Раньше казалось, что любовь – это прекрасное, лёгкое и светлое чувство. Отчасти так, но лишь отчасти, потому что последние два дня меня в буквальном смысле выворачивает наизнанку и всё дрожит внутри, когда смотрю на Пашу. Он шумно вздыхает, морщится во сне, сжимая мою руку. Кладёт голову мне на плечо, едва на нём помещаясь, и сердце пропускает удар, чтобы потом забиться, как сумасшедшее. Я очень жалею, что не встретила его раньше.
Когда стюардесса появляется в салоне и просит пристегнуться, нежно касаюсь губами щеки Паши.
– Мы идём на снижение, – ласково произношу я и снова целую его.
– Хорошо. – Он зевает и, взъерошив волосы, впивается в меня заспанными глазами. – Всё нормально, лап? – Приподнимает пальцем мой подбородок и разглядывает лицо. – Почему такая бледная, а? И зрачки по пятаку. Завтра позвоню своему неврологу и попрошу, чтобы узнал контакты лучших гинекологов Москвы. И водителя тебе подыщу. Или Степана за тобой оставить?
– Как посчитаешь нужным.
Ничего не имею против того, чтобы мою тушку возили. На такси Паша не разрешит перемещаться по городу, а если предложит взять его машину (что маловероятно), то я не готова стрессовать из-за правил дорожного движения в незнакомом месте. С навигатором и современными технологиями это, конечно, не проблема, но правда – не хочу. Обоим так будет спокойнее.
– По поводу дома. Сразу предупреждаю: у меня нет клаустрофобии и каких-либо психических отклонений. Он мне нравится. Его делали по моему эскизу, менять в нём я бы ничего не хотел. Максимум, на что согласен, – оборудовать детскую. Только, пожалуйста, выбирай нейтральные цвета. Никаких розовых и голубых оттенков. Договорились?
– Ты так интригуешь или запугиваешь?
Замечаю, как глаза Паши вспыхивают яркими огоньками, когда он говорит о доме. Что же там за дворец такой?
– Дом действительно необычный. В нём много простора, зелени, света и окон. Допускаю, что какие-то незначительные переделки придётся сделать для безопасности ребёнка, но мы подумаем об этом чуть позднее.
– Всё же интригуешь, да? – улыбаюсь я.
– Нет. Ставлю перед фактом, – категорично заявляет он.
В аэропорту нас встречает человек Измайлова. Представляется Степаном, берёт мой чемодан и сумку. Мы садимся с Пашей на заднее сиденье его танка, и он обнимает меня. По телу пробегает волна дрожи от его прикосновений. Засранец сдержал слово: до отлёта не трогал меня и не нагружал физически. В том числе и себя. Но потребность в его близости и ласках становится с каждым днём лишь сильнее. Если не будет проявлять активность, то и впрямь хоть в секс-шоп заглядывай, чтобы его соблазнить.
– Лап, прекращай так смотреть и дрожать, будто меня год не было и ты приехала с водителем за мной в аэропорт после длительной разлуки.
– Год? – возмущаюсь я. – За это время я бы забыла, как ты выглядишь, и уже ехала с водителем домой. Одна. Не признав тебя и посадив в обратный самолёт.
Паша широко улыбается.
– Я должен быть сегодня в офисе. Буквально часа на два или три отъеду, а потом вернусь и можем поужинать в ресторане. Как тебе идея? – предлагает он.
– Может, останемся дома?
– Хорошо, тогда закажу доставку еды или сам заеду по пути в любимый ресторан. Есть какие-то пожелания?
– Есть, – киваю я. – Хочу клубнику.
– А из нормальной еды?
– Клубнику. Могу ошибаться, Паш, но... мне кажется, что там девочка с характером мальчика, – неуверенно говорю я.
Измайлов вопросительно приподнимает бровь.
– Я сейчас обожаю сладкое и фрукты, а ты любишь тяжёлую пищу и не можешь без мяса, – поясняю я. – Вначале меня тянуло на фастфуд и жирненькое, а сейчас охота сладостей.
– Почему не мальчик с тонкой душевной организацией?
– Тогда лучше девочка со стальным стержнем, – произношу тихо.
– Глупышка ты такая, лапуль. – Паша, смеясь, сжимает меня в руках и целует в висок.
До дома Измайлова мы добираемся почти столько же, сколько провели в небе. Кругом пробки, и я не представляю, как люди живут в подобном ритме. Возвращаются домой лишь для того, чтобы переночевать, а потом опять мчаться на работу?
В Москве холодно. Я зябко передёргиваю плечами, когда мы оказываемся на улице. Паша заботливо накидывает мне на плечи свою ветровку. Степан берёт наши вещи, и мы направляемся к дому.
– Я думала, у тебя как минимум Тадж-Махал. Ты так его расписывал. А на деле… Чем-то похоже на гигантский тоннель.
– Метро ещё скажи, лап, – недовольно бурчит Паша.
Я широко улыбаюсь, наблюдая за лицом Измайлова. Кто-то не любит критику?
– Несколько лет назад я был в Тибете. Кое-что понравилось и запало в душу. Что именно, сейчас сама увидишь. А ещё в доме почти нет дверей, и он такой длинный, похожий, по твоим словам, на тоннель, потому что я не захотел строить второй этаж. На территории, как ты заметила, имеется красивый сад. Его видно из любой точки в доме.
– А как ты добираешься из одного конца в другой, если вдруг что-то срочно понадобилось?
– Сейчас увидишь.
