– Аня, наворотила ты дел...
– Я? Это ты был в нашей квартире, а Софья взяла чужую вещь, если уж на то пошло, – ощеривается Зимина, но я не собираюсь с ней ругаться.
Дело сделано. Софья беременна. И похоже, действительно от меня.
– Мне Ярослав по доброте душевной дал сиреневую коробочку, когда мы от Бояринцева к вам в «Дубраву» поехали. Из бардачка взял в машине, – вспоминаю я. – Тоже бракованные достались?
– Тоже.
Я нервно смеюсь. Получается, в ту, третью совместную ночь, которую провели на Кузнецкой, мы могли и не заморачиваться с защитой? Нет подходящих слов, чтобы сказать их вслух Зиминой. Все матерные.
– Даже не знаю, что с тобой делать, – тяжело вздыхаю я. – С одной стороны, призналась, а с другой... Косяк это, Аня. Серьёзный.
– Это стечение обстоятельств, Паша, за которыми стоит моя личная драма. С Ярославом я обязательно поговорю и расскажу ему о своих ошибках, не переживай. Какие бы последствия ни получила эта странная история.
– Твоё дело. Мне всё равно, расскажешь ты ему или нет. Всё у тебя? Или ещё какие нюансы хочешь поведать?
– Нет, не всё.
– Что ещё?
– Поздравляю!
Я буквально вживую вижу ехидную улыбку Зиминой.
– А ты кого хочешь, мальчика или девочку? – включает она кокетку.
Честное слово, не знаю, что бы с ней сделал, будь она сейчас рядом.
– Придушить тебя желаю. Такой вариант ответа устроит?
– Жаль, что там не двойня, – бурчит Аня и завершает разговор.
Стерва! И Софья тоже молодец. Как сказать, что беременна от мужа, так пожалуйста, а правду узнала – и поскакала трусливым зайцем в кусты?
Я подхожу к столу и опускаюсь в кресло. Новость Зиминой выбила из колеи. По ощущениям, будто сравняло с землей. Давит на сердце и шумит в голове. Мне действительно лучше уйти на пару-тройку дней в затишье и всё хорошенько обдумать, остыть. А после – отменять поездку в Мюнхен и лететь на юг, предупредив Зимину-младшую, чтобы не сдавала себя раньше времени. Дико интересно, как поведёт себя Софья, увидев меня. Признается ли, что я отец её ребёнка, а не бывший муж? От этого впоследствии будет очень многое зависеть. Потому что я не люблю разочаровываться в людях.
34 глава
– Бери, красавица, не пожалеешь. У меня самая лучшая клубника! И букетик ромашек возьми в подарок. – Продавец, широко улыбаясь, протягивает мне охапку полевых цветов.
От ромашек исходит умопомрачительный запах, даже голова начинает немного кружиться, когда вдыхаю его. Расплачиваюсь за продукты и выхожу с местного рынка в приподнятом настроении. Загружаю пакеты в отцовский автомобиль и направляюсь в супермаркет за яйцами, мукой и молоком. Хочу блинчиков с клубникой. По утрам я хожу к морю, оно буквально в нескольких минутах ходьбы, потом завтракаю, мониторю интернет на наличие какого-нибудь полезного дела, а ближе к вечеру опять выхожу на прогулку. Почему я раньше не уехала в родительский дом? Как же здесь спокойно. Давно забытое ощущение безопасности и безмятежности. Будто в детство вернулась.
По пути я заезжаю в торговый центр. Покупаю два новых купальника «на вырост». Пока всё без особых изменений, лишь немного потяжелела грудь и по утрам, когда просыпаюсь, чуть выше лобка заметен небольшой бугорок, похожий на теннисный мячик. Последнее УЗИ показало, что у нас с малышом всё хорошо. Скрининг придётся проводить в родном городе, но я решаю вернуться к этому вопросу на следующей неделе, а пока отдыхать и наслаждаться солнышком. Через пару дней зарядят дожди, будет как раз чем заняться.
Ещё полгода назад я и представить не могла, что моя жизнь так круто изменится, но сейчас чувствую себя абсолютно свободным, счастливым человеком. Начинать с нуля, оказывается, совсем не страшно. А тягостный груз, что нас с Владом будет связывать общий ребёнок, сброшен. Надеюсь, бывший муж навсегда во мне разочаровался и мы с ним больше никогда не увидимся. Ещё бы не возвращаться мыслями к Измайлову. О беременности я ему, конечно, сообщу, но чуть позже. Возможно, через месяц. Или два. Или когда буду знать пол ребёнка. В крайнем случае, когда рожу. Хороший же повод для звонка?
Закидываю мясо в духовку, делаю блинчики и, позавтракав, выхожу погулять по берегу, прихватив из дома книгу и телефон. Эйфория вскоре схлынет, накроет рутиной, но пока у меня много энергии, сил и отличное настроение, решаю наслаждаться мини-отпуском и ни о чём плохом не думать. На днях я занялась уборкой квартиры – перебираю старые вещи, выкидываю ненужный хлам. Хватает занятий, чтобы не зацикливаться на беспокойных мыслях.
Ближе к полудню, когда солнце становится очень активным, решаю вернуться домой. Вряд ли сегодня вечером осилю прогулку: с самого утра чувствую себя неважно и штормит. Это из-за жары. Но послезавтра обещают похолодание и дожди – отпустит.
«Как погода на юге?» – приходит сообщение от Измайлова, и мне кажется, что температура на улице резко подскочила.
