— Я о другом. Ты хочешь, чтобы я пришла в себя после того, что со мной сделала Полина? А сам в это время будешь играть с ней в семью? Для тебя это нормально звучит?
— Вчера ты сама предложила этот вариант.
На его губах появляется оскал. Он явно не привык, что ему приходится отчитываться.
— Я предлагала тебе выбор, — я усмехаюсь. — Если ты готов спасать свой корейский контракт любыми способами, то пожалуйста. Но без меня.
Я пячусь, когда Макаров шагает ко мне. К счастью, его хватает только на один шаг. Он видит мою реакцию и останавливается.
— Мы ведь даже не знаем, что между нами. К чему все это? — я веду плечами. — Я не хочу больше ничего слышать ни о ней, ни о твоем контракте. Я уже пострадала из-за ваших игр, да и Артур… Я помню его другим, его довели и раскрутили, чтобы использовать в своих целях.
Я ловлю себя на ядовитой мысли, что Алексей и Полина идеально подходят друг другу. Они умеют использовать других и умеют добиваться поставленных целей.
Я вспоминаю, что еще вчера Макарова передернуло, когда я заикнулась о брачном контракте с Полиной. Но прошло время, и он поменял свое решение. Что же случилось? Он вспомнил о прибыли, которую потеряет? Или его пиарщики нашли способ, как объяснить корейским партнерам возвращение старой невесты?
А может оба варианта.
Это не имеет значение.
Главное, что вылет назначен на завтра.
— Где он кстати?
— Кто? — Макаров не понимает меня.
— Артур.
— Его отвезли в клинику.
— Частную?
— Я не собираюсь говорить о нем.
— Да, лучше говорить о твоей женитьбе, — сарказм удержать не выходит, но через секунду я жалею, что вообще продолжаю разговор. — Я хочу в дом. Мне холодно.
Я разворачиваюсь и шагаю к ступенькам.
Я сказала все, что хотела.
Мне нужен договор и отступные.
Больше обсуждать нечего.
Все остальное, что произошло между нами, можно записать в графу “показалось”. Или “не успело случиться”. Была симпатия, тяга, может даже что-то большее, но в любом случае росток оказался слишком слабым. Первый же северный ветер погубил его.
Я слышу шаги Макарова за спиной.
Он идет в том же направлении.
Я надеюсь, что он свернет к подъездной дорожке и нырнет в свой внедорожник.
Но нет.
Он заходит в дом следом.
— Добрый вечер, Алексей Дмитриевич, — отзывается Маргарита, которая умеет появляться в первое же мгновение. — Я подала ужин в столовой.
Макаров ничего ей не отвечает.
Но я замечаю, как с лица женщины исчезает вежливая улыбка. Она сгибается и быстро разворачивается, чтобы через мгновение исчезнуть из комнаты.
— Ты ужинала? — приходит в спину вопрос Макарова.
Непробиваемый.
Я молча иду к лестнице, но он ловит меня за локоть. С силой сжимает, не давая сдвинуться с места, а через секунду вовсе дергает на себя. Я упираюсь бедром в ограждение, чтобы хоть как-то отодвинуться от него.
В его глазах плескается что-то темное и нехорошее.
Он злится.
Того разговора, который он себе придумал, не вышло. Видно, по его плану я должна была принять все объяснения и начать послушно кивать.
— Ты можешь уехать? — я перевожу взгляд на его переносицу. — Твой помощник сказал, что я могу выбрать дом. Я выбрала. Я думала, я смогу переждать здесь бурю.
А что выходит на деле?
Мы будем выяснять отношения?
Он будет приезжать, делая вид, что его женитьба с Полиной ничего не поменяла?
— Я хочу, чтобы ты нормально поговорила со мной, — отвечает Макаров. — Я много прошу? Или ты хочешь закрыться в комнате?
— Я уже хочу уехать.
— Подальше от меня? — язвит.
— Да, — я киваю. — Если ты не видишь границ, то мне придется справляться самой.
— Тебе не нужно справляться самой, — он не повышает голос, но в нем прорезаются властные острые ноты.
Макаров поднимается на ступеньку и становится выше. Он возвышается и смотрит на меня как на несмышленого ребенка.
— Я все дам тебе, — добавляет он, кладя вторую ладонь на перила так, что запирает меня в тесную коробочку. — К чему эта показная гордость? Я знаю, что тебе плевать на мое состояние и возможности. Тебе не нужно что-то доказывать мне.
— Макаров, вселенная не крутится вокруг тебя.
Я шумно выдыхаю.
Мне хочется уже просто-напросто закатить истерику. Может, он понимает только такие методы? А ровный женский голос для него — всего лишь помехи.
— Я прошу тебя уехать, — я предпринимаю последнюю попытку и вытягиваюсь на носочках, чтобы наши тела не соприкасались. — Хватит, Макаров! Я разве заслужила такое отношение?! Я согласилась на твой договор, я исполняла его и подыгрывала тебе. Я выполнила все, что там было написано! На этом мы закончим!
— А когда я целовал тебя, ты дрожала тоже по договору?
Он заводит ладонь мне за спину. По-хозяйски приобнимает, обдавая жаром, и смотрит прямо в глаза. Словно ждет, что я “скажу” ему что-то другое, минуя слова.
