По дороге в Герцлию Кейдар трижды спросил, что, собственно говоря, мы собираемся делать. На третий раз его вопрос пробил защитный экран, которым я себя окружил, и до меня наконец дошло, во что именно я его впутываю. Вместо того чтобы продолжить путь к дому Альтера, я свернул в квартал Герцлия-Питуах и по набережной доехал до медицинского центра. Попросил его подождать в машине, зашел внутрь и наплел трем медсестрам три разные байки. Вернувшись, вручил Кейдару пару медицинских перчаток, присыпанных тальком, и велел их надеть.
Затем я пересказал ему избранные эпизоды этой истории. Кляйнман, Авихаиль, погибшая дочка Альтера. Я пропустил Кравица и двух Сергеев, от которых мне досталось, но и этого хватило, чтобы оставшуюся часть пути мы проделали в молчании. Только перед самой дверью квартиры Альтера Кейдар снова открыл рот:
– Думаешь, это он убил Софи?
– Нет.
– Почему?
– Я видел, как он с пистолетом в руках крутился рядом с Авихаилем. Он хотел убить его, но не смог. Есть люди, которые на это просто не способны.
Дверной замок Альтера был дешевой копией модели «Рав-Бариах». Я достал мастер-ключ, обернул его фольгой, вставил в замочную скважину и аккуратно подвигал взад-вперед. Через 120 секунд на фольге отпечатались все изгибы и впадины запирающего устройства, и дверь открылась. Мы вошли в квартиру. Она выглядела в точности как в прошлый раз, только теперь в помещении витала еле ощутимая атмосфера запустения.
– Что мы ищем? – спросил Кейдар.
– Когда я был здесь, видел, что все материалы у него в ноутбуке. Надо его найти.
Мы не торопясь обследовали всю квартиру. В какой-то момент Кейдар издал с балкона тихий победный клич. Я поспешил туда. Он сидел за стационарным компьютером.
– Это не то, – сказал я, но его пальцы уже порхали над клавишами.
– Взгляни, – сказал он и указал на маленькую голубую коробочку, прикрепленную сзади. – Это сетевой компьютер. То есть все компьютеры в доме объединены в сеть.
На экране зажглась надпись: «Введите пароль», но Кейдар не обратил на нее внимания. Он выключил компьютер и снова его включил, держа палец на кнопке F2, пока не открылся синий экран с желтыми строками какой-то клинописи, понятной ему одному.
Через три минуты он уже рылся в файлах Альтера.
Я оставил его на балконе, а сам пошел в гостиную, взял со стола фотоальбом и положил себе на колени. С балкона до меня доносился шум пробуждающегося к жизни принтера и шорох распечатываемых листов. Я раскрыл альбом. Он был набит маленькими фрагментами семейного счастья, от которого ничего не осталось. Рядом с некоторыми из снимков были приклеены бумажки с короткими примечаниями, сделанными женской рукой.
«Отдых на севере. Анати первый раз плавает в озере Кинерет». Через несколько страниц: «Первый день в яслях. Анати уже влюблена в воспитательницу Мирру». У меня возникло чувство, что Альтер оставил этот альбом на виду специально для меня, но, возможно, это его настольная книга. Через пятнадцать минут Кейдар принес мне стопку листов.
– Он показывал тебе это? – спросил он. – Фальшивые теракты?
– Да.
– А что такое АТБ?
– Армейская тренировочная база, а что?
Он быстро пролистал бумаги:
– Взгляни.
Он протянул мне армейскую накладную для оружейных складов новой АТБ пехотной бригады «Голани» и отряда парашютистов, расположенных неподалеку от кибуца Лахав.
– Это подделка?
– Да. – Кейдар против обыкновения был мрачен. – Он классный график.
В накладной значилось: шесть осколочных и шесть фугасных гранат и два керамических бронежилета. Подпись чуть размыта, но все печати на месте. Дата – месяц назад.
– Он проходил там резервистскую службу?
– Погоди, – сказал Кейдар. – Я распечатал его дневник.
Он протянул мне еще несколько листов. Электронный ежедневник. Я поискал дату, на которую была выписана накладная. В ту неделю в его расписании было записано всего одно слово: «армия».
– Ты все еще думаешь, что это не он убил Софи?
– Думаю.
– Почему? Он же хочет, чтобы они поубивали друг друга. Мстит за жену и дочь.
– Он слишком интеллигентен. А Софи никому не причинила зла.
– Может, с гранатой ему легче? Не надо смотреть на жертву с близкого расстояния.
– Может.
Мы еще раз осмотрели квартиру. На полу в спальне валялась разбросанная одежда, как будто хозяин в спешке паковал чемодан, не имея ни времени, ни желания наводить порядок. На выходе из квартиры мы нос к носу столкнулись с соседом, который с удивлением воззрился на Кейдара, не успевшего снять белые хирургические перчатки.
– Добрый день! – любезно поздоровался я. – Не знаю, говорил ли вам господин Альтер, но передайте ему, что волноваться не о чем. Змея, по-видимому, уползла сама. В это время года они всегда так делают. Если увидите его, передайте, что возле холодильника мы нашли немного гадючьего помета, но все убрали.
Мужчина стремительно исчез в своей квартире, даже не удосужившись нас поблагодарить. Мы вернулись к «Вольво», и я заметил, что Кейдар смотрит на меня как-то странно.
– В чем дело? – спросил я.
– Гадючий помет, серьезно?
– Ты знаешь, как стирают записи с цифровых кассет?
– Видео или аудио?
– Видео.
– Надо просто сделать на них новую запись.
– И восстановить предыдущую будет невозможно?
