— Ох, — Полина взрывается смехом. — Я совсем забыла, ты же психолог! Пошли терапевтические трюки? Боже, как дешево! Только не говори, что копалась в моем досье.
— Я его читала. И Макаров кое-что рассказывал.
Это ее задевает. На досье ей плевать, а вот на слова Алексея — нет.
— Ты выросла без матери, Полина. И, можно сказать, без отца. Он всегда был занятым бизнесменом и редко проводил время дома. Но он дарил много подарков, да? Любое твое желание исполнялось. Он избаловал тебя, как принцессу.
— Завидуй молча.
— Избаловал, но рядом не был. Только когда надо было решать проблему, он появлялся дома. И ты быстро научилась их создавать. Истерики, скандалы, неприятности. Все, что угодно, лишь бы обратить на себя внимание.
— Тебе, правда, платят за это деньги? Пока очень слабо.
Она кривит губы и собирает руки в замок на груди. Создает преграду между нашими телами.
— Я здесь, не чтобы поражать тебя, — произношу тверже. — Я хочу прояснить два момента. Первое, тебе действительно нужен Макаров? Ты уверена в этом? Он одного типажа с твоим отцом — жесткие влиятельные мужчины с большими возможностями. Ты же вцепилась в Алексея на грани помешательства в тот момент, когда он оттолкнул тебя. Вспомни сама, ты выбросила его кольцо. Ты была дерзкой и смелой, ты не побоялась выкинуть вашу помолвку на свалку. Но стоило ему построить стену между вами, как ты превратилась в жалкую истеричку.
— Не смей, — шипит Полина.
В ее голосе появляется угроза, и охранник реагирует на это. Он выступает вперед.
— Ты связалась с Артуром, приказала ему выкрасть меня, дала молчаливое согласие на все его безумства. Знаешь почему? Ты снова стала той брошенной одинокой девчонкой в огромной роскошном доме, которая готова на что угодно, лишь бы папочка обратил на нее внимание. Лишь бы Макаров перестал игнорировать тебя.
Полина порывается подняться на ноги, но охранник быстро возвращает ее на место. Он останавливается за креслом и нажимает крупными ладонями на ее плечи, заставляя снова сесть. Я же подхожу к ней вплотную и наклоняюсь.
— И второе, — я смотрю в ее почерневшие глаза, в которых сталкивается ненависть и страх. — Ты понимаешь, что твой отец может погибнуть? Ты готова потерять его ради своего большого списка? Ради призрачной надежды получить влияние, деньги и Макарова на коленях. Подумай об этом, Полина. Если война продолжится, ставки возрастут до предела и всякое может произойти. Может, тебе стоит сдерживать отца, а не натравливать?
Мои вопросы повисают в воздухе. Я отодвигаюсь от Полины. Не хочу больше ничего говорить, чтобы не передавить. Она сложная и импульсивная, она склонна к ярким актерским реакциям, для которых порой достаточно пролить всего одну капельку топлива. Поэтому я отхожу в сторону и подзываю к себе охранника.
— Мы закончили, — произношу тихо.
Я первой покидаю кабинет и оставляю Полину за спиной. Она ничего не произносит, уходя в себя. У меня же внутри шалит плохая доза адреналина. Я не люблю конфликты, я умею собираться и показывать характер, но до Макарова мне далеко. Оно и лишнее. Я готова помочь ему и подставить плечо, но быть локомотивом и действовать жестко — не мой стиль.
Кто-то в паре должен уметь тормозить.
Я уезжаю домой раньше него. Успеваю приготовить ужин, что отлично помогает переключиться головой, и принять правки дизайнера. Мне нравится Валентина, она не давит мой вкус тем, что модно, и умеет прислушиваться. Я отсылаю “ок” в наш общий чат, подтверждая корзину, которую она собрала в мебельном салоне. Через несколько дней заказ прибудет, и в квартире Леши станет уютнее.
Я постепенно все больше погружаюсь в его жизнь. Врастаю в него. А мои вещи уже занимают треть гардеробной. Кто-то из помощников привез одежду из моей квартиры, заодно прихватив полезные и чисто декоративные мелочи. Так на прикроватной тумбочке появилась маленькая репродукция, которую я привезла из Вены четыре года назад. А на кухне поселились мои весы.
— Ирина?
Знакомый голос расходится по квартире. Я скидываю фартук через голову и выглядываю в коридор.
— Я на кухне, — откликаюсь и вскоре вижу перед собой Станислава.
Я впервые вижу его перед собой с того самого момента, как мы пересеклись в лагере. Он тогда привез Макарова и не обменялся со мной ни одним словом.
— Здравствуй, — бросает он привычным тоном, в котором сосредоточенность и расслабленность смешиваются в любопытный коктейль. — Я привез новый телефон босса.
В его широкой ладони действительно зажат черный сотовый. Тот без коробки, но заводские наклейки на месте.
— Он активирован и синхронизирован с его учеткой, — Стас кладет сотовый на барную стойку. — Можно пользоваться.
— Я передам Леше, — я киваю. — Может, кофе?
— Не думаю, что это хорошая идея.
Мои брови ползут вверх. Я улавливаю совершенно новые ноты в его голосе. Что-то скребет по моему дружелюбному настрою. Заставляет напрячься всем телом.
