Полина закусила нижнюю губу, справляясь с эмоциями. Она выдавала отточенные выверенные жесты, как актеры после десятой репетиции.
Каждая интонация в голосе.
Каждый взгляд в объектив.
Она создавала яркую эмоциональную картинку, показывая то смущение, то горечь, чтобы люди меньше задумывались о том, что именно она говорит. Насколько бредово или, наоборот, реалистично звучат ее слова.
— Поэтому я попросила отвлечь внимание прессы. Придумать фиктивную помолвку на другой девушке. Она отвлекала внимание от наших настоящих отношений с Алексеем, была подменой до момента нашей свадьбы. Можно сказать, нам удалась мистификация.
— О, да. Я давно не видела столько заголовков в прессе…
— Слава богу, это не сказалось на бизнесе моего мужа.
Полина снова взглянула в камеру и послала воздушный поцелуй при упоминании мужа.
Это стало последней каплей.
Я запретила себе заходить в интернет.
Устроила информационный детокс, полностью переключившись на новую жизнь.
На нормальную жизнь.
Девочки, автор немного рукожоп и залил ноутбук чаем. Поэтому проды вчера не было, но сегодня проблема решена и большая прода уже тут))
Глава 31
Макаров
Три девушки крутились на сцене.
Полуголые.
Высокие.
Европейской внешности.
Макаров усмехнулся, хотя в груди давно созрел ядовитый кашель.
И ради этого он соблюдал формальности?
Тащил Полину и напрягал пиарщиков?
Прошедшие три месяца сбросили все маски. Он нашел общий язык с боссом корейской компании, а с его младшим братом вовсе проводил массу времени. Именно брат курировал новый проект, который обещал рекордную прибыль. И именно брат любил развлекаться в закрытых вип-клубах. О семейных ценностях больше никто не вспоминал — поставили галочку, одними глазами поблагодарив Макарова, что тот согласился выполнить их устаревший райдер, да забыли о такой глупости.
Все оказалось прозаичнее и циничнее.
Привычнее, черт возьми.
— Нравятся? — брат босса кивнул на танцующих девушек.
Макаров понял, что это подарок. Для него притащили платиновых блондинок с длинными ногами.
Он крутанул обручальное кольцо на пальце и почувствовал, что переел дурацких тусовок. Он сто лет не посещал их в Москве, игнорируя самые лакомые приглашения, а тут первое время дорвался. Только бы меньше быть в четырех стенах с Полиной. Он едва выносил ее, и с каждым днем становилось хуже.
Словно копилась запредельная доза.
Еще чуть.
Еще капля.
И разверзнется пропасть.
Черная и бездонная, которую он не сможет контролировать.
Иногда он вовсе опасался себя. Боялся сделать ей больно.
Потому что в некоторые дни его раздражало все. Буквально каждый штрих реальности. Пауза в речи переводчика, чей-то кривой английский, шуршание листов, остывший на два градуса кофе, отсутствие бекона в меню, расстегнутая верхняя пуговица на рубашке помощника, щелчок зонта, гудящая вибрация чужого сотового, остановка лифта на этаж раньше, иероглифы…
Да, в некоторые дни его раздражали иероглифы.
Без шуток.
И легче всего было сорваться на Полине.
Он и так срывался, правда не заходил дальше слов.
— Я домой, — бросил Макаров, поднимаясь из-за столика. — Девушки отличные, но я скоро свалюсь с ног.
После всех раскланиваний он выбрался на улицу.
Сегодня был день, когда выбивал из равновесия даже воздух. Казалось, что у него странный привкус.
Чужой.
Неправильный.
Им не хотелось дышать.
Макаров похлопал по карманам, но не нашел пачку. Он спустился с крыльца и услышал, как шелестят шины по влажному асфальту. Водитель подал машину, но не стал выходить на улицу. Макаров отучил местного водителя от привычки открывать ему дверь. В России он спокойно к этому относился, но тут это слишком напоминало ритуал из вселенной “хозяин и раб”.
Он сам открыл себе дверцу и сел на переднее место. Кивнул, что можно трогать, и достал сотовый из кармана. От Полины было двадцать сообщений и столько же звонков. Он быстро переключился с нее на другое дело, чтобы не убить настроение окончательно. Помощник как раз прислал отчет по издательству.
— Ирина подписала договор на две книги, — писал помощник в сообщении. — Она придумала себе псевдоним.
— Какой? — бросил Макаров в трубку, набрав помощника.
— Ирина Рассветова.
Значит у нее новое имя.
А как по-другому?
Когда он смешал ее собственное с грязью.
— Она не должна знать, что я имею отношение к предложению издательства, — твердо проговорил Алексей.
— Конечно, босс.
— О помощи лагерю тоже.
— Мы оформили ее как государственную программу. По бумагам выходит, что новый корпус и собственный спуск к набережной им построили на бюджетные деньги.
Макаров отключился.
Он все чаще думал о ней.
И все чаще запрашивал отчеты охраны, которую оставил при ней.
Она выглядела счастливой на снимках.
Милой, естественной и улыбчивой.