– Только в лаборатории, – объяснил он ласковым голосом, каким говорят с ребенком, страдающим психическим расстройством, сразу после того, как он спалил бабушкин дом вместе с бабушкой.
– Это меня и беспокоит.
– Тогда пройдись по ним электромагнитом.
– А где его раздобыть?
– Они вас засняли?
– Кого?
– Тебя и Софи.
Я иногда забываю одну малосущественную деталь: коэффициент интеллекта у Кейдара где-то в районе пятисот баллов.
– Я достану тебе электромагнит, – сказал он, поняв, что не дождется ответа. – Вечером будет у тебя.
Я молчал. После проникновения в квартиру Альтера меня почему-то била нервная дрожь. Я высадил Кейдара возле его дома и поехал в спортзал. Дежурный тренер дружески кивнул мне и продолжил разработку плечевой мускулатуры. Я устроил себе тройную тренировку. Полчаса бег, полчаса гантели, полчаса правой-левой по боксерской груше. Синяки, которые оставили на мне два Сергея, почти прошли, и я снова чувствовал, что способен в шести раундах победить Мухаммеда Али, при условии, конечно, что он не излечится от болезни Паркинсона.
Тем временем тренер успел сходить в душевую и вернуться, встал перед зеркалом и принялся сосредоточенно себя разглядывать. Я скосил на него глаза. Живот у него был поделен на маленькие симметричные кубики, а тело выглядело абсолютно гладким – похоже, он регулярно делал лазерную эпиляцию. На меня накатили детские воспоминания. Мне 12, класс идет на пляж Шератон, и я плетусь со всеми вместе. Все болтают, смеются, и только я молчу, в ужасе от той минуты, когда придется снять футболку и явить миру свои сиськи самого толстого в классе мальчишки.
Направляясь в раздевалку, я все еще ощущал себя тем самым мальчишкой и тихо порадовался, обнаружив, что там никого нет. Встал на электронные весы, с опаской опустил взгляд, и тут надо мной запели ангелы, посыпался дождь из розовых цветочков и запорхали обнаженные девственницы-блондинки. 93 килограмма и 700 граммов.
Я принял душ, напомнив себе, что с потом, который только что смыл с тела, потерял еще граммов пятьдесят – железная логика. Но тут из района живота до меня донесся другой голос – голос альтернативного мозга всех толстяков. Он настаивал, что, раз уж я похудел, то имею право слегка перекусить. Скажем, полукилограммовым антрекотом с двойной порцией картошки фри. Из спортзала я уходил таким голодным, что набрался наглости и сказал тренеру:
– Хорошо, что ты немного сбросил мышечную массу. А то был какой-то раздутый.
Он в ответ буркнул: «Спасибо». Мы оба знали, что остаток дня он проведет на снарядах, пытаясь вернуть утраченную мускулатуру.
Домой я добрался под вечер, когда небо уже начало затягивать серой пеленой. Слава богу, у изгороди никто меня не поджидал, зато под дверью я нашел голубой целлофановый пакет. В нем лежала какая-то железяка с проводочками. Записка, нацарапанная корявым почерком Кейдара, гласила:
«Что значит – что это такое? Это электромагнит. Надо на минуту приставить его к кассете. Все остальное он сделает сам».
В квартире я собрал все кассеты и положил их на стол. Потом сел в кресло и погрузился в раздумья. Не знаю, о чем я думал. Хотя, нет, конечно, знаю. Через какое-то время я встал, вставил кассету в видеомагнитофон и подключил к телевизору.
Я увидел нас. Себя и мертвую девушку. Это не порнофильм, свет в спальне был не профессиональным, но его было достаточно, чтобы не упустить ни одной детали. …На третьей кассете я не выдержал. Все отошло на задний план – и то, что она умерла, и то, что полстраны ищет эти кассеты, и даже то, насколько жалким и одиноким я выгляжу со стороны.
Минут пять я просидел не двигаясь. Видео продолжало крутиться. Наконец я встал, вытащил кассету и выключил магнитофон. Пошел в душ, вернулся в гостиную в баскетбольных серых трусах и белой футболке, сел за письменный стол и одну за другой размагнитил все кассеты. Взял одну на пробу и включил. На экране – только черный дождь, как после взрыва нефтяной скважины. Кейдар, как всегда, оказался прав. Я позвонил в службу доставки «Кенгуру» и вызвал курьера. В ожидании его я успел съесть четыре ломтика хлеба из цельной муки с постной пастромой и выпить целую бутылку диетического грейпфрутового сока. Курьер в оранжевом комбинезоне и с мотоциклетным шлемом в руке напоминал школьника. Я вручил ему пакет с размагниченными кассетами и адресом управления полиции, попросив передать пакет лично Кравицу.
И никакой записки.
23
В одиннадцать вечера я снова вышел на улицу, не преследуя особой цели, но, по крайней мере, оставив дома свою бессонницу: пусть теперь воет и бьется о стены. Я поехал в Тель-Авивский порт. Еще несколько лет назад здесь стояли только рыбацкие лотки да несколько павильонов, в которых торговали плиткой и сантехникой, но потом двух ребят родом из Салоник, которые управляли всем этим хозяйством и вели расчеты, складывая цифры на бумажке в столбик, выдавили, а на их место привели умную блондинку-архитектора. За полгода она превратила порт в одно из самых модных мест в городе. Серый бетонный пирс, покрытый ракушками, закрыли настилом из темного дерева, на котором, как грибы после дождя, выросли уютные бары и ресторанчики, где официанты зарабатывали больше многих своих посетителей. В «Бич-баре» я сел поближе к морю и попросил официантку с косичками в стиле Пеппи Длинныйчулок принести мне рюмку холодной водки. Она убежала выполнять заказ, а у меня зазвонил телефон.