Просьба пришлась Валигурскому не по душе, однако, правильно расценив ее скорее как требование, он велел кассиру принести денежные документы.
Перелистывая их, Максимов в полной мере оценил педантичность Горбачевой. Каждая запись сделана четким почерком: квитанции заказа, точный расчет, документы об оплате. Все тщательно распределено по дням, и в конце — квитанция госбанка на полученную сумму.
Но что это? От неожиданности он замер. Квитанций за четверг и пятницу не было. Максимов еще раз пересмотрел бумаги, надеясь найти их, но не нашел и поднял глаза на Валигурского. Тот вытирал платком капельки пота на лбу. Словно не замечая взгляда собеседника, тем же платком он вновь протер пенсне, отчего на стеклах появились влажные расплывчатые полосы.
— Где же квитанции за четверг и пятницу? Общая сумма здесь приличная, — требовательно спросил Максимов и быстро подсчитал. — Шестьсот десять рублей. Куда эти деньги делись?
— Ума не приложу. Может, у Горбачевой? — сумрачно проговорил Валигурский.
— Вы поставили в известность органы милиции?
Валигурский отрицательно покачал головой.
— Почему? Вы руководитель и отвечаете за порядок в учреждении. А у вас недостача, — наступал Максимов. — Вы же свыше недели помалкиваете. Теперь придется с опозданием проводить полную ревизию, а начать ее надо было еще в понедельник. Вам известен порядок не хуже меня.
— Понимаю и готов нести ответственность. Видите ли, товарищ следователь, как я вам уже говорил, Валентину мы все любили за ее добрый характер. Знали, тяжело ей приходится. Муж пьяница, руку иногда поднимает, а она любит его. Он и пользовался этим. Когда десять рублей, когда двадцать выпросит. Брала она иногда из кассы, но всегда возвращала. Один раз и более крупную сумму взяла. Я, правда, ругал ее, но, каюсь, в общем, смотрел сквозь пальцы. Знал, честный она человек. Вот и тут… Все тянул, думал, появится и внесет деньги. Не хотел жизнь ей ломать. Завтра я бы официально поставил в известность кого нужно.
Максимов, конечно, понимал, что дело не только в жалости к Горбачевой, но и в нежелании выносить сор из избы.
С Шурой Козловой он беседовал наедине — Валигурский вышел. К сведениям, уже известным от родственников и знакомых, она мало что добавила. Говорила о том, какая хорошая Валя и какой изверг у нее муж. Из сбивчивого рассказа Максимову точно стало известно, что расходиться с мужем Горбачева не собиралась вплоть до своего исчезновения. Наоборот, она посвятила Козлову в свои планы новой жизни, которую они начнут с Константином. В том, что Горбачева взяла деньги, сомнений у Максимова не оставалось. Обстоятельства ее исчезновения наводили на самые тревожные мысли.
8. Опознание
Максимов в глубине души теперь рассчитывал на успех. Он мысленно анализировал имевшиеся у него доказательства и неизменно приходил к выводу, что избранный путь верен. Впрочем, иногда им овладевали сомнения и нерешительность. Ему казалось, что он просто свыкся именно с этой версией и ничего другого уже не видит или не хочет видеть. Такое с ним случалось и прежде. Увлечется одним направлением поиска, а потом оказывается, что зря потратил время. От этих сомнений Максимову становилось не по себе. Он боялся ошибки. Родственники могут и не опознать ее. Ведь внешность убитой сильно изменилась.
И все же он решился провести опознание. Шуру Козлову и Валигурского привез в бюро судебно-медицинской экспертизы Вальков, а за Марфой Тимофеевной и Семкиными Максимов поехал сам, рассчитывая их осторожно подготовить. Однако его появление вызвало у матери острое беспокойство. Настороженным взглядом она следила за каждым движением следователя, ловила каждое его слово. Лицо ее осунулось, побледнело, она тяжело дышала. Опасаясь, как бы тяжелая процедура не стоила ей жизни, он решил не брать ее с собой.
Оставалось еще усыпить подозрения больной. Максимов громко предложил Семкину поехать с ним в прокуратуру для составления протокола. Провожаемые тревожным взглядом Марии Федотовны, вышли из дома.
На улице он объяснил Семкину, куда и зачем они едут. Иван Платонович сник и в течение всей дороги не задал больше ни одного вопроса. Он приготовился к самому страшному и как бы оцепенел. Даже толчки машины на ухабах ни на сантиметр не сдвигали его с места.
Участники опознания собрались в помещении судебно-медицинской экспертизы к пяти часам вечера. В коридоре перед дверью испуганно стояли сослуживцы Горбачевой. Семкин безучастно стал в углу. Максимов вошел в зал, убедился, что все подготовлено к опознанию, и пригласил понятых. Затем он предложил зайти Семкину.
Как только Иван Платонович приблизился к столу, на котором находился труп, ноги его подкосились, бледность залила лицо, и он едва внятно прошептал:
— Она это, Валюша наша.
С большим трудом удалось вывести его в коридор и усадить на диван. Подбежала Шурочка Козлова, подошла Марфа Тимофеевна, успокаивали его, сами заливаясь в три ручья, но он, словно не слыша их, беззвучно шептал нечленораздельные слова.
И остальные опознали в убитой Валентину Горбачеву. В один голос они заявили, что коричневое вельветовое платье им хорошо знакомо и принадлежит ей же.
