— Лучше займись камином. Я заметила его вон там, — я указываю подбородком правильное направление. — А я справлюсь с кранами самостоятельно.
Константинов замирает, но не спорит. Он целует меня в губы, долго и влажно, словно надеется, что я сдамся и передумаю. Я же выбираюсь из его сильных рук и скрываюсь за дверью. Оказываюсь в просторной душевой, где стены выложены из белого кирпича, а вся мебель имеет коричневый кофейный оттенок.
— Ох, — я с глухим возгласом смотрюсь в нормальное зеркало, а не автомобильное, и оно показывает, что мои волосы “запомнили” и злые порывы ветра и страстные рывки Максима. — Хорошо, что мы не вернулись в дом.
Я стаскиваю с плеч пиджак Максима и пару секунд разглядываю его. Я потихоньку начинаю осознавать, что произошло между нами, и что это именно его пиджак в моих ладонях. Всё случилось… и, кажется, даже небо не обрушилось.
Я раздеваюсь и встаю под горячий душ. Нахожу гель со сладким запахом и растираю его пальцами, кожа до сих пор предельно чувствительна, будто прикосновения Константинова разбудили меня и я невольно думаю о нем, даже когда он далеко.
После я накидываю махровый халат, промакиваю волосы полотенцем и возвращаюсь в гостиную.
— Я нашел шампанское, — Максим сразу замечает меня. — И еще вино, красное сухое.
— Лучше шампанское.
Константинов подхватывает с полки бутылку шампанского и идет к камину. Он не ищет бокалы, а я с умиротворенной улыбкой наблюдаю, как разгорается огонь. Поленья мелодично трещат, наполняя комнату домашней атмосферой. Не помню, когда мне в последний раз было так хорошо. А с мужчиной? Вообще было?
Большой вопрос.
— Иди ко мне, — Максим протягивает ладонь, ломая мою траекторию.
Я думала направиться к дивану, но Константинов зовет меня ближе к камину. Я не спорю и чувствую, как согревающая волна набирает силу с каждым шагом. От камина идет мягкое тепло, которое к тому же имеет цвет. Желтоватое свечение расходится вокруг и меняет настроение всей комнаты. Глянцевые поверхности играют яркими огоньками, а белые стены становятся кремовыми.
— Тут негде сесть, — произношу тихо. — Или ты опять собрался держать меня на руках?
Я заранее качаю головой, показывая, что не согласна.
— Нет, я придумал лучше.
Он рывком подтягивает меня к себе и мои стопы утопают в густой шерсти. Рядом с камином брошена шкура медведя, странно, что она такая мягкая, но выглядит как настоящая. Даже морда есть, которая, к счастью, смотрит в противоположную сторону.
Максим тянет меня вниз. Я подчиняюсь его широким ладоням и чувствую, как романтика начинает спорить с другим настроением. Страстным, животным, почти первобытным…
Шампанское и медвежья шкура.
Это вообще сочетается?
Я едва успеваю увернуться, потому что Константинов почти добился того, чтобы не усадить меня, а сразу уложить, причем накрыв собой сверху. Я зажимаю ладонями его волевой подбородок и снова качаю головой, глядя ему в глаза.
— Тише, не торопись, — теперь моя очередь хитро смотреть на него и щурить глаза. — Я уже здесь и я не исчезну.
Максим коротко смеется, уловив мой покровительствующий тон. Он видит, что я забираюсь на его ступеньку, становлюсь вровень с ним. Но он же сам хотел, чтобы всё было по-настоящему, а не только на бумаге, а я не из тех девушек, что ищут себе спонсора или папика, мне нужен партнер. Я не привыкла смотреть на мужчин снизу вверх, и я имею в виду не рост.
Я поворачиваюсь к нему спиной, откидываясь на его крепкую грудь, и помогаю сорвать фольгу с бутылки. С пробкой Максим справляется сам.
— Мы будем пить из бутылки? — я вскидываю брови. — Боюсь, миллиардерам нельзя так рисковать. Это сразу минус сто очков репутации.
— Ты же никому не расскажешь.
— Пока действует контракт, не расскажу. Мне вообще нельзя говорить ничего лишнего.
— Хочешь разорвем его? — Константинов неожиданно переходит на серьезный тон.
— Что?
