– Я в душ. Мне нужно десять минут на сборы, – говорю я и направляюсь в ванную, замечая, что Паша тоже раздевается.
Включаю воду и, отрегулировав температуру, слышу, как сзади открываются створки душевой.
– Десять слишком мало. – Горячее дыхание опаляет щёку.
Я пытаюсь сдержать дрожь, которая проходит волной по телу и отдаёт слабостью в ноги.
– Ты мутант, ясно тебе? Ночь без сна, и ещё есть силы на меня?
– Конечно есть, – хмыкает он. – Разве не чувствуешь? – Упирается твёрдостью мне в живот и аккуратно целует, но с каждой секундой движения становятся увереннее и настойчивее.
– Не болит?
– Терпимо. – Паша подхватывает мою ногу под коленкой и закидывает себе на бедро, углубляя поцелуй. – Иногда боль бывает приятной. – Он прерывается, соединяя наши лбы, и двигается навстречу, заполняя собой.
С губ срывается протяжный вздох, и Паша тут же накрывает их своим ртом. Стопор в мыслях и ощущение падения в бездну. Ухожу в омут с головой, понимая, что это конец и теперь мне не выбраться. Да я и не хочу.
Через час мы подъезжаем к центру, Паша сосредоточен и молчалив. Глаза чуть прищурены. Периодически он смотрит в телефон и с кем-то переписывается, ненадолго отвлекаясь от дороги.
– Ты правда всю ночь не спал?
– Угу, – отзывается он, включая поворотник и останавливаясь неподалёку от здания. – И похоже, ещё одна впереди.
– В гостинице?
– Посмотрим. Мне нужно сконцентрироваться и доделать всё быстро. С тобой это очень проблематично. Если не будешь провоцировать, то останусь, – улыбается Паша.
– И часто ты ночуешь на работе?
– Ночую редко, но работы всегда много. Ты обязательно привыкнешь к моему ритму. Со временем. Идём. Познакомишь меня с ним.
Измайлов открывает дверь и выходит на улицу.
– А если это она? – летит ему в спину.
– С ребёнком, – поясняет Паша. – Она или он, не имеет значения. А что, разве уже возможно определить пол? – Он опускает задумчивый взгляд мне на талию. – Живота ведь практически нет. Не понимаю, как там может быть что-то видно?
Но через пятнадцать минут Измайлов берёт свои слова обратно. Я не знаю, на кого смотреть, и разрываюсь между экраном на аппарате УЗИ и Пашиным лицом. Он жадно наблюдает за изображением, когда врач показывает нашего ребёнка. Делает снимок на память и вручает его Измайлову. Паша выглядит обескураженным и счастливым. Впрочем, как и я. Точка заметно подросла за несколько недель, и теперь это сформировавшийся человечек.
– Даже не верится, – говорит Паша глухим, надломленным голосом, когда мы выходим в коридор. – Такой большой… – Он вертит в руках снимок, не сводя с него огромных глаз. – Руки, ноги, туловище, голова. Действительно человек…
Паша достаёт телефон из кармана джинсов и делает фото. Я прислоняюсь к стене, и он поднимает голову, впиваясь в меня внимательным взглядом.
– Всё в порядке, лап?
У меня начинает кружиться голова, в ногах появляется слабость.
– Мне не очень хорошо, – признаюсь честно. – Немного перенервничала, и сейчас накрывает отходняк.
– Из-за анализов? – уточняет он, приближаясь.
– Да. Один будет готов через несколько дней. Очень волнительные для меня этапы. Наверное, как и для любой другой, но всё усугубляется тем, что у мамы были серьёзные проблемы по-женски. Она плохо переносила беременности, и после нас с Аней у неё не получилось родить ещё ребёнка, хотя отец мечтал о сыне. У сестры, как выяснилось, тоже не всё гладко по этой части. И у меня под большим вопросом. Пока вроде бы хорошо, – пожимаю плечами. – Но я всё равно волнуюсь. И возможно, не смогу больше родить.
– Всё будет хорошо, Софья, – заверяет меня Измайлов и кладёт руку на плечо, ведя к выходу. – Но если есть сомнения и страхи, то нужно лететь в Москву. Я покажу тебя лучшим врачам.
– Ты же их боишься, – не удержавшись, фыркаю я.
– Никакого друга на твоих родах не будет. Я пошутил. Разве я пропущу рождение собственного ребёнка? Ты порой, как маленькая, ведёшься на явную провокацию, – хмыкает он.
– Иногда я не понимаю, когда ты шутишь, а когда нет, – объясняю, бросая на него быстрый взгляд.
На телефон Паши приходит СМС. Он читает сообщение и затемняет экран, приподнимая уголок губ.
– Какие уж тут шутки, лап. Всё очень даже серьёзно. Порой увлекаюсь, видя возмущённый блеск в твоих глазах, но постараюсь исправиться. Хотя бы до конца беременности.
– А потом?
– А потом сразу за вторым пойдём, чтобы ты глупостями голову не забивала, – смеётся он.
Мы подходим к машине. Я забираюсь в салон, Паша садится за руль, и почти всю дорогу мы едем в молчании. Когда подъезжаем к дому и выходим на улицу, меня ведёт в сторону. Я хватаюсь за бампер, чтобы устоять на ногах.
– Ну ты чего, Соф? – спрашивает Паша, тотчас оказываясь рядом.
Перед глазами плывёт, дыхание сбивается, в голове вата. Состояние отвратительное.
