Денис ехал в машине и смотрел в окно на пролетавший мимо город. Ему впервые стало как-то не по себе, почему – он и сам не знал. Не хотелось ему звонить, но надо было.
– Алло, Олег? Привет! Это Денис!
– Привет, – тихим глухим голосом ответил Олег.
– Ты где? – настороженно спросил Денис. – Мы тебя ждем в нашем баре, на Арбате.
– Денис, спасибо, что ждете, но я не приеду. У меня пять дней назад папа умер…
– Как?.. Олег… Ты почему не позвонил… – пробормотал Денис, не зная, что еще сказать.
– А зачем вам звонить, ваш вечный праздник жизни портить? – раздраженно ответил Олег. – Хоть бы кто-то из вас поинтересовался, что со мной происходит! Нет! Тоже мне, друзья…
– Прости, Олег! Прими от нас искренние соболезнования и прости, что не звонили, – оправдывался Денис, понимая, как фальшиво это звучит. Но по-другому у него не получалось.
– Спасибо, Денис…
Надо бы исправить ситуацию и избавиться от чувства неловкости.
– Как я могу тебе помочь?
– Знаешь… Я только сейчас понял, что за люди меня окружают. Сразу видно, кто мне настоящий друг, а кто так, мимо проходил.
– Олег… подожди…
– …я хоть и знаю вас три года, мы одна компания, вместе по клубам ходим, но кто из вас хотя бы поинтересовался, куда я пропал? Извини, я больше не смогу с вами общаться… Просто, ну… Как-то все перевернулось вокруг. Я не могу тебе объяснить…
– Олежка, ладно тебе. Мы же не нарочно! Мы же не знали! – Денис снова слышал фальшь в собственном голосе. Да еще звучало это по-детски, из серии «Мама, прости, мы больше не будем!»
Олег вдруг сорвался на истерику:
– Вы мне не нужны, и я вам не нужен!
Денис услышал гудки.
«Это что же получается? Значит, за эти пять дней о нем никто не вспомнил? И я тоже?» – ругал себя Денис. Он успокоил себя лишь тем, что в их компании было принято созваниваться только раз в неделю, перед выходными, и договариваться о походе на очередную вечеринку. Совесть замолчала, но остался вопрос: неужели это и есть настоящая дружба?
Света, выбежав из дома, радостно направилась в сторону ближайшей станции метро, на ходу вынула из кармана новенький телефон и позвонила подруге:
– Алло! Ань!
– Да, Свет! Привет! Ты придешь? Тебя предки отпустили?
– Да, я уже к метро подхожу, скоро буду.
– Давай быстрей! Ты знаешь, кто пришел?
– Кто?
– Угадай!
– Ну, говори, не тяни.
– Сережа! – Аня произнесла это имя с комичным придыханием.
– Сережа? Тот самый СЕРЕЖА?
– Да-да! Тот самый. Давай быстрей! А то Валька его тут уже окучивает, – предупредила подруга и изобразила злодейский хохот.
– Валька?! Сережу?!! Вот зараза! – рассердилась Света. – Займи ее чем-нибудь!
– Чем я тебе ее займу?
– Не знаю! Подумай! Подруга ты или нет? Ладно! Давай! Бегу! – бросила Света и отключилась.
Она бежала, предвкушая приближающуюся вечеринку дома у подруги. Там будет Сережа, ее любимый Сережа! Светка давно мечтала о нем и, конечно же, готова была отдать за него все, что у нее есть, и пойти за ним хоть на край света. Она обмирала и теряла дар речи, как только видела его. Одним словом, любила его той самой обычной девичьей слепой любовью, когда перестаешь и пить, и есть, и от которой хочется дышать только в присутствии предмета обожания. Многие в ее возрасте были уже куда циничнее и расчетливее, но Света всегда и во всем стремилась быть пай-девочкой, и если уж влюблялась, то как в омут бросалась: или чувства, которые захватывают целиком, или ничего.
Вдруг Света почувствовала, как что-то холодное и мокрое скользнуло по ее лицу, от правого глаза до подбородка, по всей щеке. Она резко остановилась и протерла лицо ладонью. Это была капля воды. «Холодная-то какая, совсем ледяная, – подумала Света. – И откуда она взялась? Ведь зима же на улице… Хорошо, хоть не грязь». Продолжив свой путь, она смотрела на серо-голубое небо и никак не могла понять, откуда же все-таки взялась эта капля? И ощущение такое, будто по щеке прокатилась слеза. «Ерунда какая-то», – подумала Света и вприпрыжку сбежала по лестнице в метро.
Через тридцать минут она уже была у Ани дома и с упоением обмирала в компании Сережи.
Глава 4
– Дед! Д-е-е-ед!!! – кричала бабка.
– Что случилось? – заглядывая на кухню, спросил он.
– Ты только посмотри на эту гадость на полу, – брезгливо заговорила она.
На полу валялась мертвая птица, она лежала в маленькой лужице крови, голова была повернута клювом к спине.
– Откуда она? – спросил дед.
– Вот откуда, – бабка показала на разбитое окно.
– Не к добру, – нахмурился старик.
– Не каркай, сейчас все уберу, и будет к добру, – отрезала бабка. – А ты иди фанеру найди в сарае, чтоб заколотить окно.
– Может, лучше стекло найти?
– Нет там стекла, принеси фанеру. Она стоит справа у стены при входе, – скомандовала старуха.