— Я должен был передать телефон босса точно в руки, — он непроизвольно бросает взгляд на мои ладони, — поэтому приехал сам.
Стас косится на коридор, словно мысленно уже покидает квартиру.
— У меня много дел, — кидает он следом. — Я поехал…
— Подожди, — я выхожу из-за кухонного острова и откидываю фартук. — Стоп, Стас. Что происходит? Тебе что-то сказали?
Я поворачиваю вслед за ним и практически вынуждаю его посмотреть мне в лицо. Он выдыхает, продолжая немой торг, но я и не думаю отпускать его.
— Я проводил с вами слишком много времени, — наконец, произносит охранник.
— В лагере? Это было по работе. И подожди, — я запоздало понимаю, что меня смутило. — Мы снова на “вы”?
— Да, так будет лучше. Мне дали понять, что нужно держать максимальную дистанцию.
Боже.
Макаров ревнует?
Серьезно?
Зря я рассказала ему, что ходила на свидание в лагере! Ой, зря!
Хотя, если бы он подозревал Станислава в излишнем рвении по отношению ко мне, того бы уже не было в его команде. Значит дело в другом. Он знает, что между мной и Стасом ничего не случилось. Но что тогда? Царапина на мужском самолюбии? Обычная осторожность? Мнительность? Стас был рядом, когда он торчал в другой стране и когда я проходила через неприятный отрезок в своей жизни. Стас гулял со мной и выслушивал, он почти что стал мне другом. И мог же стать большим?
— Я терся рядом с вами, — говорит Станислав. — А он мужик. Это нормально. Ему без того хватает конкуренции в бизнесе.
Он звучит уверенно и спокойно. Как человек, который понимает больше моего.
— Я поеду, — он повторяется. — Никаких обид, Ира. Я все понимаю.
Он выходит из комнаты прежде, чем я говорю хоть что-то. Я зачем-то прислушиваюсь к шорохам и различаю его шаги, а потом и хлопок входной двери.
Глава 41
Я решаю, что заведу разговор о Станиславе. Но мне хватает одного взгляда в сторону Леши, чтобы передумать. Он выглядит выжатым, когда приезжает. Тяжелый день в офисе — еще один в долгой веренице — оставляет свой отпечаток. В конце концов, я сделала свой выбор. Я с ним. А другой мужчина — это чужой мужчина. О чем тут еще говорить?
Макаров проходит к длинному столу. Опирается на него и смотрит куда-то вниз, словно никак не может закончить внутренний разговор. Я иду к нему и провожу ладонями по его плечам. Потом целую в висок и легонько задеваю его короткие волосы кончиком носа. Вдыхаю запах, к которому успела привыкнуть. Мне нравится утыкаться в его грудь по вечерам и делать глубокие глотки воздуха.
— Голодный? — спрашиваю, а пальцами тяну его пиджак.
Я помогаю ему раздеться. Леша кивает и пускает меня под руку. Мы вместе идем в столовую, где его внимание сразу привлекает новый сотовый.
— Моя служба охраны параноит, — замечает он.
— Сейчас самое время для их профессиональной паранойи.
Я достаю тарелки и собираю стол. Макаров помогает мне. Мне хочется отправить его на стул, но я замечаю, что ему все это в новинку. Ему нравятся домашние мелочи.
— Как прошел разговор с Полиной? — спрашивает он.
— Лучше, чем я думала. Я еще уточнила кое-какие моменты из ее карты. Мне дали список лекарств, которые она принимала, и заметки прошлого лечащего врача. Того, который был с вами в Корее.
Алексей проворачивает вилку в ладони. Его жест выдает его эмоции лучше слов.
— Я посоветовалась с ее врачом. Он отменил два препарата, говорит, что она стабильна. Я тоже заметила это по ней. Она больше изображает яркие реакции, чем действительно проживает их.
— Она пришла в себя после Кореи. Я не хочу иметь ничего общего с ней, но там нам обоим было плохо. Она сходила с ума там.
— Ты был груб с ней?
— Да, — отвечает с хрипотцой.
— Поднимал руку?
Алексей качает головой.
— Ты не обижаешь девочек, — я вспоминаю его фразу, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. — Если Полина чем-то и дорожит в этой жизни по-настоящему, так это отец. Я сказала, что он может пострадать и даже погибнуть, если война продолжится. Я хотела предупредить, но прозвучало как угроза.
Я слежу за реакцией Леши. Мне самой бы понять, как далеко он может зайти.
В этот момент раздается стук. Осторожный и воспитанный. Так стучат помощники, их много у Макарова и кто-то всегда находится под рукой.
— Да, — отзывается он, хотя и недобро кривится.
— Алексей Дмитриевич, — женский голос наплывает из коридора. — Полина Красова хочет поговорить.
В комнате появляется высокая помощница, которая смутно напоминает мне Анфису. Я знаю, что та уволена, но легкое сходство все равно отдается внутри. Я даже сперва не понимаю, в чем дело. А потом догадываюсь, что это голос. У них похожи голоса.
— Только она звонит Ирине, — замечает помощница и бросает беглый взгляд в мою сторону.
Макаров усмехается и откидывается на спинку стула. Он смотрит на меня, показывая, что мне решать, что делать со звонком.
— Я отвечу.
Я протягиваю ладонь, и помощница вкладывает в нее черный сотовый. Я остаюсь на месте, только ставлю локти на стол.