– Я тебе уже доверилась – хватит, – ворчу я, но уже не так убедительно, потому что выглядят его эклеры немного иначе и пахнут не так. Вкусно. А его стараниями я с утра голодаю.
– До вечера, – говорю я Матвею. – Тут отравитель раскаялся и пытается искупить свою вину.
Я с подозрением беру один эклерчик – он маленький, если что, думаю, меня откачают. Откусываю. И едва не мурлычу от удовольствия.
– Ну вот, можешь же! – восхищаюсь я, а он расцветает, улыбается мне во все тридцать два. – Ладно, прощаю. Живи пока.
– Угу, – кивает он, продолжая сверкать своими зубами.
Не день, а скрытая реклама стоматологических клиник, честное слово. Но я в таком благостном настроении, что мелочи меня не волнуют. Доев один эклер, тянусь за другим. Повар стоит надо мной.
– Что, остался на случай, если нужно будет вручить мне противоядие? – язвлю я, принимаясь за третий. – Скажи хоть, с чем они. Вдруг я не до конца окочурюсь, смогу в скорой подсказывать, что это было.
– В первом сливочный сыр с укропом, семгой и кунжутом, во втором зеленый салат и маслины, в третьем копченая курочка, зелень и соленые огурчики.
– Угу, а про перчик, как я просила, забыл?
– Со специями лучше не перебарщивать.
Эклеры идут на ура, настроение мое улучшается, поэтому я согласно киваю.
– Ладно, ты доказал, что все-таки умеешь готовить. Можешь считать, что прощен.
Повар улыбается еще шире, чем раньше, и выходит из моего кабинета. Сижу, спокойно работаю. Вдруг дверь опять открывается и… входит Матвей.
Он.
Здесь.
Не думала, что он когда-либо захочет зайти в наш ресторан. Его появление настолько неожиданное, что я растерянно бормочу:
– Что ты здесь делаешь? Ты же терпеть не можешь моего шефа.
– Так я и не к нему.
Ути боже мой! Все бросил! Примчался, услышав, что мне было плохо! На глазах снова наворачиваются слезы. Подскочив с кресла, спешу к нему, обнимаю.
– Мне уже лучше, – бормочу я растроганно. – Правда лучше. Тошнота прошла, я поела…
– Это хорошо.
Его ладонь опускается на мою спину. И теперь становится вообще хорошо, как будто только обнимашек мне и не хватало для полного счастья.
– Ты же, наверное, сильно занят…
– Да.
– Наверное, тебе нужно вернуться…
– Да.
– Ну вот, ты убедился, что со мной все в порядке… – Я хочу его отпустить, правда хочу, а руки самовольно обнимают сильнее. – Ты убедился, что я до вечера доживу, так что…
Я слышу, как он усмехается. Но тоже не отпускает меня. Наоборот, начинает поглаживать, как будто пытается успокоить. А разве я нервничаю? Я совершенно спокойна!
– Хочешь клубники? – спрашивает неожиданно он.
Я морщусь. Качаю головой. А немного подумав…
– Если только с горчицей…
– А селедку? Малосольную, вкусную.
Он так описывает, что она даже встает у меня перед глазами. Киваю.
– Да. Съела бы. Особенно будь она с шоколадом.
– Черным, белым или молочным?
– С черным, конечно! – говорю и смеюсь.
И как он мог только подумать, что я смогу съесть селедку с молочным шоколадом? Это же…
Я резко выдыхаю.
Медленно втягиваю в себя воздух.
Поднимаю глаза на Матвея.
– Ты хочешь сказать, что…
Договорить не могу.
– Думаю, да. Ты слегка округлилась, у тебя сбился цикл, изменились вкусовые привычки, и у тебя начался токсикоз.
Я в шоке.
Просто в шоке.
– Я надеялась, – перевожу дыхание, – надеялась сбросить пару кило до того, как ты заметишь, что я немного поправилась…
Он смеется.
Прижимает меня снова обратно к себе и утешает так, как умеют только мужчины.
– Не старайся. Думаю, вряд ли поможет и скоро ты поправишься еще больше.
Ноги слабеют. Если бы не Матвей, я бы, пожалуй, рухнула на пол.
– Пойду, – говорю я, – опять посижу.
Он не спорит, даже помогает мне дойти до кресла. А у меня никак в голове не укладывается… Ребенок? У меня будет ребенок?..
– У тебя есть хороший врач или записать тебя в клинику?
– Есть, – говорю я. – А что?
– Позвони ей.
Я набираю номер. А когда врач отвечает, пытаюсь что-то сказать. Безуспешно. Матвей берет телефон. Я слышу, как он договаривается о встрече. Сижу, смотрю на него. И все мне кажется нереальным.
– Отдохнула? Поехали.
Я киваю.
Мы выходим из ресторана. Садимся в машину. На крыльце почему-то собирается половина нашего персонала во главе с поваром. Официантки вытирают слезы у глаз. Они что, уже в курсе, как мне было плохо? Все смотрят на меня и машут руками, как будто я еду в какое-то долгое путешествие. А самое поразительное, что я, сдерживая слезы, им тоже машу.
Наверное, более-менее в себя я прихожу уже в кабинете у гинеколога. Ну, там всегда происходит для меня некая моральная встряска. А тут я еще и с Матвеем. Он сидит рядом, сосредоточенно смотрит в сторону, пока мне мажут живот.
– Может, выйдешь? – предлагаю я.
– Ты что, я только приехал.
