Этот полуобморок-полусон был беспокойным. Тревога и страх в нем имели вид темных витающих облаков, которые мешали Александре разглядеть людей. Те были незнакомыми. Она среди них пыталась узнать дочь, Морковкина или хоть кого-то с кафедры. Но лица были злыми и чужими. Тогда Александра оттолкнулась от земли и, закутавшись в темную дымку, устремилась куда-то вверх. Она поднималась, ей становилось все страшнее и страшнее, но вернуться назад она не могла.
Очнулась она внезапно, так же как и проваливалась в этот свой кошмар.
В спальне был сумрак. Александра тяжело дышала. Ей на мгновение стало страшно. «Если со мной сейчас что-случится, то никто и не узнает! – подумала она. – Соседи, запах только почуяв, запаникуют».
Соседи у Александры были хорошие, и дружба с ними длилась много лет. Более того, они давно обменялись ключами от своих квартир со словами: «Это на экстренный случай!» До сих пор ничего не случалось, но ключи в обеих квартирах висели на гвоздиках у дверей.
«Как же мне плохо! – подумала Архипова. – Как плохо, что я не могу сказать, что именно болит. Но состояние невозможное!»
Она перевернулась на другой бок, облилась потом и почувствовала тошноту. «Господи, быстрее бы Морковкин приехал!» – пронеслось у нее в голове.
Аркадий позвонил, когда Александра выползла на кухню за чаем. Ей казалось, если она поест, ей станет лучше.
– Привет! – послышался в трубке его бархатный голос.
– Привет! – радостно откликнулась Александра. Ей уже стало казаться, что она не доживет до его прихода.
– Я тут уже почти заканчиваю дела… – начал было он, но Архипова его перебила.
– Да, заканчивай и приезжай! Я жду! – проговорила она.
– Да? – насторожился Морковкин.
– Понимаешь, приболела, по-моему! Вернее, точно приболела. Даже с работы раньше ушла. Чистяков заволновался – я его своим видом испугала, – сказала Архипова.
– А что это может быть? А температура есть? А что еще? Сыпь? Понос? – Аркадий вдруг проявил интерес к деталям. Архипова растерялась:
– Температура высокая.
– Ну, еще что-то есть?
Александра задумалась: ее состояние описанию не поддавалось. Ничего конкретного, но очень фигово!
– Я не знаю, просто приезжай! – проговорила она. Ей казалось, окажись сейчас рядом Аркадий – и ей станет легче. Впрочем, сегодня целый день казалось, что любое обстоятельство сможет ей помочь.
– Прям совсем плохо? – поинтересовался Аркадий.
– Да.
– Ну, мне тут не так долго… главное, чтобы мужики не задержались…
Каких мужиков он ждет, Александра не переспросила. Она только еще раз сказала:
– Приезжай.
– Ты ложись, поспи, – посоветовал Аркадий и повесил трубку.
Архипова решила измерить температуру. Результаты ее не удивили – маленький ртутный хвостик остановился на отметке тридцать девять и пять.
Александра нашла в аптечке пару таблеток парацетамола и опять легла в постель. Ночь она проспала спокойно, а наутро встала с кашлем, насморком и болями в мышцах. Морковкин ее не разбудил – он так и не приехал.
Слабость и озноб лишили ее сил. Ночью, после парацетамола, прекратилась дрожь, но под утро все повторилось. Кое-как умывшись, Александра заставила себя выпить чай и вызвала врача.
Молодая симпатичная девушка в синем форменном костюме приехала быстро.
– Ну, что же. Грипп. Тот самый вирус, который уложил половину Москвы. Он не очень заразный, но те, у кого есть хронические заболевания уха, горла, носа, болеют тяжело.
– У меня профессиональные заболевания – фарингит, ларингит и прочее.
– Приготовьтесь к временной потере голоса. Я вам выпишу гомеовокс и ларипронт. Первейшие средства. И еще. Следите за кашлем. Если он появится, сразу сумамед. Рецепт сейчас выпишу. Завтра приедет врач из поликлиники.
– Спасибо.
– Вы сидите дома. Не бегайте по квартире. Еда щадящая и жидкая. У вас помощники есть? Кто приготовит?
– Да, – откликнулась Александра, – э-э-э-э, муж.
Последнее она сказала с заминкой. Но сейчас ей показалось, что ближе Морковкина никого нет. Конечно, Стас Бажин всегда ей помогал. Но в последнее время, чувствуя ее увлеченность, ее занятость Морковкиным, он сознательно ушел на задний план. И Александра даже и в мыслях не могла представить, что сейчас может обратиться к нему за помощью. «Аркадий сегодня приедет и все сделает – в аптеку сходит, бульон сварит, постель поменяет, она вся мокрая. Так я вспотела», – подумала она. Врачу же сказала:
– Я все поняла, помощники есть.
– Вот и отлично. Это сейчас главное – вам нужен покой. Если станет хуже – срочно вызывайте врача.
Морковкин позвонил днем:
– Дорогая, ты на работе? Как чувствуешь?
Александра на секунду опешила:
– Аркадий, я на больничном. Врач сказала, что тяжелый грипп. А у меня горло слабое.
– О как! – воскликнул Аркадий, словно ничего не знал про болезнь и не обещал вчера приехать.
– Да, не очень хорошо мне. Лекарства нужны. И вообще…
Архипова откинулась подушку.
