– Мы сделали две длины, – сообщает Александрина, пока проводит нас в комнату для клиентов.
Она напоминает зал, в котором подружки невесты дожидаются ее появления в свадебном платье. Здесь есть мягкая мебель, низкие столики со свечками и тарелками со сладостями, и много зеркал. Я оглядываюсь на Стаса, но он держится стойко. Хотя уже очевидно, что это девчачий рай, а вот мужчинам здесь стоит предлагать какое-нибудь обезболивающее.
Глава 27
Александрина отправляет помощницу за платьями, а я прохожу к высокому зеркалу. Спокойно смотрю на себя, подмечая, что в глазах появился довольный огонек. Всего одна ночь со Стасом, а положительные перемены уже тут. Я скашиваю взгляд на него и замечаю, как он подхватывает со столика пару орехов в шоколаде и закидывает их в рот.
Он сладкоежка?
Боже, нам столько всего еще предстоит узнать друг о друге.
Бытовые мелочи, штрихи характера и всякие глупости. Я, например, не люблю нечетные числа и, когда ставлю громкость на телевизоре, всегда останавливаюсь на четном показателе.
– Ох, – выдаю пораженно, когда замечаю за спиной облако яркой ткани.
Помощница вкатывает вешалку. На перекладине висят два платья и оба завораживают глубоким красным цветом.
– Ты удивлена? – спрашивает меня Александрина. – Ты же сама выбирала эскиз…
– Мне показалось, что это будет скромнее, – оправдываюсь.
Мне и правда подумалось, что цвет будет более приглушенный.
– Не нравится?
– Нет, ты что? – я взмахиваю ладонью. – Смотрится изумительно.
Это чистая правда.
На вешалке во всяком случае.
А вот на себе столь яркий образ я плохо представляю.
– Брюнеткам идет красный, – произносит Александрина и раскрывает прозрачные чехлы один за другим. – Добавим итальянской страсти?
– Я северный человек по натуре, Александрина.
Я слышу легкий смешок. Оборачиваюсь и вижу хитрое лицо Стаса. Он явно сдерживается и не хочет оспаривать мои слова при посторонних, но в его бездонных темных глазах так и плещется скепсис. Я буквально читаю его мысли и знаю, что он хочет напомнить о прошедшей ночи, которая не только добавила огонька моим глазам, но и нескромных воспоминаний нам обоим. Я веду подбородком, чтобы Марков даже не думал что-то говорить на эту тему. Его полуулыбка становится еще хитрее, а я чувствую, как к щекам приливает кровь.
– Поговорим об этом после примерки, – заговорщически сообщает Александрина и касается моего локтя.
Она показывает мне примерочную и приносит первое платье.
– Это короткое, – говорит она.
– Начнем с короткого? – ничего не могу поделать с голосом и реагирую нервозно.
Одежда так прочно стала моей больной темой, что стоит предложить мне что-нибудь короткое, как я начинаю паниковать. Я наклоняюсь и пытаюсь прикинуть длину юбки. Как сильно оно закроет бедро? Шрамы же не будет видно?
– Можно я? – вмешивается Марков.
Он вдруг оказывается рядом и протягивает ладонь к платью. Александрина с присущей ей тактичностью молча кивает и отступает. Она передает ему наряд, напоследок показав застежку.
– Я поухаживаю? – спрашивает меня Стас. – Я уже однажды помогал тебе с платьем.
– Да, было, – я киваю и захожу в примерочную. – Я побледнела, да? Ты так сразу среагировал.
– Нет, ты отлично держишься. Просто я уже научился замечать детали.
– Какие?
– Ты сжимаешь кулаки, когда тебе не по себе, – Марков подхватывает мою правую ладонь и приподнимает ее. – Или даже не сжимаешь, а делаешь вот так. Ты кладешь большой палец на ноготь указательного и давишь.
– Не замечала…
– Ты всегда так делаешь.
Стас переплетает наши пальцы, окутывая теплом, и легонько выдыхает мне в лицо.
– Выдохни, тебе не о чем волноваться, Поля. Если тебя что-то не устроит, ты не выйдешь из примерочной. Ты ведь не обязана носить это платье. Ты всегда можешь сказать «нет».
– Я почему-то всегда об этом забываю, – я пожимаю плечами. – Хотя я знаю причину. Мне не нравилось работать на Ольгу, но мне были нужны деньги на операцию и я терпела ее выходки. Сама не заметила, как научилась наступать себе на горло. День за днем…
– Это в прошлом. Ты больше не имеешь с ней никаких дел.
– А ты тоже научился говорить «нет»?
Стас хмурится.
– Я просто сейчас подумала, что нужно уметь говорить «нет» не только другим людям, но порой и самому себе, – я поглаживаю крепкие длинные пальцы Стаса. – Своему прошлому, своим установкам, которые мешают жить…
– Своей бывшей жене? – по-мужски прямо бросает Марков и заглядывает в мои глаза.
Я киваю.
– Она для меня тоже в прошлом, – произносит Стас. – Но все это время дело было не в ней, Поля. Я сам это позволял. Я не обращал внимания на ее выходки, потому что они касались только меня. Рядом со мной не было той, которой она могла сделать больно. Мне не за кого было переживать. У меня не было нормальных отношений. Я не искал их. Наоборот, я боялся ответственности за другого человека и избегал хоть чего-то серьезного и длительного. Боялся, что совершу ошибку или не проконтролирую что-то, что приведет к беде. Боялся повторения, как с Ольгой.
