– Работу?
– Ну подработку. На несколько часов в день. Скорее всего, удалённо. Не смогу сидеть без дела и быть домохозяйкой, прости. Не один же ты такой деятельный.
– Это хорошо, что ты у меня такая самостоятельная, но всё же я бы повременил с активностью. Окей?
Паша не давит. Просто просит. Я с минуту изучаю его лицо, опускаю глаза в тарелку и отрицательно качаю головой.
– Нет. Не окей.
– Бессмысленно отговаривать?
– Угу. Тебе досталась уже сформировавшаяся личность, которая не привыкла сидеть без дела. Понимаю, тебе спокойнее закрыть меня дома до родов, но нет. Это не про меня и не про нас с тобой. – Осторожно поднимаю голову. – Так что с моим мнением придётся считаться и ещё показать медицинскую карту.
Расплываюсь в ангельской улыбке, когда он нервно закатывает глаза.
– Да-да, я не шучу, Паша. Твои слова в самолёте были вполне логичны и отчасти правдивы, но лишь отчасти. Ты пережил инсульт в детстве, и его симптомы, увы, не проходят бесследно. А ещё ты безответственно относишься к своему здоровью. Куришь, мало отдыхаешь... Но пытаешься следить за моим. Я видела в отправленных сообщениях, что ты перекинул себе мои недавние анализы. Это похвально, твоя забота трогает, но эгоистично, не находишь?
– Что-то мне не нравится наш разговор, – хмурится Паша, откладывая вилку в сторону.
– Это хорошо, что не нравится. Потому что меня тоже не прельщает мысль оставить ребёнка сиротой.
Взгляд Измайлова становится острее.
– Всё, лап, понял, куда ты клонишь. Я правду сказал. Со мной всё в порядке. И вот, – достаёт он из кармана какую-то бумажку и кладёт передо мной. – Это не подделка. Я действительно чист.
Пробегаюсь глазами по ровным строчкам в справке. Он полностью здоров. Дата свежая. И когда только всё успевает?
– Ну вот. Хотя бы с одним вопросом разобрались, – говорю я. – И не так страшно, правда? С медкартой примерно так же.
Лёгкая улыбка трогает его глаза и губы. Ну вот как на него злиться? И как не верить, когда он смотрит таким честным взглядом? Невольно закрадывается мысль, что я всё же накручиваю себя, хотя и знаю, что это не так.
Поднимаюсь из-за стола и подхожу к Паше, усаживаюсь на его колени. Обнимаю за плечи и касаюсь губами губ. Сразу настойчиво и требовательно, чувствуя жадность и страсть. Сильные руки смыкаются на моей талии. Прерывистый вдох – и он целует так, словно собирается выпить меня до дна. Не знаю, что вбил себе в голову этот гадёныш и почему не допускает между нами близости, но я хочу его в себе. Сейчас. Безумно.
– Всё нормально с моими анализами, – чуть ли не хнычу, ёрзая на нём.
«Может, он таким образом мстит за то, что я требую показать мне медицинскую карту?» – проносится безумная мысль в голове и тут же исчезает, потому что Паша усаживает меня на столешницу.
– С огнём играешь, лап. Давай сначала врачу покажемся? Боюсь тебе навредить, – хрипло шепчет он.
– Ты мне больше вредишь своим равнодушием. – Я обнимаю его ногами и крепко держу, осыпая поцелуями лицо и шею.
Измайлов сдаётся. Тянется к брюкам, расстёгивает ремень и ширинку, затем принимается за мою одежду. Задирает подол платья, срывает трусики и толкает меня себе навстречу, удерживая ладонями за бёдра. Воздух выходит из лёгких с тихим глубоким стоном. Паша начинает двигаться не сразу, постепенно наращивает темп и всё время следит за моим лицом, готовый остановиться в любую минуту. Я чувствую жар дыхания на шее и напряжение его тела, когда меня накрывает волной безумия. Закрыв глаза, сотрясаюсь в сильных руках, эхо вскрика тонет в поцелуе, пока я захлёбываюсь эмоциями, которых так много, что я не в силах с ними справиться. Сердце колотится быстро и громко, отяжелевшие веки не слушаются. Всё, что могу, – держаться за плечи Измайлова, ощущая свою уязвимость от чувств к этому человеку. И похоже, это взаимно.
42 глава
– Теперь моя очередь с ним кататься, – доносится голос Динара, и мы обмениваемся с Наташей насмешливыми взглядами.
Они с Измайловым уже час катают Тимура по дому на электросамокате, и тот довольно хохочет, а мы сидим на кухне и пьём чай.
– Его уже пора спать укладывать. К тому же мы с дороги, – говорит Наташа, покачивая головой и не в силах сдержать улыбки, когда Динар и Паша снова начинают спорить, кто будет кататься с Тимуром.
– Они всегда так себя ведут, когда вместе? – Я сжимаю лежащую на столе ложку, ощущая, как тепло разливается по телу от мысли, что мне хорошо в доме Измайлова и с его друзьями.
– Да. Паше очень нравится Тимур. Он говорит, что это любовь с первого взгляда. Сын тоже обожает его, а Динар ни в чём не хочет им уступать. Этим мужчинам можно смело рожать футбольную команду. Они организуют сыновьям досуг. Впрочем, как и девочкам. Ни капли в этом не сомневаюсь.
– Вы часто бываете в Москве? – интересуюсь я.
– Редко. Примерно год назад перебрались в Мюнхен. Обычно Паша к нам прилетает. У нас они ведут себя точно так же, – улыбается Наташа и поднимается из-за стола.