Он открыл ее фотографию из свежего отчета и остро почувствовал, как внутренняя пружина разжимается.
Напряжение уходило, а вот горький осадок наоборот… становился резче.
Машина свернула на тесную улицу, хотя в Корее все было тесным. Макарову не нравился дом, который подобрал нанятый человек и который считался роскошным по местным меркам.
Но у Алексея были другие мерки.
Он едва сохранил непроницаемое лицо, когда ему показали задний двор. В этой маленькой стране каждый лишний метр пространства казался чудом и стоил огромных денег, а для Макарова такой двор больше подходил для выгула собак.
И то мелких пород.
Он вышел из авто и повернул к лестнице. Дом представлял собой стильный монолит из темно-коричневого камня. Прямые линии, минимализм и чувство, что ты попал в музей антиуюта.
Алексей поднялся на первый этаж. Датчики движения реагировали на каждый пятый его шаг, зажигая новые лампочки. Когда он оказался в гостиной с камином посреди комнаты, ему навстречу вышла Полина. На ней была шелковая пижама с узором из золотых цепей. Она выглядела напряженной и то собирала руки в замок, то пыталась найти для них место около бедер. Она с опаской покосилась на Макарова, стараясь угадать его настроение.
Три месяца в каком-то смысле пошли ей на пользу.
Она стала спокойнее.
Временами на грани комы.
Она оставила флирт. Смирилась, что муж не реагирует на нее, как на женщину. Это явно било по ее женской самооценке, поэтому она прекратила унижаться. Да, она могла быть навязчивой и могла закатить истерику, но ее эмоции обычно доставались кому-нибудь из прислуги. С Макаровым она довольно быстро научилась затыкаться.
Она не была дурой и чувствовала, что Алексей тоже изменился. Стал намного жестче и грубее. Однажды он разорвал на ней платье, когда она выбрала неподходящий наряд. Сорвался, вбив в нее в новую порцию страха.
К тому же ее состояние полностью взял под контроль его доктор. Он подобрал правильные лекарства и следил за анализами Полины. Поверх золотой клетки, в которую Полина запрыгнула сама, позарившись на звучную фамилию Макарова, соорудили медикаментозную тюрьму.
Чтоб наверняка.
— Я ждала тебя, — бросила она, сделав шаг к мужу.
— Я это понял по звонкам.
— По пропущенным звонкам, — уколола Полина, заточив голос до остроты опасного лезвия. — Ты раньше хоть иногда брал трубку. Сейчас же ноль…
Макаров кинул на нее внимательный взгляд и отметил, как она прикусила нижнюю губу.
— А если бы мне стало плохо? — все же продолжила.
— В доме есть кому помочь тебе.
— Все они чужаки. В этой стране у меня никого нет.
— Подружись.
Полина медленно качнула головой.
— Я погорячилась, когда назвала эту страну замечательной. Она мне не нравится.
Макаров усмехнулся.
— Хоть что-то у нас есть общее, — произнес он. — Шоппинг больше не помогает отвлечься? Или дурацкие интервью?
Девушка повела плечами и вскоре отвернулась, пряча лицо.
— Что это? — тогда он небрежно махнул в сторону длинного стола, который вынесли на границу между кухней и гостиной.
На нем стоял ряд кофемашин. Все новенькие и только распакованные, с некоторых вовсе забыли сорвать наклейки. Под столом же лежал удлинитель с розетками. К нему тянулись черные и белые провода кофемашин.
— Я хотела приготовить нормальный капучино, — выдохнула Полина и взмахнула ладонью, показывая, что задача оказалась невыполнимой. — Вот посмотри, это ужасно. Первая делает жидкую пенку, которая опадает за секунду.
Она подошла к краю стола и вылила содержимое стакана прямо на пол. Потом подставила его под дозатор и нажала на кнопку “старт”.
— И как она гудит. Слышишь? А эта! — она ткнула пальцем в следующую, заводясь. — Чтобы приготовить напиток, надо нажать миллион кнопок! Третья вовсе не взбивает растительное молоко! Оно может приготовить капучино только с коровьим!
Она распалялась и говорила тем голосом, который как отсчет до истерики.
Макаров вовремя уловил надвигающуюся бурю.
Он подошел ближе и поймал ладонь Полины, когда она вновь потянулась за стаканом. Он успел перехватить ее пальцы. Ее так захватили эмоции, что она не заметила, как направила ладонь под струю кипятка.
— Успокойся, — строго проговорил Макаров и дернул ее за плечи, чтобы было удобнее заглянуть в лицо. — Сколько успокоительного ты приняла?
— Что?
— Где Андрей?
Алексей потянулся к сотовому, чтобы вызвать врача.
— Дело не в таблетках, — заговорила Полина, совладав с собой. — Я просто больше не могу… Я схожу с ума здесь. От этого чужого места, от твоего холода, от ненависти.
— Мне больше нечего тебе предложить. Только это и деньги.
— Не будь таким со мной.
Она обхватила его пальцы, которые держали ее, и царапнула ногтями.
— Хочешь покрасим меня в блондинку? — неожиданно выдала она.