У меня в голове стучит один-единственный вопрос. Какого черта? Но я даю себе продышаться, чтобы не начать препираться с ним просто так.
— Больше нет вопросов? — он актерничает и наклоняет ко мне корпус, делая вид, что боится, что что-то пропустил.
— Есть один, — шиплю, потому что он все-таки выбивает меня из равновесия. — Меня страшно интересует одна вещь.
— Какая, Светлана?
— Ваша рубашка, — я поднимаю ладонь, показывая на буйство красок на его груди. — Не знаете, бывают такие же, но мужские? Я бы парню своему подарила.
Снова усмешка. Хозяйская и тягучая. С печатью большого босса.
— У вас нет парня.
— Откуда вы знаете?
— Я просмотрел ваше досье. Мои люди собрали информацию, я успел ознакомиться, пока ехал сюда. У вас есть младшая сестра и нет родителей, вы кондитер, работаете на себя и не платите налоги, во всяком случае за последний год отчислений в бюджет не производили, квартиру снимаете, машиной не пользуетесь, ходите на курсы английского языка один раз в неделю и имеете диплом журналиста.
Он замолкает и смотрит мне в глаза, явно оценивая произведенный эффект.
— Вы никогда не были замужем и у вас нет детей, — добавляет Константинов. — И вы зарегистрированы на сайте знакомств.
— Только не говорите, что нашли меня там.
— Я нашел вас вчера в баре.
— И что? Я вам так сильно понравилась, что постеснялись подойти? Но зато сообщили всей стране, что я вот-вот стану вашей женой?
— Именно, — он кивает с хитрым взглядом, уходя от ответа. — Я не сошел с ума, Светлана, я предлагаю вам работу, а не традиционный брак. Рассматривайте статус жены как должность. Как высокооплачиваемую и престижную должность. Я посмотрел ваше резюме на сайте знакомств и меня всё устроило, а вчера в баре было своего рода собеседование. Я наблюдал за вами, и вы оставили приятное впечатление.
Он с удивительной уверенностью произносит дикие вещи. И звучит, черт возьми, убедительно. Его можно заслушаться. Кажется, именно после таких людей в доме пропадают ценные вещи, а потерпевшие обвиняют во всем гипноз.
— А стажировка будет? — вымученно шучу.
— Вы ее прошли, когда подшутили над моей рубашкой.
— Вы же сказали, что острая на язык жена — еще то развлечение.
— А я вас выбрал не для развлечения, — спокойно замечает Константинов. — Вам не нужно знать, зачем мне это, мы заключим договор и пропишем каждую мелочь, чтобы каждый из нас понимал свою роль.
Он дает знак своему помощнику, и тот перешагивает порог и закрывает за собой входную дверь. Герман вежливо кивает мне и скидывает ботинки, после чего проходит в гостиную.
— Он пока подготовит документы, — поясняет Константинов, пока я еще прихожу в себя после всех его слов. — Нам придется подписать тысячу бумаг. Может, какие-то браки и совершаются на небесах, но наш не тот случай.
Глава 2
Я не настроена ни на какой брак. Поэтому хмуро смотрю на непрошенного супруга и пытаюсь мыслить рационально. Рядом с господином Константиновым это трудно, но нужно себя заставить. Нужно понять, что делать. Уходить он явно не собирается, ему больше нравится смотреть на меня свысока и раздавать приказы то своим охранникам, то юристу.
Тот уже разложил папки на обеденном столе, сдвинув мою вазу с искусственными цветами в сторону. Герман методично раскладывает листы и проверяет их порядок. В глаза бросаются яркие стикеры, которыми помечены отдельные странички. Следом помощник достает две шариковые ручки, кладет их на стол и поправляет так, чтобы они лежали строго параллельно друг другу.
Не работник, а мечта босса-перфекциониста.
Может, Константинов ждет, что я тоже буду на цыпочках ходить? Смотреть ему в рот и надеяться на щедрую премию? Деньги мне не помешают, они никому не помешают, но то, что он предлагает не вмещается ни в какие рамки. Как он себе это представляет? Нет, не так… Как ему такое в голову пришло?!
Что значит “рассматривайте статус жены как должность”? И почему мой новый статус уже рассматривает половина страны?
— Я не собираюсь ничего подписывать, — говорю уверенно. — Даже читать не буду, я не юрист и ничего не понимаю в документах.
— Мой понимает.
— А я ему не доверяю. Ничего личного, Максим Константинов, но он ваш человек, а я вижу вас впервые в жизни.
С ума сойти, это уже начинает напоминать деловые переговоры. Я собираю руки в замок на груди и впервые вспоминаю, что Константинов застал меня врасплох. Я успела только умыться, но на голове растрепанный после сна пучок, под глазами круги из-за вечеринки, а на моей пижаме нарисован жираф.
Ну и пусть. Он сам пришел, я на утреннее свидание ни с кем не набивалась.
— Вы правы, — неожиданно соглашается со мной Константинов. — Я могу дать…
Он переводит взгляд на позолоченный хронометр.
— … вам время до двенадцати. Найдите человека, который посмотрит документы и успокоит вас, что в них нет ничего криминального. Я мог бы посоветовать хороших специалистов, но боюсь, им вы тоже не доверяете. Нужно только сперва прояснить два момента. Первое, вы сейчас подпишите соглашение о неразглашении информации. Все, что я вам сказал при личной встрече и сам факт этой встречи, останется между нами.
