь не кажется наполненной особым смыслом вне, собственно, убийств.

Если есть болезнь, найдется и лечение. Можно научиться распознавать собственные чувства – с помощью специальных техник, таблиц и упражнений. Можно «разрешить себе чувствовать», как, например, советуют на одном из форумов, и для этого тоже есть специальные техники, программы, и тренеры.

«Я для этого [чтобы начать чувствовать. – Прим. Н. С.] прошла 2 курса у психолога. Самооценка и Границы. Очень мощно! Особенно Самооценка. Там и про родительские установки, и про ограничения свои, и про Критика, и про синдром самозванца. <…> Мы всем чатом прорабатывали, делились между собой, искали установки и помогали друг другу переписать их. Помогал и дневник чувств, и упражнение на замедление в моменте, и на концентрацию», – советует одна из участниц закрытой фейсбук-группы в комментариях к посту о том, что делать с проблемой отсутствия чувств.

Возможно, причина неспособности чувствовать – депрессия [128]. Однако антидепрессанты, избавляющие от бесконечной тоски, тревоги и желания умереть здесь и сейчас, могут прихватить с собой и саму способность переживать сильные чувства, превратив жизнь в непрерывное «как-дела-нормально» (что, безусловно, всегда лучше, чем «как-дела-хочу-умереть»). Писательница и блогерка Анна Топилина так описывает переживания: «С улыбкой вспоминаю свои адские страхи из глубины депрессии 2019. Мне казалось (это подкреплялось предыдущим опытом), что на АД [129] я не смогу писать и заниматься творчеством, что я буду унылой и перестану чувствовать яркие эмоции, что я „достигну просветления и дела у меня будут никак“. Да нифига, девочка. Говорю тебе из будущего: на АД можно написать две сотни ох***х текстов, целую книжку и нафонтанировать идеями еще на две (они у меня все записаны, ага, ждут воплощения). Можно ярко чувствовать, можно радоваться, и печалиться, и психовать. Все можно».

Новый субъект, конституированный вокруг идеи необходимости чувствовать, находит свое отражение внутри терапевтического дискурса, производящего и историю болезни, и диагноз, и лечение. Мы видим себя как те, кто «ничего не чувствует», определяем себя через эту характеристику – и через попытку преодолеть это состояние возвращаемся к «нормальности». Этот дискурс делает чувства и способность к их переживанию проблемой: мы не чувствуем то, что должны чувствовать, и чувствуем не то, что должны, потому что что-то приходит к нам из прошлого, искажая нас и наши чувства. Мы не чувствуем, но на самом деле чувствуем; или чувствуем, но на самом деле не чувствуем, или чувствуем не то.

2

«Ничего не чувствую» становится открытием не только благодаря популяризации терапевтических практик и специальной литературы: кабинета психолога мало для того, чтобы мы вдруг осознали себя теми, кто, увы, ничего не чувствует, и сделали из этого проблему.

В «обществе переживаний», как назвал его немецкий философ Герхард Шульце, где потребление ориентировано на получение эмоций, а не на (или не только на) демонстрацию своего социального статуса, чувства являются нормой, товаром и необходимым условием удовлетворенности нашей жизнью. Они наполняют ее смыслом и позволяют нам ориентироваться среди бесконечной возможности выбора. Здесь и отпуск в необычных, еще «не заезженных» местах с интересными занятиями. И аутентичность нового опыта, в поисках которой мы приезжаем в новую страну. И отказ рассматривать стандартный пакет «Все включено» где-нибудь на побережье Турции как удачный вариант вложения денег и времени. Быть в потоке, жить в моменте, чувствовать свое тело, переживать свои эмоции – стало важным жить здесь и сейчас. Мы осознали, что осознанность – это благо. Но быть здесь и сейчас невозможно, если вы ничего не чувствуете.

Мы живем в мире, где положено чувствовать и положено переживать. Это мир впечатлений, мир экспириенсов. То, что не пережито, то, что не прочувствовано, квалифицируется как потеря. Например, вы стоите у Эйфелевой башни и ничего не чувствуете. Все фотографируются и восторгаются, а у вас – ничего. Где же ты, Франция? Где твоя особенная романтика, Париж? Все рады, а со мной что не так? Стоило ли ехать, если даже башня не в радость? А что насчет фондю в маленьком ресторанчике на Монмартре? Или еще лучше – в каком-то не самом туристическом районе Парижа, только для своих, только для местных. Что предъявить другим? Что ответить на вопрос о том, как съездил, как это все было? У тебя же такая насыщенная жизнь. Что ты такое – человек, который не чувствует ничего? Зачем вообще вот это вот все, если этим даже нельзя насладиться?

Если чувств нет, есть ли субъект, есть ли вообще «я»? И какой он тогда, если он без чувств? «Я ничего не чувствую: ни радости, ни боли, ни страха, ни любви, ни доброты во мне нет, заплакать не могу. Но точно знаю во мне сидит сущность», – написал кто-то на «Яндекс. Кью». Я не чувствую, но все же я есть. «Я ничего не чувствую – как вернуть себя» – так называется статья в Psychologies[130]. То есть если я чувствую – то существую, я есть, а если не чувствую – то уже не наверняка?

Мы бы никогда не поняли, что ничего не чувствовать – это проблема, если бы переживание чувств не стало правилом и предписанием. Умение понимать, что с вами происходит, и доносить это до других – хорошо. Потому что это позволяет регулировать себя (остановиться, когда устал; поесть, когда голоден; радоваться, когда чего-то достиг, и т. п.) и свои отношения с другими: новым правилом коммуникации стало говорить от себя, с помощью «Я-высказываний», и эти «Я-высказывания» неизбежно отсылают к нашим чувствам. «Когда ты ведешь себя так, я чувствую…» Если вы не умеете этого делать, то вы бумер – «Пока, бумер!» – у вас не будет нормальных отношений, вы «выгорите» [131] на работе и вообще проживете свою жизнь зря. Обидно смотреть по сторонам и в свой инстаграм и видеть всех этих восторженных людей. Время статичных фотографий середины века, где люди серьезно смотрят в объектив или немного вбок, прошло. Сейчас мы видим, что у всех есть эмоции.