– Если все будут платить столько же, сколько и ты, то я и впрямь задумаюсь о смене профессии. После родов, естественно.
Измайлов закатывает глаза.
– А если серьёзно?
– В ближайшее время в планах возвращение на юг.
– В родительский дом?
– Да. У меня есть небольшие сбережения. На жизнь хватит. Молчанова я попросила по возможности не афишировать моё интересное положение в суде. Надеюсь, когда эмоции улягутся, определюсь, что делать. Но с большой долей вероятности Влад, если и узнает о своём отцовстве, будет его отрицать. И я не стану его переубеждать. Извини.
– Думаешь, он будет считать отцом меня?
– Не исключаю такой возможности. Тебе кто-нибудь предлагал родить ребёнка? – спрашиваю я после небольшой заминки.
– Нет. Последние серьёзные отношения были много лет назад. Тогда я не задумывался о семье и детях, грезил о карьере. С тех пор, честно говоря, мало что изменилось.
– А твоя мать? Она жива?
Волнение никуда не девается, а с каждой минутой становится только сильнее.
Паша кривит губы и отрицательно качает головой.
– Всё, что я посчитал необходимым сказать, ты от меня услышала. Подруга как отнеслась к новости о сделке? – переводит он тему в другое русло, и я понимаю, что Измайлов действительно сказал всё, что хотел. Лимит откровенности исчерпан.
– Плохо, – отвечаю, идя к машине. Забираюсь в салон. – Кажется, у меня её больше нет. Сплошное разочарование. По всем фронтам.
Обманываю. Не по всем, но лучше не развивать эту мысль.
Мы возвращаемся в город в тишине. Машина Ани стоит во дворе, сестра расхаживает возле неё и с кем-то эмоционально разговаривает по телефону.
– Чёрт, сестра! – спохватываюсь я и тянусь к сумочке.
Достаю сотовый. Десять пропущенных!
Заметив танк Измайлова, Аня направляется к нам решительным шагом, убирая телефон в сумку.
– Софья, что случилось? Почему я должна разыскивать тебя и волноваться, куда ты пропала? Я Молчанову чуть суд не сорвала!
Измайлов усмехается и щурит глаза, наблюдая за нами.
– Ты точно старшенькая? – уточняет, переводя на меня весёлый взгляд. – Зимина, я теперь в курсе твоих «личных проблем», но продлевать дни отгула всё равно не буду. У нас суды на следующей неделе, помнишь? Так что придётся вернуться к указанной в заявлении дате. С сестрой всё нормально, я лично в этом убедился.
Аня недоумевающе смотрит на меня.
– Паша меня подвёз после встречи с Сергеем. Мы чуть-чуть поговорили. Извини, что не предупредила, – объясняю я.
Выбираюсь из машины и оглядываюсь на Измайлова. Возможно, это наша последняя встреча, но я отчаянно гоню от себя эти мысли. Не хочу, чтобы он видел грусть в моих глазах. Оборачиваюсь, когда мы с Аней подходим к подъезду. Паша курит и смотрит в нашу сторону задумчивым взглядом. Горло вновь сдавливает кольцом, и в носу начинает щипать. Я улыбаюсь через силу и почему-то в этот момент вспоминаю о его тёплых руках и нашей последней ночи. Не думала, что будет так сложно с ним расставаться.
– Что он хотел? – накидывается на меня Аня, когда мы переступаем порог квартиры. – Ты сказала ему о беременности?
– Да, – равнодушно пожимаю плечами, делая вид, что всё в порядке, хотя это совершенно не так.
– А он? – не унимается сестра.
– Мы решили встретиться лет через двадцать, когда он или она, – показываю пальцем на живот, – станет совершеннолетним.
– Не смешные у тебя шутки.
– Измайлов иначе представлял наше совместное времяпровождение, не готов становиться отцом чужого ребёнка и презирает Влада, – перечисляю я. – Очевидно же всё, Ань. Или ты думала, он замуж меня позовёт? Такие мужчины редко переступают через свои принципы. Не ты ли об этом говорила?
– Предполагаю, у него серьёзно подвисла программа после твоего признания, – хмыкает сестра. – Измайлов, кстати, на днях уезжает. Насовсем. Руднянский – это его человек, который останется курировать филиал в нашем городе, – со всем справляется. Павел им доволен и отпускает в свободное плавание.
Еще одна раскалённая стрела летит прямо в сердце.
– Вот и отлично, Ань. Хорошая новость. С глаз долой, как говорится...
– Сонь?
– Ну что? – раздражённо отзываюсь я, направляясь к себе в комнату.
– А если бы Измайлов позвал тебя с собой в Москву? Согласилась бы?
– Нет. Потому что я в положении. И меня с собой никто бы не позвал.
– Я в теории.
Сестру не устраивает мой ответ, а меня – что она лезет в душу. И так тошно. В прямом и переносном смысле этого слова.
– Я предпочитаю жить в реальности, Аня. Измайлов сильно сомневается в себе. А я – в себе. Это путь в никуда. Будет лучше, если я сделаю вид, что его не было в моей жизни, и сосредоточусь на других, не менее важных вопросах, а он вернётся в Москву и дальше будет строить свою карьеру.
Так правильно и меньше разочарований для обеих сторон. Иногда, чтобы остаться светлым воспоминанием друг о друге, достаточно вовремя закончить не успевшие стать обременительными отношения.