Не могу поверить… как-то не могу… И верю еще меньше, когда слышу:
– Ого, да их двое! Вот, посмотрите…
Я послушно перевожу взгляд с Матвея на экран и зажимаю ладонью рот. Вижу. Я их действительно вижу!
Трогательный поцелуй Матвея в висок заставляет меня все-таки разрыдаться.
В итоге из кабинета я выхожу с красным лицом и наверняка с потеками макияжа. Стараюсь смотреть в стену, пока не доберусь до машины. Там есть зеркала. У меня в сумочке тоже есть, но это же надо достать.
Матвей с кем-то беседует по телефону. Надо же, как он быстро переключился снова на деловую волну. А я вот вряд ли смогу сегодня работать.
– Нужно на ближайшую дату… Не хочу тянуть… Никакого торжества, просто роспись… Потом, нет времени на эти мелочи… – доносятся до меня обрывки его разговора. – Естественно, невеста согласна! Я что, по-твоему, ее из какого-то аула украл?.. Представь себе, сияет от счастья… Ждет не дождется, когда мы поженимся.
Я резко останавливаюсь. Матвей тоже.
– Тебе плохо?
Он убирает от уха смартфон. Смотрит обеспокоенно. Ну еще бы!
– Матвей, мне ничего от тебя не нужно. Я со всем справлюсь сама. Ты думаешь, что я не смогу? Чувствуешь свою ответственность, но… Поверь, мне от тебя действительно ничего не нужно!
Он кивает.
Открывает передо мной пассажирскую дверь.
– Виктория? – снова кому-то звонит, когда мы уже в пути. – Передай, пожалуйста, своему мужу, что его бухгалтера сегодня на работе не будет… Плохо себя чувствует… Знаю… Спасибо, Виктория…
– Ты что, звонил жене моего шефа?
– Да.
Я отворачиваюсь к окну. Перед глазами пролетают дома, чужие лица, капли дождя.
– Куда мы едем?
– Домой.
– Да, – киваю. – Да, правильно. Я хочу поговорить с бабушкой…
На очередном повороте машина разворачивается – зачем? Хотя… ему виднее. Наверное, там пробка.
Джип останавливается у моего дома. Повернувшись к Матвею, хочу по привычке поцеловать его, а он…
Склонившись ко мне, сам быстро целует и отстраняется.
– Если поймешь, что тебе от меня все-таки что-то нужно, дай знать.
Глава 38
Дома никого.
Так.
Так…
Ну и ладно. Есть время немного прийти в себя, а потом уже делиться новостью с бабушкой. Под это дело хорошо бы заварить чай. Как-то я раньше его недооценивала, а теперь даже не терпится его выпить!
Где-то у меня был хороший…
Переставила его бабушка, что ли?
– Что ты ищешь?
Обернувшись, вижу пропажу. Веселая, все еще в шляпке.
– Бабуль, – говорю, продолжая поиски, – ты не в курсе, где у нас чай? Тот, вкусный, которым меня Натали угощала?
– От запаха которого у Семеновны тараканы устроили забастовку и ушли из квартиры?
– Да, он.
Бабуля бросает на меня долгий взгляд, потом уходит куда-то в комнату – а, нет, на балкон, слышу, как открывается дверь. Возвращается с замотанной в десять слоев железной баночкой. Ну что уж так сразу? Что за жестокое обращение? Хороший чай. Просто мало кто может выдержать его изысканный запах. А с тараканами Семеновны – это исключительно совпадение.
Я тогда как раз заварила чай, стояла у окна, чашка на подоконнике… Тараканы даже тапочек не боятся, а тут подумаешь, какие чуткие! В общем, ложная версия. Мне даже как-то неловко было, когда пришла соседка с прищепкой на носу и сердечно благодарила за помощь.
А бабушка моя из стойких. Я завариваю чай, даже пить начинаю, а она не сбегает. Садится напротив, рассматривает.
– Ты говорила, что он успокоительный?
Я киваю.
– Ты днем дома. Пьешь успокоительный чай. У тебя что-то случилось?
– Не переживай, бабуль. Ничего страшного. Просто я беременна. Двойней.
У бабушки округляются глаза. Она поправляет свою шляпку. Потом еще раз. А потом на удивление резко подскакивает и куда-то уносится с криком Апачи. Возвращается с большой банкой, старательно ее протирает, а спустя секунды ставит на стол тарелочку с солеными огурцами.
– Вот, – говорит она с гордостью, – к чаю тебе. Я знала, знала, когда каждый год их закатывала, что однажды они пригодятся. Столько лет не теряла надежды!
Огурцы и правда идут на ура. И вот как-то под них лучше думается. А еще хорошо разговаривается. Сидим, болтаем с бабулей – звонок.
– Ешь, ешь, – говорит она, – сама проверю, кто там.
Я слышу ее шаги, как она открывает дверь, а потом…
– Кто-кто?! Какой еще Вася? Сантехник? И зачем ты нам нужен?.. Что? Да я сама кран могу починить!.. Иди с богом, милый, не морочь честным девушкам голову…
Я смеюсь. Да уж, и правда, зачем он нам теперь нужен?
Он не нужен.
Никто не нужен.
Почти.
Вздыхаю. Потому что вспоминаю, что наговорила Матвею, и такая грусть меня берет, а раскаяние просто начинает съедать. Э, нет, так не пойдет, так может получиться гастрит! Допив чай с огурцом, я вызываю такси и решительно поднимаюсь.