— Бо… — я попытался его остановить. Ладно Рори плевалась ядом, ее можно было понять, но Богдан же сейчас бил словами женщину, которая страдала по нему столько лет.
— И все эти перемены произошли, могу поспорить, благодаря моей семье и моим деньгам. — Он так и не приложил йогурт к носу, просто держал его в ладони, которой начал стучать себя по груди.
— Если это твои деньги, твоя семья, твои заслуги, так какого черта ты все это просрал, выкинув на помойку?
— Ро-ри, — он почти рыкнул, ему не нравились обвинения.
Аврора резким взмахом выставила ладони вперёд.
— Прекрасно. Разбирайтесь сами. В кругу своей семьи, — она усмехнулась, повернулась, намереваясь вернуться в спальню, но Богдан поймал ее за запястье.
— Ничего не говори матери и Вострову, — грубо сказал брат, а я зажмурился.
Все же отец. Отец, будь он неладен. Я ведь до последнего надеялся. Не хотел верить. Последующая перепалка невестки с братом прошла мимо меня, я пытался взять себя в руки. Лишь услышал надсадный смех Авроры и хлопок двери. Рори скрылась в спальне.
— Пойдём. — Я хлопнул брата по плечу и пошёл на выход, ничуть не сомневаясь, что Богдан отправится следом за мной.
Глава 16
Мы спустились в бар, и я заговорил первым:
— Ты же не можешь не понимать, что я согласен с Авророй. И даже рад, что она дала тебе в морду.
У меня бы рука не поднялась. Наверное.
— Я не могу понять, как вы так спелись. — Брат поставил йогурт на барную стойку и потер переносицу, на мгновение прикрыв глаза.
— В том, что мы общаемся с твоей женой, нет ничего удивительного, — ответил ему, не сдерживая ехидства. Все же я злился. — И я, и мать — все видели, как она страдала из-за тебя. Нет, Бо, я догадываюсь, что у тебя были причины. Но… — я выматерился, от души так. Но мне ни на мгновение не полегчало. — А мама?
— Я из-за мамы все это и сделал, — скривился он. — Да и Аврора, судя по всему, недолго горевала.
Ни хрена себе заявление, еле сдержался, чтобы не встряхнуть брата за шкирку.
— О чем ты?
— У нее есть дочь. Наверное, Ульяна, — на этих словах я все же закашлялся, тут же заказал бокал спиртного и, только выпив его залпом и поморщившись после этого, смог заговорить:
— Это твоя дочь, Богдан. Когда мы нашли Аврору для оглашения твоего завещания, она была на сносях. В общем-то, от известия о твоей смерти у нее и отошли воды. И, можно сказать, мама на своих руках тащила ее в роддом.
— Ты сейчас издеваешься?
— Ну там был еще Олег, да, — усмехнулся я, наслаждаясь ошарашенным лицом брата. Придурок. А потом я достал телефон и, быстро найдя фотографию любимой племяшки, протянул брату. А затем отвернулся, потому что видеть взгляд Богдана было больно. Представить, что ему было во сто крат тяжелее, несложно, но, опять же, кто ему виноват?
— Мне кажется или она…
— Да, похожа на твоего отца, только волосы рыжие.
— И веснушки…
— Веснушки, да. — Я кивнул и все же повернулся к брату. — Богдан, я жду хоть какого-то объяснения.
— Не было никакого похищения.
— Это логично, все конкуренты отца прекрасно знали, что ты ему не родной.
— Ну тогда и все остальное должно быть логично.
— Черта с два, а не логично. — Я стукнул ладонью по барной стойке, привлекая внимание окружающих, но мне на это было глубоко все равно.
— Чего ты от меня хочешь? — устало спросил брат, все еще глядя на фотографию Ули.
Размышляя трезво, я понимал, что на передний план вышло желание жить и трусость. Да. Когда я понял, насколько все серьезно, я больше не желал лезть во все это. Я не хотел портить жизнь матери, чтобы она несла груз вины на себе. И как-то разом передумал мстить за отца. Многое в тот момент стало неважно, и на передний план вышли совершенно другие ценности. Но было слишком поздно.
— Отец знает, где ты?
— Должно быть, да. Это он сделал для меня новую личность.
— Как ты на это согласился?
— Ты думаешь, меня спрашивали? — резко проговорил брат, оторвав взгляд от снимка Ульяны. Он заблокировал телефон и отдал его мне. — Я не должен был выжить. Причем твой отец выбрал очень изощренный способ. Мог же убрать меня так же, как и отца, по-тихому.
— Богдан…
Все же найденная мной информация о смерти Залесского оказалась верной.
— Что Богдан? Ты же знаешь?
— Недавно, — поджав губы, тихо произнес я, — Ты выбрался до того, как произошел взрыв? — Богдан кивнул. — Но зачем ему это было нужно?
— Месть?
Да, отец недолюбливал Богдана, но не настолько же? Не спорю, что в отличие от Олега — полной копии нашей матери — Руслан был похож на своего биологического отца, и, судя по фотографиям, слишком сильно. Я отрицательно покачал головой. Все ещё не верил. Если Богдан мешал отцу, он бы просто его убрал. Зачем держать в заложниках? Но…
— Все просто, — жестко усмехнулся брат, — сразу, как у него появился повод для того, чтобы наконец-то меня «убрать», он решил перед этим хорошенько на мне отыграться. Вместо того чтобы сразу убить, его парни методично избивали меня несколько дней. Не знаю, сколько бы все это продолжилось, но в один из дней заброшенный дом, в котором меня держали, подорвался ко всем чертям.