Он давит уверенным голосом. Константинов перестает обольстительно улыбаться и включает режим владельца международной корпорации. Видно, что он давно привык командовать, требовать отчет и пригвождать к полу одним ледяным взглядом.
В этот момент я смотрю на него и остро чувствую пропасть, которая зияет между нами. Пропасть денег и безграничной власти. Я даже ежусь, как от зимнего ветра, вдруг ярко представляя себе, как я могу рухнуть в эту пропасть, если он захочет, и никто мне не поможет.
— А второе? — спрашиваю, когда Константинов ненадолго замолкает, проверяя, что я поняла каждое его слово.
— Я предлагаю хорошие деньги. Сто тысяч за каждый день.
— За каждый день брака?
— И подготовку к нему.
Хочется откашляться. А еще переспросить. Но не хочется выглядеть дурой.
— Мой юрист оставит ваш экземпляр договора, чтобы вы могли ознакомиться. Юрист кстати тоже останется…
— Что?
— И охрана. Я должен быть уверен, что бумаги не утекут в чужие руки.
— Вы же сказали, что я могу показать их тому, кому доверяю?
— Сперва скажете Герману, кому именно. А он уж решит допустимо это или нет.
— Прекрасно, — я усмехаюсь, но без огонька, Константинов совсем разошелся и давит уже бульдозером, проглянула хищная суть бизнесмена из высшей лиги, который привык добиваться своего любой ценой. — Я начинаю понимать, как будет выглядеть наш брак.
— Он будет выглядеть прекрасно. В этом его цель.
Он щурит глаза и делает шаг ко мне. Я оказываюсь не готова и нервно дергаюсь. Отступаю и упираюсь в комод, который стоит в прихожей. Константинов продолжает приближаться и через мгновение оказывается точно передо мной. Внимательно вглядывается в мое лицо и обдает резковатым ароматом мужского парфюма.
— Светлана, мы можем сотрудничать, а можем воевать. Но в любом случае вы будете делать то, что я скажу. Вы станете моей женой и уже завтра поедете со мной на открытие детского фонда. Вы уже моя невеста, это невозможно откатить назад…
— Почему? Можно сказать, что произошла ошибка.
— Я не совершаю ошибок. Никогда.
Он медленно подносит ладонь к моему лицу и хочет поправить выбившуюся прядку, но я перехватываю его пальцы и отбрасываю их прочь.
— В договоре есть что-то о том, что вы можете трогать меня?
— Нет, — Константинов улыбается одними уголками губ, понижая голос до хриплого шепота. — Я бизнесмен, а не монстр.
— Я бы поспорила.
— Мне это нравится. Спорьте на здоровье, Светлана, только не глупите.
— Вы можете уже отойти? Мне дышать нечем. А люди как раз совершают глупости из-за нехватки кислорода.
Константинов делает небольшую паузу, забираясь неприлично глубоко в мои глаза. Он умеет смотреть прямо в душу, ничего не стесняется и буквально ввинчивается. Но все же отступает. Отходит к входной двери и кладет широкую ладонь на металлическую ручку.
— Я жду своего юриста с вашими подписями к обеду. После того, как вы подпишите все необходимые бумаги, он скажет вам, что будет дальше. Вам пришлют помощника и помогут собрать личные вещи.
— Это еще зачем?
— Вы не сможете жить здесь дальше. Во-первых, это странно для моей будущей жены…
— Вы хотели сказать “бедно”?
— А, во-вторых, скоро здесь будет больше прессы, чем на Каннском кинофестивале. Вам все равно больше не дадут здесь жизни. Да и соседи замучают.
Он снова улыбается с хитринкой.
— До встречи, Светлана, — Константинов кивает мне и скрывается за дверью.
Я слышу, как он приказывает охранникам остаться дежурить, а сам направляется к лифту. Гулкие шаги отдаляются, но меня не покидает ощущение, что он по-прежнему здесь. Он уже перевернул мою жизнь с ног на голову, и это уже не исправить.
На ум приходит только сестра. Лиза уже в курсе происходящего безумия и она заканчивает юрфак. Удачное комбо. Вот кому я позвоню и попрошу совета насчет бумаг. Я беру сотовый в ладонь, на что тут же реагирует Герман. Он вытягивается стрункой и смотрит на меня осуждающе.
— Вы хотите с кем-то связаться? — спрашивает помощник.
— А так незаметно?
— Это не шутки, Светлана Сергеевна. Вы должны предельно серьезно подойти к делу…
Я фырчу на него, чтобы он убедился в моей серьезности как следует. Герман теряется, не зная, что сказать на это, но через мгновение тоже тянется к своему телефону.
— Серьезно? Позовешь охрану?
— Вы не оставляете мне выбора.
Я качаю головой, поражаясь абсурду ситуации. Мне указывают что делать в собственной же квартире, и указывает мужчина, которого я десять минут назад знать не знала. Я придирчиво оглядываю Германа с ног до головы и пытаюсь прикинуть его возраст. Ему едва или около тридцати, его можно назвать привлекательным, но и заносчивым тоже. Есть в его внешности спесивая нотка, которая бросается в глаза из-за идеального костюма и холодного взгляда. Будь он девушкой, я бы назвала его фарфоровой куклой. Ну а так обычный павлин.