Откладываю книгу в сторону, а затем и телефон. Хочу ему ответить, но почему-то мешкаю. Последний раз мы общались с Пашей почти две недели назад. Он тогда был в больнице. Потом я хотела ему написать и спросить о самочувствии, но посчитала это неуместным, а после теста на отцовство и вовсе запуталась, что мне делать. Не знаю, как Паша отнесётся к новости об общем ребёнке. Ещё одного эмоционального потрясения я могу не вынести.
«Не боишься обгореть?» – приходит через пять минут моего молчания, и я хмурюсь, борясь с желанием осмотреться по сторонам.
Нет, он бы не стал приезжать. Зачем ему это?
Я встаю с шезлонга. Наверное, слишком резко, потому что перед глазами появляются чёрные мушки и меня слегка ведёт в сторону. Сажусь обратно, глубоко втягивая в себя воздух. Лучше и в самом деле пойти домой. Под кондиционер.
Всего на секунду прикрываю глаза, а когда открываю их, то вижу перед собой Измайлова и теперь, кажется, по-настоящему готова уйти в отключку.
– Всё нормально? – спрашивает он, вглядываясь в моё лицо прищуренными глазами.
Пульс подскакивает, ладони становятся влажными. Может, это галлюцинации и я действительно перегрелась?
Измайлов присаживается передо мной на корточки, тянется руками к сумке. Достаёт бутылку с водой. Раскручивает крышечку и протягивает мне.
– Пей, – приказывает он.
Я делаю несколько глотков, и сразу же становится лучше. Мысли проясняются. Измайлов действительно здесь, и это не галлюцинация.
– Лучше? – Паша смотрит на меня встревоженно.
– Ты застал меня врасплох. Я не ожидала тебя увидеть... Как ты узнал, где я живу?
– Ты паспорт показывала, забыла? Узнать адрес не такая уж проблема. Дойти до ближайшего пляжа, выяснив у соседки, что ты уходишь куда-то каждое утро с сумкой, – тоже. Логические цепочки моё всё, – мягко улыбается он.
– Ты... прилетел ко мне? – мой голос звучит растерянно и глухо.
– В целом да, хотя не уверен, что ты приютишь меня на время моего отпуска. Поэтому я забронировал номер в гостинице. Вчера вечером прилетел.
– На самолёте?
А как же его плохое самочувствие, перепады давления и головная боль?
– Угу. Пилить на машине две с половиной тысячи километров как-то не было настроения. Ни у меня, ни у водителя. Кстати, я взял кое-что напрокат. Идём покажу и заодно отвезу тебя домой.
Я нахожусь в сильном изумлении и никак не могу прийти в себя. Прилетел ко мне? Это шутка?
Паша складывает мои вещи в сумку и, взяв меня под локоть, ведёт с пляжа. Даже не удивляюсь, когда вижу автомобиль, который он взял в прокате. Чем-то похож на его танк.
– Любишь большие машины?
– Мне нравится, когда вокруг есть много свободного пространства. Ты ещё мой дом в Москве не видела. Динар говорит, что невозможно в таком жить, а мне нравится.
– Этот тот самый друг, который бросил курить? – уточняю я.
– Да. Как-нибудь познакомлю.
Паша помогает мне забраться в салон, закидывает сумку на заднее сиденье и сам садится за руль.
– У него, кстати, через несколько месяцев пополнение в семье. Я собирался к ним в отпуск полететь, но передумал.
Он задерживает на мне серьёзный взгляд, и я смущаюсь. Не покидает чувство, что Паша прилетел не просто так и мой секрет уже вовсе не секрет.
– Домой? Или есть силы сходить со мной в кафе или ресторан? Я жутко голодный.
– Домой. У меня есть чем тебя накормить. Ты же вроде как неприхотлив в еде? – вспоминаю я.
– Абсолютно. Что у тебя вкусненького?
– Суп, запечённое мясо и блинчики с ягодами. Мне сегодня утром так захотелось клубники. Думала, с ума сойду, если не съем хоть одну штучку. Пришлось выбираться на рынок. И понеслось. Ты любишь фрукты?
Паша пожимает плечом, трогаясь с места.
– Да. Только, чтобы наесться клубникой, мне нужно килограмма два, не меньше, – смеётся он.
– Здесь парковка запрещена. Десять минут, и машину увозят на эвакуаторе.
Я сильнее сжимаю бутылочку с водой, которую держу в руках.
– Да? – Паша удивлённо приподнимает бровь, осматривается по сторонам. – Точно. Знак не заметил. Вообще-то я иначе планировал нашу встречу, но ты всё испортила, напугав меня, что в обморок спикируешь. Часто у тебя так?
– Нет. Но лучше не стрессовать.
– Это ты про мои сообщения, а затем неожиданное появление?
– Да.
Паша издаёт глухой звук, похожий на усмешку. Мне до сих пор не верится, что он здесь. Неужели знает про тест и мою беременность от него? Всё же я реалист до мозга костей, а Измайлов хоть и бывает романтиком, но... не тот это случай. Мы ведь всё выяснили в прошлый раз, он вполне логично объяснил, почему не готов взять на себя ответственность за чужого ребёнка.
Мы останавливаемся у дома, Измайлов недовольно хмыкает.
– Да, места на парковке маловато для таких габаритов. Переусердствовал.
Я поворачиваю голову, разглядывая Пашу. Настроение у него хорошее, улыбается, вид отдохнувший, но глаза задумчивые. И они выдают его.