Теперь все стало на свои места. Установить убийцу будет не трудно. Мать Валентины прямо сказала, кто он. И, кстати, не голословно. Горбачев служил на флоте, отсюда и морские узлы на веревке. Да и заинтересован он был в ее смерти.
По дороге в прокуратуру Максимов неожиданно вспомнил слова Валькова.
«Ай да Кузьмич! — одобрительно подумал он. — Надо же, прав оказался насчет бытового».
9. Неожиданный визит
Поздно вечером собрались в кабинете у прокурора района.
— Ну-с, Дмитрий Петрович, доложите, что мы имеем на сегодня по делу, — Телегин постучал мундштуком папиросы об стол, требуя внимания. — Имейте в виду, завтра нас с вами вызывает по этому поводу прокурор области.
— За три дня, — начал с волнением Максимов, — были проведены все возможные следственные и розыскные мероприятия. Если учесть специфические трудности: удаленность места убийства, отсутствие особых примет, состояние трупа — досталось всем нам немало.
— Факты, факты давай, Дмитрий Петрович, дифирамбы сам себе не пой, рано еще, — охладил его пыл прокурор.
Уже без прежней горячности Максимов продолжал:
— Потерпевшей оказалась Горбачева Валентина Ивановна, работавшая бухгалтером-кассиром городского бюро похоронного обслуживания. Последний раз ее видели в пятницу на прошлой неделе. Я выяснил, что перед исчезновением Горбачева не сдала в банк выручку за два дня.
Он сделал небольшую паузу и затем выложил свой главный козырь:
— Несколько часов назад ее труп опознали отец, квартирная хозяйка и сослуживцы.
На секунду в кабинете стало тихо.
— Насколько мне известно, — пожал плечами Телегин, — труп находился в состоянии, малопригодном для опознания.
— Правильно, — согласился Максимов. — Я и сам очень боялся. Но, надо сказать, эксперты сделали чудеса. Постарались. А потом одежда опознана, платье.
— Как, товарищи, — обратился прокурор к присутствующим, — есть у нас основания считать труп опознанным?
— С платочком только неувязка получается, — вставил Шустов.
— При чем здесь платочек, она могла его взять у любой знакомой, забыть про него или оставить как память, а то и просто вышить имя подруги, — отпарировал молчавший до сих пор Вальков. — И вообще детали мы уточним в процессе следствия, а главное, на мой взгляд, достигнуто. Мы знаем, кто она. Теперь, когда это известно, на первый план как возможный подозреваемый выступает ее муж, Горбачев Константин Афанасьевич — рабочий деревообрабатывающего завода. У меня еще на озере возникло мнение, что убийство совершено на бытовой почве. Сейчас это находит подтверждение.
— Правильно, — поддержал его Максимов. — Все, с кем мы беседовали, рассказали о злом, вспыльчивом характере Константина. Он частенько приходил пьяным, жену бил, а в последнее время завел любовницу и проводил время у нее. Дома бывал редким гостем. Горбачева не хотела потерять мужа, просила вернуться, возможно, не давала ему развода. Вот вам и повод для убийства. Горбачев мог озлобиться и решить избавиться от нее. И подчеркиваю — она его продолжала любить и пошла бы с ним куда угодно без тени подозрения.
— Где же эта Синяя Борода сейчас, не удалось установить? — перелистывая страницы дела, спросил Телегин.
— У нас еще не было времени заняться им вплотную, — ответил Вальков, — но в отделе кадров завода мне сказали, что в пятницу он работал неполный день, на субботу отпросился, а с понедельника не выходит вообще. Это также косвенно подтверждает наши предположения. Отзываются о нем плохо: пьяница, прогульщик, грубиян.
— Тогда надо принимать срочные меры к его розыску.
— Они уже приняты. Поиски Горбачева мы ведем сразу в нескольких направлениях. Знать, где он находится, может его любовница, некая Вероника Фролова — продавщица кооперативной палатки на колхозном рынке. Мы навели о ней справки. Жадная, меркантильная, дважды привлекалась к ответственности за мелкую спекуляцию. Работать с ней будет тяжело. Поинтересуемся также у всех родственников. Есть у него на заводе еще двое приятелей, точнее, собутыльников. Короче, все наши работники получили задания по его задержанию.
— И все-таки, товарищи, как-то не укладывается в моем сознании такая ну не просто жестокость, а расчетливость и хладнокровие преступника. Мешок, веревка, пистолет… Вы не забывайте, ведь это мать его ребенка, — задумчиво сказал Телегин, поглаживая бритую голову.
— Ну почему же, вполне может быть именно так, — нерешительно произнес Максимов. — Горбачеву нужно было любым способом избавиться от жены, чтобы устроить жизнь по-другому, развязать себе руки. Он уговаривает ее уехать. Она соглашается. Она готова на все, только бы вырвать мужа из рук любовницы. Пресловутая Фролова представляется ей наибольшим злом. Однако, чтобы ехать, нужны деньги на билеты, на первое обзаведение. Но их нет. Сама она получает мало, а у мужа они долго не залеживаются. Константин умело играет на ее чувствах и предлагает не сдавать выручку перед выходным, а деньги присвоить. Как утверждают все, Валентина человек честный, так оно, наверно, и есть, но боязнь потерять мужа толкает ее на преступление. Она берет выручку, рассчитывая, что до понедельника никто не хватится, а там они будут уже далеко. Ну и дальше все просто. Перед отъездом он предлагает ей покупаться и позагорать. Приглашает на Прорву, в прошлом году он бывал там. Не предполагая о его решении избавиться от нее, Валентина охотно соглашается и они едут на озеро…