Я дергаю ручку и убеждаюсь в том, что и так знаю. Дверь заперли. Следом я прохожу к окну и пытаюсь расслышать хоть что-то.
Кажется, дверцы хлопнули…
Да, точно.
И шаги. По гравию.
Наверное, перед домом вымощены дорожки. Я ничего не помню, я даже не знаю, как выглядит снаружи дом, в котором меня заперли. Я пришла в себя уже в комнате.
Почему всё затихло?
Стекло кажется холодным, я прижимаюсь щекой к окну, стараясь уловить каждый шорох. И вдруг до меня долетает знакомый голос.
Боже, это точно баритон Стаса!
– …впервые здесь, – произносит он приглушенно. – Чей это дом?
Я ударяю плашмя по стеклу. А потом стучу снова и снова, как заведенная, чтобы он услышал меня. Я что-то выкрикиваю на эмоциях, зову его и вскоре чувствую, как пальцы начинают ныть. Еще чуть – и я собью костяшки. Так дело не пойдет. Лучше подыскать что-нибудь тяжелое.
Например?
В спальне очень мало мебели, а уж та, которую можно поднять и донести до окна, практически отсутствует. Я по третьему кругу окидываю комнату сканирующим взглядом и натыкаюсь лишь на поднос, на котором мне принесли обед.
– Где она?! Какая дверь?! – строгий голос Стаса раздается уже из коридора.
Я отбрасываю поднос и кидаюсь к двери. Снова дергаю ручку, расшатывая ее.
– Стас! – зову его. – Стас! Я здесь!
– Полина?
– Да-да! Я тут! Меня заперли!
– Где ключи?! Быстро! – шумит Марков грозно. – Ольга, прикажи ему!
Он тяжело выдыхает и добавляет что-то тише. Потом следует еще один выдох, словно Стас выдыхает все нехорошие слова, которые приходят на ум любому мужчине в адреналиновой ситуации.
– Полина, отойди от двери, – просит он меня. – Подальше, чтобы я не поранил тебя.
Я делаю, как он просит.
И вскоре на дверь обрушивается мощный удар. Маркову хватает двух подходов, чтобы выбить преграду к черту! Я вздрагиваю всем телом, безотчетно пугаясь, но через мгновение ощущаю, как мои губы трогает легкая и глупая улыбка.
Я так рада видеть его!
И счастлива, что он разломал этот чертов замок.
Стас машинально проводит ладонью по плечу, которому наверняка досталось, хотя он даже не хмурится. Его строгий черный пиджак не измялся. Марков выглядит с иголочки, как будто не существует передряги, которая оставила бы на его одежде залом.
– Стас, – произношу приглушенно и шагаю к нему.
Но он тормозит меня. Я улавливаю, как он коротко качает головой. Он явно посылает мне сигнал, а моя нервная система настолько перегружена, что для меня сейчас даже детский ребус кажется шифровкой ведущих спецслужб. Я зависаю на месте и просто смотрю на него. На то, как ходят желваки под его кожей, и на то, как Стас двигается подчеркнуто строго. Словно мы в офисе, в котором готовится заседание акционеров.
Или в этом как раз и заключается сигнал?
Я не должна показывать эмоции? Мне тоже следует вести себя сдержанно, а не бросаться на шею своему спасителю?
– Как ты? – спрашивает он официальным тоном. – Более-менее?
Он не перешагивает порог и остается стоять перед проемом. Я чувствую, что в коридоре находятся еще люди. Скорее всего, Ольга и ее охранники. Но это теряет всякий смысл, когда я заглядываю в умные глаза Маркова. Я погружаюсь в них, как в омут, и киваю. Да, я более-менее. Это самый точный ответ.
И самый безопасный.
Я не тороплюсь жаловаться Стасу, пытаясь видеть перед собой строгого и холодного босса, а не мужчину, который еще вчера жарко целовал меня в лифте. Ольге точно не стоит знать о том, что наши отношения все-таки шагнули за рамки контракта.
– Ты здесь один? – спрашиваю вполголоса.
– Да, Полина. – Марков протягивает мне ладонь. – Пойдем со мной, ты можешь выйти.
Я зачем-то снова киваю и направляюсь к нему. Когда я подхожу ближе, Марков меняет положение ладони. Он не дотрагивается до меня, хотя я уже готова протянуть ему пальцы. И мне так хочется ощутить его тепло! Его мужскую силу… Но Марков делает следующий жест, показывая мне направление. Он разворачивается первым, чтобы я могла скрыться за его спиной, и это успокаивает меня. Я оказываюсь в его «тени» и лишь украдкой выглядываю, чтобы оценить всю ситуацию.
– Убедился, что она в порядке? – с нервным вызовом бросает Ольга и ведет плечами. – Или вас оставить наедине?
Она усмехается и отталкивается от стены. По пространству расходится перестук ее высоких каблуков. Я с трудом отрываю взгляд от ее худого силуэта и замечаю за ее спиной двух охранников.
Это плохо…
Цепные псы нестабильной хозяйки.
Неужели они действительно способны на насилие? Марков не последний человек в стране, должны же они это понимать?
Я вместе со Стасом миную коридор. Мы выходим в гостиную, в которой я уже была. Только теперь здесь появились новые детали: на столе стоят нераспакованные пакеты доставки из ресторана. Я пытаюсь припомнить, видела ли я этот ресторан в городе. Ведь это может указать на наше местоположение. Хотя люди Ольги могли привезти еду на своей машине, или это сетевое заведение с разными точками на карте.