Мы заходим внутрь, Степан оставляет вещи и говорит, что будет ждать в машине. Первое, что бросается в глаза, – огромный фонтан, окружённый зеленью. Живой, не искусственной. В доме прохладно и витает аромат свежести. Осматриваюсь по сторонам и трогаю рукой одну из стен. Здесь всё природного происхождения, простые формы, минимум мебели, максимум простора. Стены окрашены в белый цвет и декорированы росписью, имитирующей узоры настенных ковров или необработанную каменную кладку. В Тибете не была, но фильмы видела. Действительно чем-то похоже. Перед длинным коридором стоит электросамокат.
– Да ладно? Серьёзно? – усмехаюсь я, глядя на Пашу.
– Это ответ на твой вопрос, как быстро добраться из одного конца дома в другой. Но такой надобности нет, я просто люблю иногда на нём кататься, – смеётся он. – Наша комната в самом конце. Первый поворот направо – кухня. Двери есть только в спальнях и двух душевых. Во всём доме окна в пол и вид, как ты, наверное, уже догадалась, на сад.
– Впервые вижу такой интересный дизайн. Ты сам это придумал?
– Не придумывал ничего особо. Просто захотелось чего-то необычного. Без второго и третьего этажей. Ну и здесь всего-то сто девяносто квадратов. Жилой площади, – уточняет он.
– Всего-то, ага… – Я не перестаю с восхищением осматривать раскинувшееся великолепие. – Беру свои слова про тоннель обратно. Похоже на торговый центр.
Паша раздражённо вздыхает и прожигает меня нехорошим взглядом.
– Прекращай, лап. Мой дом идеален. Я обожаю его.
Примирительно поднимаю руки вверх, посмеиваясь. Мы идём на кухню, и я снова прихожу в изумление, когда Паша просит какую-то Ирину открыть жалюзи и сделать два кофе.
– Всё автоматизировано. Абсолютно всё. И на голосовом управлении.
– Ты назвал робота Ириной? – удивляюсь я.
– Да. На самом деле очень удобно, и всегда есть с кем поговорить. Ирина, скажи, какая погода на улице? – просит Паша, и женский голос после секудной заминки отвечает на его вопрос.
Мы обходим весь дом. Паша показывает, как управлять роботом. Относит мои вещи в спальню, переодевается, чмокает меня в щёку и уезжает.
Рядом со спальней находится гостевая комната, в которой, как я понимаю, мне будет разрешено похозяйничать? Но я бы ничего не меняла в интерьере, лишь докупила бы детских вещей. И всё. Красивый дом. Практичный. И с изюминкой. Как и его хозяин.
Накинув тёплую ветровку и достав кроссовки из чемодана, выхожу на улицу. Охраны нет. По периметру высокий забор. Вокруг много зелени и огромный сад. Очень красиво. Моё внимание привлекает беседка в конце двора, и я иду к ней. Здесь всё: и печь, и гриль, и ещё какие-то непонятные приспособления. Даже качели есть. Просто, лаконично, уютно и со вкусом.
Измайлов возвращается через четыре часа. С пакетами из ресторана. Я за это время заглянула в каждый уголок дома и сада. Ещё пару дней, и можно будет сказать, что всегда жила в этом месте.
– Ну как? Не скучала? – спрашивает он бодрым голосом.
– Нет. – Я поднимаюсь с небольшого диванчика и направляюсь к столу: проверить, что он купил.
Паша, быстро осмотрев меня, хмурится.
– Чёрт. Забыл предупредить. Ирина, включи обогрев полов. Это тебе не юг, лап. Здесь погода часто меняется и скоро зарядят осенние дожди. Носки бы надела, шлёпаешь босыми ногами по холодному полу. По жопе надавать?
– Паш, у тебя идеальный дом. – Жмусь к нему и обвиваю руками шею.
– Тебе правда нравится? – Он щурит глаза и обнимает в ответ.
– Ну вообще-то больше его хозяин, но и дом тоже ничего, – заигрываю я.
– Лиса. Что решила с детской?
– Пока ничего. Ты давно сюда переехал?
– Примерно пять лет назад. Есть квартира в центре. Но я там почти не бываю. В гараже стоят две машины и мотоцикл. В принципе, всё. У меня мало имущества. Беру не количеством, а качеством.
Паша отпускает меня и садится на стул. Я возвращаюсь к пакетам и достаю еду. Замечаю контейнер с клубникой и восторженно мычу. Разогреваю пасту с морепродуктами в микроволновой печи, не сводя глаз с аппетитных ягод. Паша, проследив за моим взглядом, встаёт из-за стола, берёт клубнику и идёт к раковине. Моет её и вручает мне со словами:
– Только после пасты. И со мной поделись. Тоже хочу.
Я киваю, как болванчик, и начинаю есть.
– Лап, – спустя паузу окликает Паша. – В Москву на днях друг прилетит. Скорее всего, с семьёй. Ты не против, если они у нас поживут?
– Это тот, у которого беременная жена?
– Да, у них ещё маленький ребенок есть. Мальчик. Тимур. Если не хочешь движа и шума, то без проблем. Они разместятся в гостинице. Я пока ничего им не предлагал, но подумал, что с Наташей вам будет интересно проводить время. Да и нам с Динаром спокойнее, что вы присмотрите друг за другом, пока мы будем пропадать в офисе.
– Конечно, зови, – с радостью соглашаюсь я, поглощая еду и гипнотизируя тарелку с клубникой. – А когда твои друзья улетят, найду себе работу, так что за мой досуг можешь не переживать.