– Слушай, надо бруснику в чай бросать. И пить, – сказал бодро Морковкин, – мама всегда так делала.
– А что еще мама делала? – скрыть ехидство Александре не удалось.
– Ты плохо себя чувствуешь, поэтому раздражена! Я позже позвоню, – отвечал Аркадий, – у нас тут такие события…
– Ты где ночевал?
– А? Да выпили вчера, не хотел тебя будить. Все, побежал. Держись!
Архипова отключила телефон и закуталась в одеяло. Из всего происходящего для нее было очевидным, что она серьезно заболела. О Морковкине и его странном в этой ситуации поведении она не думала. Сил на это не было. «Так, живем в двадцать первом веке – все закажем на дом!» – подумала она. Через полчаса Александра уже ждала курьера. Самое интересное, что из продуктов она заказала только сладкое и фрукты. Подумать о горячем супе и сытном втором блюде было сложно. Немного подремав, она решила было поработать, пописать лекции, но, едва начав, быстро рассталась с этой мыслью – голова по-прежнему не работала.
Так прошел и этот день. Вечером позвонил Морковкин.
– Как ты, дорогая?! – воскликнул он.
Архипова услышала шум голосов и звон приборов.
– Ты в ресторане? Тогда перезвони позже, – ответила она и выключила телефон.
На следующее утро она почувствовала себя лучше. То ли антибиотики подействовали, то ли время работало на Архипову. Александра выпила чай, съела ложку меда и кусочек хлеба. «Как в школе. Когда заболел, все на уроках, а ты дома и блаженствуешь!» – думала она, разглядывая книги на полке. Хотелось что-нибудь почитать. Когда она устроилась поудобнее с томиком Цвейга, замигал мобильный. «Морковкин. Наверное, наконец выбрался ко мне!» – подумала она.
Но звонили с работы. Иногда вредный, но, по сути, добрейший Чистяков волновался о ее здоровье.
– Александра Львовна, как вы? Что доктора говорят? – задребезжал в трубке его голос.
– Врачи советуют лежать и пить пилюли, – в тон ему ответила Архипова. Ей до слез был приятен этот звонок.
– А вы слушаетесь? Вы все пьете?
– Конечно! И еще мне больничный дали, не беспокойтесь! Все по правилам!
– А я беспокоюсь! – повысил голос Чистяков. – Беспокоюсь, что один из наших лучших преподавателей, очаровательная Александра Львовна, не следит за собой. Не бережет себя. Я сам, лично, видел вас без шапки в лютый мороз.
– Я больше так не буду! – честно сказала Александра. Ей было так плохо эти дни, что она дала себе слово пить витамины и тепло одеваться.
– Вот и хорошо. А мы к вам Лушникова посылаем.
– Зачем? – испугалась Архипова.
– Так полагается. По профсоюзной линии. Он должен вам передать витамины – сок и апельсины. И открытку с пожеланиями коллег. Ну и немного тут… короче, конвертик…
– Спасибо огромное! У меня все есть!!! – испугалась Александра. Она вообще не хотела и не могла никого видеть, тем более бесцеремонного, неугомонного и влюбленного в нее Лушникова.
– Он будет хорошо себя вести! – понизил голос Чистяков. – Я лично с ним переговорил.
«Черт! Все-то он видит!» – подумала о старике Архипова.
– Вы не спорьте. Вы болейте правильно, а пакетик Лушников вам на дверь повесит и уедет.
Архипова попрощалась со стариком, отбросила в сторону телефон и заплакала. Ревела она тяжело, навзрыд, жалея себя, дочку, которая в Барселоне ничего не знала о болезни матери. Еще она плакала от обиды и злости – мужчина, к которому она привыкла и даже считала своим мужем, ее не навестил. Он не беспокоился, что она ест, какие лекарства сумела достать, как она спит и чего боится. Она плакала от горечи, что доверилась тому, кто оказался банальным эгоистом. Архипова вдруг вспомнила разговор о том, что Морковкину нужен кабинет, что он хочет переехать к ней. И то, как он обставил решение этого вопроса – эта поездка в Прагу, где он был до слащавости мил и предупредителен. Архипова, совершенно больная, вдруг вспомнила все «хитрые» ходы Аркадия.
Лушников, нагруженный пакетами, приехал после обеда. Заведующий кафедрой Чистяков лукавил – кроме сока и апельсинов Архиповой передали коробку шоколада, банку меда, банку домашней малины, кулек пирожков с капустой, пакет молока и немного деликатесов – колбасы и сыра. Среди этих свертков лежал конверт с небольшой суммой. Лушников имел строгий наказ не звонить, а повесить все это на дверь.
– Никто ничего не украдет! – заверил всех Чистяков. – Александра Львовна сразу его заберет. Как только вы уйдете.
Последние слова относились к Лушникову. И строгий взгляд тоже.
– Я все понял! – «щелкнул каблуками» тот.
Когда, добравшись до Архиповой, он развешивал пакеты на ее двери, появился сосед. Крупный мужик в очках.
– А что это вы делаете? – строго спросил он.
– Я коллега Александры. – Лушников специально назвал ее только по имени. Мол, коллега и близкий друг.
– И что? Что за пакеты вы ей на дверь вешаете?
– Она заболела. Вот мы ей… Гостинцы собрали.
– Заболела? – обеспокоенно переспросил сосед. – Вечером заглянуть к ней надо!