30 глава
Павел
Я паркуюсь у клуба и набираю водителя. Праздник давно в разгаре. Не люблю приезжать последним, но так получилось.
– Степан, меня через два часа нужно будет забрать. Координаты сейчас сброшу.
Поднимаю запястье и смотрю на часы, прикидывая в уме, что на большее меня не хватит. Сильно устал. На днях возьму отпуск. Который планировал провести с Софьей где-нибудь на островах. Вдвоём. Мысли то и дело возвращаются к нашей последней встрече. Я уже реже вспоминаю о лапуле, и это определённо радует. Ставлю себе пометку в телефоне, набрать утром Молчанова, и выхожу из машины.
Эрик, Привалов и мой зам сидят за барной стойкой и глушат виски. Я стреляю глазами в толпу, выискивая Зимину. Какое облегчение, что на днях она улетит домой. Ярослав и его мозги меня более чем устраивают, но продолжим сотрудничество на расстоянии, а потом будет видно. Если вдруг Привалов попросится ко мне в команду, отказывать не стану. Нужны толковые и надёжные специалисты.
– Ну что? Тебя можно поздравить? Переломов столько же, сколько и лет? – Я хлопаю Эрика по плечу, присаживаясь рядом. – С днём рождения!
– Да, – смеётся он. – Переломов куда больше, чем тридцать. Ты правда считаешь?
– Делать мне больше нечего. Наобум сказал. Но ты везунчик. Заживает всё как на собаке.
Мурашки ползут по коже, как представлю, сколько раз его собирали по частям, Джеки Чан недоделанный. Это же нужно так любить рисковать!
– Я записался к тату-мастеру на днях. Хочу шрамы забить рисунками. Нужно же адреналином откуда-то подпитываться, иначе свихнусь от скуки.
– Безбашенный, – усмехаюсь я.
– К нам на днях с обыском хотят нагрянуть, – огорошивает Эрик.
Сначала даже ушам не верю и кажется, что это очередная шутка. Но вряд ли бы он стал шутить подобными вещами. Тем более в свой день рождения.
– Какого хрена? Недавно же трясли документацию. Габузову скучно живётся? Задрал своим давлением, таскается к нам с силовиками, как к себе домой, – зло выплёвываю я.
– Я оставил Равика в офисе подчищать хвосты. Сервера нужно убирать в другое место. Завтра на свежую голову ещё раз всё пересмотрю, и ты тоже приезжай. С адвокатом. Прикрыть нас не за что, но мордой вниз полежать придётся.
Ведь не хотел сегодня пить! Я заказываю у бармена двойной виски. И без того плохое настроение, а после подобных новостей становится ещё отвратительнее.
– Часть платежей через мою фирму проведём, чтобы не светить твои счета, и Бергу маякни, что мы готовы деньги «потерять». Ему вроде понравилось проценты с нас иметь? Всё лучше, чем с этими крысами делиться. От Федотова там прилично капнуло.
На языке крутятся одни ругательства. Как чувствовал, что после помощи этому человеку перероют всё вдоль и поперек.
– Ладно. До утра терпит? – спрашиваю я.
Эрик кивает.
Мозги не работают, в висках трещит. Достаю телефон и набираю сообщение своему адвокату. Прошу Звягинцева быть завтра в офисе к девяти. Ярослав тоже кому-то пишет. По нашему вопросу. Всё же одна голова хорошо, но чем их больше, тем лучше.
– Как у Софьи дела? – интересуюсь у Привалова, когда он прячет телефон в карман брюк.
– Суд на днях по разделу имущества.
Внутри появляется знакомое чувство раздражения. Какая же упрямая коза! Отчасти я понимаю её нежелание брать мои деньги, но всё равно бешусь.
А ведь могла бы и промолчать о беременности, продолжать со мной сексом заниматься и ждать удобного момента, чтобы впоследствии всё обставить так, будто ребёнок от меня. И я бы поверил, потому что сильно ей увлёкся. Но правда в том, что она не смогла бы так поступить. Честна перед собой в первую очередь. Уважаю её за это. Вокруг много грязи и лицемерия, но она старается держаться от этого дерьма как можно дальше.
Привалов и Рогожин снова заводят разговор о работе, и я отворачиваюсь. Ищу глазами Аню – она танцует в толпе. Похожи с сестрой. Очень.
– Что врач говорит? Когда можно Эверест покорять? – спрашиваю я Эрика и делаю ещё глоток виски. Мыслить становится легче.
Решаю забить на проблемы и немного расслабиться, а потом ехать домой, отсыпаться. К обеду закрою вопросы с платёжками и буду ждать появления Габузова. Он любит мне нервы пощекотать. Ничего не остаётся, как оказать ему встречную услугу.
– Полгода без физической активности. Такое чувство, что лишили чего-то очень важного и ценного. Так пусто внутри, – тяжело вздыхает Эрик. – Я планировал иначе провести этот день.
– Полгода? Секс тоже под запретом?
– Шрамы у меня в других местах, – ухмыляется он. – Если бы ещё и сексом запретили заниматься, то я бы уже был на пути в Тибет, чтобы податься с горя в монахи. И вообще я решил наплевать на предостережения врачей. Пару месяцев потерплю, а потом на Чегемские водопады поеду. Там, говорят, отличный курорт. «Флай Чегем». Посмотрю, что и как. Со мной не хочешь?