– Хочешь выпить? – Ольга бросает вопрос, который отвлекает меня от пакетов.
Я не вижу ее, я продолжаю следовать за Марковым и не выглядывать лишний раз из-за его спины. Стас останавливается у барной стойки и медленно проводит ладонью по каменной поверхности. Я занимаю место рядом с ним.
Марков качает головой. Ольга хмыкает и берет с полки бутылку, резковато скручивает крышку и целится в квадратный бокал.
– Ты уверена, что тебе можно? – спрашивает Стас, но остается стоять на месте.
Он старается не шевелиться лишний раз, а мне вообще хочется слиться со стеной.
– А почему нет? – бросает Ольга.
– Ты сейчас принимаешь таблетки?
– Какие?
– Ты знаешь какие, – надавливает Марков. – Там длинный список.
– Мне их прописал доктор.
– Которому ты купила спортивную машину? Это называется дилер, а не доктор.
С губ Ольги слетает язвительный выдох. Я ловлю ее силуэт в отражении большого зеркала, которое висит на противоположной стороне. Таким образом я нахожу безопасный способ, чтобы следить за тем, что происходит в комнате. И с каждой секундой я всё больше и больше чувствую себя зрителем. Причем случайным. Словно меня вообще не должно быть здесь. В точке, где пересеклись бывшие супруги и их болезненное прошлое, что до сих пор не отпускает их и не дает построить маршруты в разные стороны.
Развод легко оформить на бумагах, но жизни зачастую плевать на официальные подписи. Она умеет выворачивать наизнанку и доставать из потаенных уголков все обиды, недомолвки, случайные предательства и такие стечения обстоятельств, что ни одному сценаристу не придет в голову. Ей плевать на законы и правила.
Ольга качает головой, встряхивая пышной копной волос, и делает глоток из бокала. Она морщится и смотрит на Маркова с вызовом, словно ждет его нотаций.
– Ты плохо выглядишь, – произносит он спокойно.
– Ну спасибо.
Ольга прикрывает глаза и берет паузу, которой хватило бы, чтобы досчитать до десяти. Она снова отпивает из бокала, жаднее и резче, а потом выдыхает так, словно пробыла пару минут под водой.
– Я вспомнила, как ты приезжал ко мне в клинику, – говорит она. – У нее еще было ужасно пафосное название… Черт, забыла! Как там было?
– «Большое сердце надежды».
– Да, точно. – Она кивает и указывает на Маркова бокалом, зажатым в ладони. – Там было прекрасное белье, как в лучших отелях. Даже лучше, чем на курорте в наш медовый месяц. Я спросила у персонала, какой химчисткой они пользуются. Оказалось, у них была своя на цокольном этаже. Тогда я попросила показать мне их кондиционер для белья. Аромат был просто божественный. Такой тонкий, ненавязчивый, но в то же время запоминающийся, с цветочными нотами…
– Оля, – Марков зовет ее, потому что она начинает заговариваться. – Тебе лучше сесть.
Он перебрасывает ладонь и ловит стул за спинку.
– Я не могу сидеть. Я начинаю паниковать.
– Из-за чего? – Марков отпускает стул и приближается к ней на шаг.
– Не знаю… Кажется, что если я остановлюсь, то всё вокруг остановится. Исчезнет, – она запоздало усмехается, переводя свои слова в шутку. – Или, может, это из-за этих чертовых клиник? Я слишком много времени провела в палатах. Сперва из-за аварии, потом по-женски, а потом ты решил спасать мою психику…
– Тебе нужна была помощь, – отвечает Стас. – Она и сейчас тебе нужна.
– Так ты помнишь, как приезжал ко мне? В «Большое сердце»?
– Помню.
– Тогда ты и начал отдаляться. У тебя стал другой взгляд. Ты сломался тогда. Сдался.
– Ты хотела развода. Постоянно говорила, что презираешь меня.
– Да, – она кивает, – мне было так больно…
Она отбрасывает бокал, и тот падает на ребро на барную стойку. Ольга хочет скинуть его вовсе на пол, но Марков уверенно ловит ее тонкую ладонь. Ольга вздрагивает от его прикосновения, словно по ее телу проходит электрическая волна, и несколько раз судорожно выдыхает.
– Почему ты в тот день взял мою машину? Господи, почему?! – всхлипывает она.
– Ты знаешь ответ. Я говорил тебе тысячу раз. Я торопился и сел в ту машину, которая стояла первой на парковке.
– Если бы ты поехал на своей, ничего бы не произошло. Я просто не справилась с управлением, мне пришлось ехать на твоем внедорожнике… меня закрутило на дороге, я запаниковала…
– Это случайность, Оля. – Марков пытается поймать ее за плечи. – Никто не виноват.
– Нет! Кто-то всегда виноват! – выпаливает она, заводясь вспышкой. – Ты сэкономил жалкие три минуты и пустил мою жизнь под откос!
– Оля…
Она встряхивает головой и отшатывается от него прочь. Мне даже мерещится, будто что-то рвется в воздух. Будто натянутые струны, которые Марков старался обходить изо всех сил, разговаривая с Ольгой, как с нестабильным пациентом, все-таки лопнули. И в этот момент острый воспаленный взгляд Ольги набредает на мой силуэт. Я перестаю быть затаившимся зрителем и ощущаю себя так, словно на меня направили мощный прожектор для сцены.