Наливает в стакан воды из графина и пьёт. У неё уже заметен животик, хотя мы одинаковой комплекции и предполагаемые даты родов рядом.
– А вы с Пашей давно вместе? – спрашивает Наташа, задерживая на мне внимательный взгляд.
– Нет, не очень, – отвечаю уклончиво. – Примерно столько же, сколько и моей беременности.
Наверное, слишком рано для истории о шалостях моей сестры. Повременим с откровениями.
– Вы интересно смотритесь вместе. Чем-то похожи лица. Ребёнок получится красивым, – делает Наташа комплимент. – Не как у нас с мужем. Но ты и сама уже заметила. Сын на меня не похож. В роддоме надо мной подшучивали и предлагали сделать тест ДНК.
Я улыбаюсь. Действительно, заметно, что Тимур – копия отца.
Наташа выходит в коридор и зовёт Динара. Говорит, что сына пора купать и укладывать. Покатушки на самокате заканчиваются. Плечи Тимура начинают дрожать, глаза блестят от слёз, он расстроенно всхлипывает.
– Ну ты чего, колбасье? Сопли подбери. Завтра продолжим. – Паша щёлкает Тимура по носу и берёт на руки, прижимая к себе.
Прислонившись к косяку, я наблюдаю за ним, чувствуя, как сердце сжимается от нежности, когда вижу Пашу с ребёнком на руках. Ещё мужественнее выглядит в такие моменты. Отцовство, определённо, ему к лицу.
– Я тебя прошу, не называй его так, – раздражённо вздыхает Динар. – Тимуром его зовут. И к тому же сегодня он вон какой улыбчивый. Как никогда.
– Уже нет, – замечает Наташа и просит Пашу поставить Тимура на пол.
Берёт сына за руку, и они идут вместе с Динаром в свою комнату.
– Колбасье? – усмехаюсь я. – Это прозвище такое? Почему?
– Потому что деловая колбаса. Маленькая копия Асадова. Разве не заметила?
– Да, заметила. Очень похожи. Наташа такая хрупкая и красивая, но мальчик явно не в неё пошёл. Чёрненький, в отца.
– Может, со вторым им повезёт. Асадов мечтает о белокурой дочке – маленькой копии своей жены.
– А ты?
– Я кого хочу? – Паша на секунду задумывается. – Наверное, тоже девочку. Чтобы была с такими же губами, как у мамы, и по утрам обнимала меня маленькими ручками за шею. – Он прижимает меня к стене и целует.
Натягиваюсь струной, когда Паша проталкивает язык мне в рот, и обвиваю его затылок руками, прижимаясь теснее.
Слышится глухое покашливание и мужской голос:
– Извините, что отвлекаю, – говорит Динар. – Робот барахлит, температуру воды не можем нормально настроить.
– Иду.
Паша облизывает влажные губы, подмигивает мне и идёт за Асадовым.
Я убираю чашки со стола, загружаю всё в посудомойку и подхожу к окну, попросив Ирину открыть жалюзи. Паша возвращается через пять минут. Обнимает сзади и целует в шею.
– Я только сейчас задумалась. Динар и Наташа ведь недавно поженились? Ты к ним на свадьбу ездил несколько месяцев назад?
– Угу.
Я не вижу лица, но чувствую, что он улыбается.
– Жаль, ты не полетела. Было очень душевно. Все свои. Могла бы не отшивать меня, но кто же знал, да?
Его руки обнимают мой живот и ласково поглаживают. Горячие дыхание вызывает рой мурашек на коже.
– У них ребёнку три года, а свадьба было не так давно, – развиваю свою мысль.
– А ты у Наташи спроси, почему так вышло, – шепчет Паша и снова целует в шею, а потом резко поворачивает к себе.
Сердце делает нервный кульбит, когда мы встречаемся глазами. Он снова меня целует, будто дразнит.
– Нет, я не буду. Это невежливо. Но у тебя уточню одну деталь. Они расставались? – пытаюсь я продолжить диалог.
– На три года, – выдыхает Паша мне в рот. – Динар ничего не знал о ребёнке. Это долгая история, лап. Сейчас они вместе и счастливы. На этом и закончим. – Он отстраняется и зевает. – Идём спать? Мне завтра рано вставать. Кстати, знаешь, о чём я недавно подумал? Может, на крыше дома сделать вертолётную площадку? В городе пробки, не особо хочется столько времени проводить в дороге, пока вы с малышом будете одни. Как тебе идея?
Я не спешу с ответом, переваривая услышанное.
– Вертолётную площадку на крыше?
– Угу, – смеётся Измайлов, заметив моё изумление. – За тобой оставлю решающее слово. Шум от него сильный, – предупреждает он.
Закатываю глаза и иду за Пашей в спальню. Надеюсь, он пошутил. Похоже, скучать с ним не придётся никогда.
Я засыпаю почти сразу и просыпаюсь от тошноты. Она снова вернулась и одолевает по утрам, пока что-нибудь не съем. Паши нет в кровати. Провожу рукой по простыне, смотрю на часы и изумлённо хмыкаю. Сколько часов в день он спит? Три? Четыре? В лучшем случае.
Дав себе минуту, чтобы справиться с головокружением, шлёпаю босыми ногами по коридору и, приближаясь к кухне, слышу мужские голоса и звон посуды.
– Нет, в этот раз не прокатит обойти их систему безопасности. Уже светанулись. Федотов всё же гнидой оказался. Как чувствовал, что жди подвоха с его стороны после того, как деньги перечислил, – говорит Асадов.