– Лап, – слышится беспокойство в его голосе. – Ты взаправду, что ли? Прекращай меня пугать.
Измайлов подхватывает меня на руки и прижимает к себе. Касается губами щеки и лба.
– Мне полежать нужно. Или поспать. Так бывает. Скоро пройдёт.
Паша заходит в квартиру и несёт меня в гостиную. Кладёт на диван и тянется к телефону. Кого-то набирает, направляясь в кухню. До меня доносится его тихий голос. Возвращается он с тонометром в руках и садится на край дивана. Меряет мне давление и с расстроенным видом опять кого-то набирает.
– Пониженное, – сообщает в трубку.
После чего идёт на кухню и появляется, держа в руке мою кружку.
– Пей, – мягко приказывает Паша. – Это чёрный чай с лимоном и сахаром. И что у тебя с гемоглобином? Аня сказала, из-за этого могут быть недомогания?
– Да, могут. Он у меня часто бывает понижен. Но я недавно капалась. Должен быть в пределах нормы.
– Ты сегодня сдавала анализы?
Я слабо киваю.
– Вот и посмотрим, норма там или нет, а пока постельный режим, – строго распоряжается Измайлов.
Забирает пустую кружку и уходит на кухню. Слышу, как опять с кем-то разговаривает по телефону. Закрываю глаза и ненадолго выпадаю из реальности, а когда открываю их, то в комнате уже полумрак. Я накрыта пледом. В квартире тишина. Поднимаюсь с дивана и иду на свет, который горит в спальне. Паша сидит за столом и что-то делает в ноутбуке. Прислонившись к косяку, я наблюдаю за ним, разглядывая затылок и выпрямленную спину. Подхожу ближе и кладу руки на плечи. Он слегка вздрагивает и вытаскивает наушник из уха. Поворачивается и смотрит на меня. Рывок, и усаживает к себе на колени. Сердце ошибается на такт, когда он поднимает руку и гладит меня по лицу.
– Похожа на привидение. Мне кажется, и без анализов ясно, что необходимы дополнительные микроэлементы.
Я неопределённо пожимаю плечами и кладу голову ему на грудь, слушая спокойный и равномерный стук сердца. Мне так хорошо в этот момент. Ощущаю себя с ним, действительно, как за каменной стеной.
– Что за нежный порыв? – усмехается Паша, касаясь губами макушки. – Лап? Ты чего?
– Ты в курсе, что Аня и Ярослав расстались на время? – тихо спрашиваю я.
Почему-то вспоминаю об этом именно сейчас.
– Из-за проколотых презервативов? – в голосе Паши слышатся насмешливые нотки.
– Не знаю. Вряд ли. А ты бы как поступил, когда узнал о подобном?
– Никак, – хмыкает он. – По жопе бы тебе надавал, но о расставании и речи бы не шло. Скорее всего, причина их размолвки куда глубже и серьёзнее. Что сестра говорит по этому поводу?
– Сказала, что они взяли тайм-аут и это закрытая тема, которую она пока не готова ни с кем обсуждать. Думаю, истинная причина их разлада в том, что Аня уверена: она не сможет сама забеременеть и выносить ребёнка. Говорит, что без ЭКО и суррогатного материнства у них вряд ли получится стать родителями.
– Привалов сейчас в Москве. Сам вызвался. Пока на три месяца, а дальше будет видно, – подтверждает мои опасения Паша. Выходит, у Ани с Ярославом действительно серьёзные проблемы в отношениях. – Если взяли время, значит, это им обоим необходимо. Не маленькие, разберутся, что для них в приоритете: чувства или дурацкие принципы.
– Дурацкие принципы? Полагаешь, желание иметь ребёнка от любимого человека и невозможность дать ему это счастье – блажь?
– Я другое имею в виду. Каждая пара определяет для себя комфортные условия существования. Дети, бесспорно, счастье, но случается так, что не всем дано познать эту радость. Для каких-то кардинальных решений нужно время. И даже опыт. У Ани и Ярослава всё будет хорошо. Вот увидишь.
– Даже если она не сможет родить ребёнка Ярославу?
– Абсолютно счастливым человеком возможно быть лишь в том случае, Софья, если очень хочется им быть. Люди часто сами загоняют себя в рамки, создают неразрешимые проблемы, совершают ошибки, а потом посыпают голову пеплом. Всё в наших мыслях. И руках. – Паша крепче прижимает меня к себе и довольно улыбается. – Бывший не звонит? – вдруг спрашивает он, переводя тему, и я напрягаюсь.
– А должен?
– Я не экстрасенс. Но не хочу, чтобы Ковальчук допекал тебя. Ты же скажешь мне, если он будет заниматься глупостями?
– Скажу. – Я обнимаю Пашу в ответ и касаюсь шеи губами. – У меня нет от тебя секретов. Ты ещё долго будешь здесь сидеть? – киваю на его компьютер.
– Ты проспала четыре часа, и этого времени хватило, чтобы уделить внимание важному для меня проекту. Теперь твоя очередь. – Он нежно целует меня в висок. – Я заказал доставку еды. Идём на кухню? – предлагает Паша. – Я дико проголодался. Да и тебе нужно подкрепиться.
40 глава
Сегодня Паша за главного. Пока я сижу на стуле, обняв колени руками, он расставляет тарелки, накладывает еду и при этом не забывает искромётно шутить. После ужина убирает посуду со стола, подходит к раковине и начинает её мыть.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты идеальный мужчина? – довольно улыбаюсь я, вытягивая ноги и не сводя глаз с его спины.