– В ее аварии нет твоей вины.
– Я знаю. Знаю. Ты ведь тоже не виновата, что тот урод облил тебя кислотой, но глаза все равно опускаешь. Стыдишься чего-то…
Повисает небольшая пауза.
– Но я уже иду на поправку, – я легонько улыбаюсь и запрокидываю голову, чтобы лучше видеть лицо Стаса. – Даже без операции мне уже легче, жгучего стыда точно стало меньше.
– Знаешь что? Я определенно тоже иду на поправку.
– Да?
– Я зачем-то нашел ту, за которую буду переживать.
– И правда зачем?
– Сам не знаю. Дурак, наверное.
Стас прижимает меня к стеклу и тянется к моим губам. Напористо и жадно, так что воздух между нашими телами становится обжигающим.
– Ты помнешь платье…
– Какое платье?
– Красное, Стас! – я упираюсь кулачком в его грудь, но на этом мое сопротивление заканчивается.
Марков продавливает меня и топит в сумасшедшем поцелуе. В том самом, в котором больше правды и признаний, чем в самых красивых словах. Я даже теряю себя и остаюсь на ногах только благодаря рукам Стаса. Он держит меня во всех смыслах. И позволяет вспомнить о примерке только через несколько минут.
– Ты вообще помнишь, зачем мы здесь? – я забираю платье, за которым прячусь пару мгновений, пережидая, пока Марков отдышится и успокоится. – Я потеряла молнию из-за тебя.
– Дай покажу…
– Нет, пока держи дистанцию. Я тебе больше не доверяю.
Стас усмехается и все-таки помогает мне с молнией. После он перехватывает ткань и красноречиво кивает, намекая, что на мне слишком много одежды. И правда надо же сперва раздеться.
– Держи руки при себе, – произношу строго и отступаю в самый угол примерочной кабинки.
Я скидываю кроссовки и стаскиваю с себя рубашку через голову. Следом расстегиваю джинсы. Стас и правда волшебник, рядом с ним я забываю стеснение. Я раздеваюсь до нижнего белья и слышу, как замедляется его дыхание. Становится густым и хрипловатым.
– Поможешь? – я переступаю с ноги на ногу и делаю шаг к Стасу.
Я вытягиваю руки наверх, чтобы попасть в рукава, и вскоре кладу ладони на покатые мужские плечи. Мне уже нравится чуть-чуть издеваться над Марковым, чувствуя его желание. Он явно не рад, что меня приходится одевать, а не наоборот.
– Стас, это необязательно делать зубами.
– Пххчему? – едва понятно отвечает он, не выпуская изо рта бегунок.
Он медленно застегивает платье, а я чувствую, как его горячее дыхание крадется по спине. Оно разливается мягкой волной по моей коже, и я понимаю, что Марков умеет мстить. Мы меняемся ролями и уже мне хочется забыть о примерке и переключиться на более понятные занятия для людей, которые только-только признались, что их тянет друг к другу.
– Это жестоко, – выдыхает Стас, вырастая за моей спиной.
Он не отрывает жадного взгляда от моего силуэта.
– Мне идет, – соглашаюсь. – Александрина с Виталием знают свое дело.
– Идет? – переспрашивает Стас. – Ты называешь это «идет»?
– А как ты это называешь? – хихикаю.
– Это называется можно свернуть шею и погибнуть от красоты.
Вечернее платье и правда удалось. Красный шелк идеально облегает фигуру, а декольте подчеркивает то, что нужно подчеркнуть. Длинные же рукава добавляют элегантности, уравновешивая короткую юбку. Ее длины не хватает, чтобы полностью закрыть шрам на бедре.
– Ну и пусть, – кидаю своему отражению. – Это всего лишь шрам. Я сделаю операцию, но и стесняться сейчас себя не буду.
Александрина тоже одаривает меня комплиментами. Настроение поднимается, я ловлю беззаботный настрой, и мы с легкостью решаем все вопросы. Александрина делает пометки, пока мы обсуждаем платья. До примерки второго так и не доходит, мне настолько нравится первый вариант, что я не хочу снимать его.
Марков отлучается на важный звонок, а потом напоминает мне, что подходит время ехать в клинику.
– Ты же не передумала? – спрашивает он, заглядывая в мои глаза.
– Нет. Не хочу потом начинать этот путь с начала.
– Это правильно, – он обхватывает мою ладонь и мягко перебирает крепкими пальцами. – Сумку с твоими вещами уже привезли.
– Да? Я как раз подумала, что я забыла захватить ее. Я всё собрала для госпитализации, мне дали список в клинике.
– Я его видел. Ты будешь смеяться, но в багажнике теперь лежит две сумки.
Он не шутит. Когда мы выходим на улицу, я заглядываю в машину и вижу вторую сумку. Кто-то из помощников Маркова собрал ее, следуя тому же списку из клиники. На всякий случай. Как оказывается Марков еще тот перестраховщик. Или он так справлялся со стрессом? Не звонил мне, чтобы не нарушать обещание и не лезть ко мне, но продолжал держать руку на пульсе. Знал, какие процедуры я прохожу, на какой день назначена операция и что мне может понадобиться.
– Это и правда смешно, – я киваю на свой двойной багаж. – И еще очень мило.