— Зачем ты все ломаешь? — добавляет он, понижая голос. — Я помню, как ты плакала на моих руках, когда тебя привезли от Артура, ты тянулась ко мне по-настоящему, тебе было хорошо со мной… Это невозможно сыграть, ты была самой нежностью. И не только тогда.
Он касается моего лица. Мягко проводит, вдруг находя в своих прикосновениях деликатные полутона. В его же глазах вспыхивают искорки то ли надежды, то ли искреннего тепла.
— Ты совсем запутался, Макаров, — произношу на выдохе. — Помнишь ты говорил мне, что тебя учили не обижать девочек? Отпусти меня. Ты сейчас самым банальным образом распускаешь руки.
Я выдерживаю его взгляд.
— Мне тошно от этого, — добавляю.
Наблюдаю, как потухают те неразгаданные искры.
Проходят всего пара секунд, но они ощущаются, как вечность. Макаров разжимает ладони, и я поспешно делаю шаг в сторону. Забираюсь на следующую ступеньку, а потом вовсе разворачиваюсь и ухожу на второй этаж.
Когда оказываюсь в своей спальне, на меня накатывает усталость и тошнота. Целый день без еды все-таки сказывается. Хотя — это не самая большая моя проблема. Я снова и снова оказываюсь в положении, когда нужно придумывать, что делать дальше. Мне ведь правда придется уехать, если Макаров останется в доме. Нужно будет искать жилье и прикидывать варианты, как сохранить свою анонимность.
Я ведь не готова отбиваться от журналистов. Совершенно. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что расшатана. Мне хотя бы пару дней отдыха.
Неужели, я так много прошу?
После похищения у меня была всего одна ночь в относительном спокойствии. А дальше, как снежный ком…
Все веселее и веселее.
Через открытое окно доносится рык мощного мотора.
Я подхожу ближе и вижу, как яркие фары выжигают тропинки в темноте. Внедорожник Макарова вместе с двумя машинами охраны покидает участок.
Глава 26
Макаров
В салоне джета не работала система кондиционирования.
Вернее, стюардесса уверяла, что дело в норме, система работает и вообще это лучший самолет в своем классе, здесь не может быть никаких неисправностей.
Только вот дышать все равно было нечем.
Алексей дорвал галстук и одним взглядом прогнал ассистента, который подскочил, чтобы снова объяснить за свежий воздух. Его уже нагрузили температурами, потоками вентиляции и прочей ересью.
Достаточно.
Наслушался.
В самолете находилось двенадцать человек, если не считать экипаж. Охрана, отдел сопровождения сделки и его новоиспеченная жена с доктором.
Полина.
Полина Макарова.
Она напряглась, заметив его пристальный взгляд. Горделиво вздернула подбородок и встретилась с ним глазами.
Ее алые губы тронула деланная улыбка. Она по-кошачьи потянулась, положив ладони на ручки, обитые кожей, и поднялась со своего места.
— Не вставай, — грубо бросила она доктору.
После чего повернула к мягкому дивану, на котором сидел Макаров. Она небрежно шагнула вперед и задела коленом бедро Алексея.
— И долго он будет ходить за мной? — спросила она у него, встряхнув головой. — Он действует мне на нервы.
Она протянула ладонь к квадратному бокалу с янтарной жидкостью. Алексей заказал порцию, но не притронулся к ней. Полине тоже не дал, отодвинув бокал к стене.
— Сколько будет нужно, — произнес он и посмотрел на женские тонкие пальцы, которые перестали охотиться за бокалом и переключились на его запястье. — Я решил, что к тебе нужно кого-то приставить на постоянной основе.
Полина сдавила его кожу, словно проверяла, живой он или нет. Она фыркнула, не добившись никакой реакции, и вдруг рывком захлопнула шторку иллюминатора. Ей хотелось устроить сцену, Макаров чувствовал это кожей, но обстоятельства складывались так, что ей приходилось сдерживаться.
Может быть, впервые в жизни.
— Полегчало? — спросил он, взглянув на нее из-под бровей.
Она лишь закатила глаза и сжала кулаки так, что подпиленные ногти впились в ладони.
— Ты что-то не выглядишь, как счастливая новобрачная.
— Ты тоже не тянешь на счастливчика. Сидишь хмурый, — ее голос кольнул укором.
Полина сделала полуоборот, показывая модельную фигуру в приталенном светлом платье, и приземлилась на соседнее место. Она промахнулась и упала на Макарова, но тут же нашлась. Опустила голову на его плечо и придвинулась еще ближе, почти забравшись ему на бедра.
Алексей откинулся на подголовник и посмотрел в потолок.
Она ластилась к нему и лезла в руки.
И была притихшей по ее меркам.
Наверное, ей что-то дали.
Макаров не вникал в детали. Он разговаривал с врачом перед церемонией, и тот выкатил целый список лекарств, которые принимает Полина. Это оглушило Алексея, ведь они почти год жили вместе, а он ничего не замечал. Да, ему настолько было плевать, он выбрал ее примерно так же, как выбирают картину в гостиную. Смотрится хорошо, в интерьер вписывается и норм.
Он кое-как переварил новую информацию и приказал найти врача на всякий случай.