— Может быть, он просто хотел тебя припугнуть? Надеялся, что тогда ты замолчишь? Но взрыв нарушил его планы?
— Думаешь? Мне кажется, и взрыв был спланирован. Но именно в тот день у меня получилось сбежать. Тоже подозрительно, — Богдан взъерошил волосы, — я тогда еле двигался. Просто полз и полз, не знаю, на что надеялся, но в один момент меня отшвырнуло взрывной волной.
— А дальше?
— Не поверишь, но опять же твой папаша. Почему, найдя меня, он уложил в больницу, не добив, я так и не понял, но хорошо запомнил его слова о неизвестных мне тогда Олеге и Авроре.
— Ты действительно потерял память?
— Да, я почти полгода думал, что я сирота Хабаров Богдан, частенько вспоминая своего единственного посетителя. И только когда ко мне начала возвращаться память, до меня дошла вся суть его угроз. Буду сидеть тихо, подыгрывая ему, и он не тронет тех, кто мне дорог. Вот и весь расклад.
— Ты мог связаться со мной. Мог! — я закричал, не сдержавшись. Весь его рассказ напоминал бред сумасшедшего. Я даже представить не мог, что Богдан настолько боялся отца. Девять лет! Девять лет испорченных жизней.
— Не помню, чтобы у тебя было какое-либо влияние на отца.
— Мог рассказать все матери. — Уж у кого, так у неё точно было влияние на отца.
— Раз ты такой смелый, пошел бы сам и рассказал. А что?
Тут мне было нечем крыть.
— Я не нашел ни одной прямой улики.
Богдан склонил голову, подперев ее ладонями, и монотонно выдал:
— У меня тоже не осталось ни одной прямой улики, если ты об этом. Я сам же их все и уничтожил. Алкоголь все же зло, — развел он руками. И поклонился, словно каясь. Идиот.
— Не перегибай. Лучше собирай свое шмотье, в Москву едем вместе.
Все. Тут все понятно. А в Москве меня ждёт Кнопка. И разборки с отцом. Придётся пускать в ход все, что я на него нарыл, лишь бы прижать к стене и обезопасить шкуру брата.
— Воскрешать меня будешь? — рассмеялся Богдан и тут же совершенно серьезно добавил: — Я не поеду.
— Ты понимаешь, что он не оставит тебя в покое? Он узнает. Может, уже знает.
— И что? Грудью меня прикрывать будешь? Знаешь, как я устал от этого всего? Не знаешь? — Брат часто закивал, затем уставился взглядом в пустоту, проморгался, и по его щеке скатилась слеза. Он быстро ее смахнул, а я сделал вид, что ничего не заметил. — Я никуда не поеду. Все. Вопрос решенный. Когда зверя загоняешь в угол, он может решиться на что угодно. Я не хочу никого подставлять.
— Не понимаю тебя…
— Он угрожал Олегу и Рори.
— А ты так и поверил.
— Нет, ты, конечно, можешь думать до последнего, что твой отец не настолько плох, но я спешу тебя огорчить.
— Он сдал. Последние годы почти не управляет бизнесом. — Я не стал ему объяснять, что во многом именно я и поспособствовал этому, перетянул на себя управление всем, чем только было возможно.
— Да ты что? — наигранно удивился Бо. — А я-то думал, чего это ты петь начал.
— Не твое дело, — резко ответил я, сверля брата взглядом.
Он прекрасно знал, что в здравом уме я не начал бы записывать свои песни для широкой публики, и уж тем более этого не позволил бы мне отец. Но… когда я понял, что так мне проще… что так есть возможность, призрачный шанс, что Кнопка меня услышит, тогда мне стало по-настоящему безразлично мнение отца. Если до того момента я еще прислушивался, то после перестал.
— Хочешь, чтобы мама сюда приехала? Я расскажу. Уж не переживай. Или ты настолько эгоистичная тварь, что даже не хочешь встретиться с собственной дочерью?
— Не тебе меня судить.
О да! Не мне. Может, он и был прав, но все же…
— Я пошел к Авроре, у тебя есть день на сборы. И, знаешь, я был бы рад тебя обнять, по-братски похлопать по плечу. Но не стану. Потому что видел Аврору все эти годы. Если все мы пережили твою смерть, то она нет. А то, как ты с ней разговаривал сегодня, просто отвратительно.
— Давай ты учить меня не…
Я ушел, не дослушав его. Быстро добежал до лифтов, поднялся на нужный этаж, но в номере меня ждало разочарование. Там наводили шмон горничные. Вот же вредная девчонка. Еще одна. Не зря они когда-то были подругами. Вернулся к брату, думая о том, как же его увести прямо сейчас, не выжидая дня, который я ему дал. Ну не за шкирку же его тащить?
— Что? Не пустила? — усмехнулся он, увидев меня.
— Уехала.
— В смысле?
— В прямом. Уехала в Москву. Ты все еще не хочешь возвращаться?
Богдан промолчал. Допил залпом то, что оставалось на дне его бокала.
— Ты, конечно, знаешь свою жену не настолько хорошо, как я, — я намеренно акцентировал все его внимание на слове «жена», — но даже тебе должно быть понятно, что она может наделать глупостей. В этом Авроре нет равных.