Это были люди, прожившие очень тяжелую жизнь, с непростым, жестким характером. Они не искали жалости у окружающих, не демонстрировали свою беспомощность, присущую их возрасту. И уже через полчаса дед прибил фанеру, а бабка, что-то бормоча себе под нос, накрывала на стол, когда на пороге появился Александр.
– Привет, Санька! – радостно крикнул дед.
– Ой! Мой сыночек приехал! – обрадовалась бабушка.
– Привет, привет! – Александр поцеловал мать и пожал руку отцу.
– А почему ты один? Где твои? – поинтересовался дед.
– Они все приедут позже, – опустив глаза, ответил Александр.
– Ну вот тебе и невестка, вот и внуки! – начала бурчать бабушка. – Что это за неуважение к взрослым? Так трудно приехать и вместе встретить Новый год?
– Мам, ну у них дела! – оправдывал всех Саша.
– Какие дела могут быть сегодня? В такой-то день? – не успокаивалась бабушка.
– У Тани работа, а ребята поехали к друзьям праздновать.
– Как ты их отпустил? Ты же глава семьи, должен был настоять! Мужик ты или тряпка? – Мать всегда считала сына слабохарактерным.
– А ну-ка прекрати! – чуть громче сказал дед. – Обещали приехать, значит, приедут!
– Ладно, ладно! Защитник мне еще нашелся! Пойдем за стол, поешь, ты же с дороги! – сдалась бабушка.
Они прошли в комнату, где стояла наряженная елка. Советские гирлянды и новогодние игрушки – как двадцать, сорок лет назад. А под елкой – пакеты, набитые подарками, тоже как в детстве, когда еще верилось в Деда Мороза.
Стоя посреди комнаты и рассматривая давно знакомые фотографии в рамках, аккуратно расставленные на полке серванта, Саша вспоминал детство: вот он еще дошкольник, носится по двору без цели, мама высунулась по пояс в окно и зовет его обедать. Она на что-то сердится, но все равно его переполняет радость жизни, радость движения. Первая драка и первая шишка, при виде которой папа, похлопав его по плечу, впервые назвал его настоящим мужиком. Школьные домашние задания, которые приходилось делать с мамой, требовавшей «чтобы все было идеально, ты же мой сын!» Первый велосипед – приз за окончание первого класса без троек… Школьный выпускной вечер… Институт… Работа… Свадьба. Родители всегда были рядом, то ругали, то подбадривали, то гордились им. И так уже пятьдесят лет!
Усевшись за стол, они, как обычно, завели бурный спор о политике. Старики, бывшие строители коммунизма, ругали нынешнюю власть и хвалили прежнюю, более привычную и понятную. Александр слышал это уже много раз, не вступая в пререкания, поддакивал где надо. Ему было хорошо от того, что его родители здесь, рядом с ним. Стало легко на душе, так что страшный сон позабылся сам собой. Жаль только, что жена и дети не приехали, а то сидели бы вот так рядом, всем было бы хорошо и уютно…
– Мам, а где соль? – спросил Александр.
– Ой! Забыла на кухне, сейчас схожу принесу, – встрепенулась бабушка.
– Нет-нет. Сиди, я сам схожу, – встав со стула, сказал он матери.
– Давай, давай! Иди! Ты молодой, пройдешься – ничего не случится, – прокряхтела старуха.
Александр встал и пошел на кухню. Там нашел солонку, взял ее с полки старого шкафчика и вдруг почувствовал резкий укол в области сердца. Он схватился за грудь и присел на ближайший стул. Было очень трудно дышать, пульсирующая боль в груди усиливалась, руки и ноги онемели, в глазах потемнело. Почему-то он снова вспомнил всю свою жизнь, она промелькнула перед ним за доли секунды. Потом он увидел дорогу, уходящую в небо, и двоюродного брата. Тот стоял и курил возле машины. «Ну что, Санек, вот и приехали», – сказал он, прищурившись и улыбаясь. Александр почувствовал, что стал легким, почти невесомым. Дорога по-прежнему уходила в небо, и там, где она соприкасалась с небесной твердью, вдруг распахнулась дверь. «Таня… А как же Таня?» – только и успел спросить Александр, прежде чем сполз со стула и повалился на пол.
– Вот, видишь, не приехали, – не унимаясь, тихо шипела бабка деду. – У нее, видишь ли, работа, а то мы никогда не работали и не знаем, что это такое. Ишь ты, Золушку из себя корчит! Это, наверное, она нам показывает, что, мол, наш сын не может семью обеспечить, ей приходится работать! Были бы у нее запросы поменьше – и работать не надо было бы так много. Вот и пускай работает… Хоть круглосуточно! А эти… Внуки называются! К друзьям пошли. Этот оболтус Дениска, голову на отсечение даю, что он наркоман какой-нибудь или извращенец. Я знаю, какая сегодня молодежь, я смотрю телевизор, слава богу, не ослепла еще…
– Да ладно! Хватит, уймись! – тихо сказал дед. – Вдруг Санька услышит и расстроится от твоих домыслов. Опять все переругаемся из-за твоего длинного языка.
– Что «уймись, уймись…», я правильно говорю. И это не домыслы. Домыслы – ишь какое слово-то ты знаешь! Грамотный, что ли, стал? Вот подтвердятся мои слова, а будет уже поздно. А эта… Светка-то куда на ночь пошла? Девка ведь она, не должна быть такой. Она, небось, проститутка какая-нибудь, если ночью дома не спит. С такими стариками, как ты, ночует за деньги и сосет у них орган, – сказала бабка, показывая пальцем деду в пах. – Слышь, чего молчишь-то? – пихнула деда локтем в бок старуха.