— Теперь это странно, — Максим пожимает плечами, из-за чего его тугие мускулы наливаются и непроизвольно продавливают мое тело. — Мы сейчас совершенно точно заняты неделовыми отношениями.
Константинов касается губами моего виска, а левую ладонь уводит вниз. Он обнимает меня за талию, крепче прижимая к себе и заставляя испытывать сладкий трепет. Я буквально кончиками пальцев чувствую, как его тянет ко мне, как он не может насытиться близостью и едва сдерживается, чтобы не обнять меня еще крепче. Еще теснее и до болезненного предела.
В нем говорит мужчина. И у меня предательски кружится голова, потому что я понимаю, что это из-за меня.
— Да, ты прав, — киваю. — Мне будет не по себе, если контракт останется. Мне будет казаться, что я…
Я запинаюсь.
— Что ты спишь со мной за деньги? — Константинов как всегда прям.
— Вроде того. Это правда странно, работать на тебя, получать деньги за каждый день и быть…
Я запинаюсь снова.
Кем быть?
То есть кем я стану с сегодняшнего вечера?
— Тебе обязательно придумать название? — Константинов подшучивает, словно прочитал мои мысли. — Все равно нужен контракт? Хотя бы на словах.
— Причем здесь это?
— Женщины очень любят контракты. Только они их называют обещаниями или клятвами.
Я резко оборачиваюсь и прожигаю его взглядом, в котором больше огня, чем в камине.
— Я не просила обещаний, Константинов. Но по твоей фразе можно сделать вывод, что ты не привык их держать.
— Ничего подобного, — он выдерживает мой взгляд и продолжает говорить расслабленным голосом. — Но я вижу что ты нервничаешь, сомневаешься во мне и пропускаешь мимо ушей все слова, которые я говорю. Только на резкие реагируешь.
— И поэтому ты с радостью их произносишь? Проверяешь мой слух?
— Вроде того.
— Я тебя сейчас ударю.
— Спорим, нет?
Он чуть наклоняет голову, подставляя щеку, и замирает. Смотрит своим фирменным взглядом, в котором синева отливает сталью мужской самоуверенности. Он знает на сто процентов, что не заслужил пощечину, сейчас нет, и поэтому ждет, когда я сдамся. А еще лучше сама поцелую его.
— Ты невозможный нахал, ты знаешь?
Максим кивает. Он откидывает прядку моих волос и вспоминает о шампанском. Делает несколько глотков прямо из горлышка, после чего вкладывает розовую бутылку МОЁТ в мою ладонь. Но не разжимает пальцы, помогая мне пригубить напиток.
— Брют, — кривлюсь, потому что надеялась на сладость. — Если наша свадьба не отменяется, то я хочу сама выбирать напитки и блюда.
— Наша свадьба не отменяется. Но до нее осталась всего неделя, поэтому лучше вноси правки побыстрее.
— Черт, я совсем потеряла счет времени. Хотя стоп… Какая может быть свадьба без контракта?
— Я как-то слышал, есть такое слово, — Константинов звонко щелкает пальцами и собирает морщины на лбу, пытаясь что-то припомнить. — Да как же его?! А, вот! Доверие.
Мне начинает казаться, что шампанское оказалось слишком крепким. Он сейчас это серьезно?
— То есть по-настоящему?
— Я же говорю, ты не слушаешь меня. У тебя в глазах шок, — он тяжело выдыхает, — словно ты слова хорошего от меня до этого не слышала.
— Нет, я пытаюсь осознать другое.
Я отклоняюсь, чтобы взглянуть на Константинова с дистанции. Разглядеть получше.
— Ты выбрал очень странный способ, чтобы познакомиться со мной. Но ладно, проехали. Но вот сейчас… Это что корявое предложение?
— Мне казалось, изящное, — он усмехается, но понимает, что не к месту. — Всё, что происходит между нами, дико. Началось вовсе ужасно… Я умею красиво и много говорить, когда это для меня ничего не значит. В других случаях, я немногословен.
Он говорит правду. Я и сейчас чувствую, как вдруг начинают тяжело ему даваться слова.
— Я и тогда решил, что не буду ничего говорить ни тебе, ни твоей сестре. Убедил себя, что вам тоже будет лучше, если я буду просто помогать вам. На расстоянии.
Я опускаю глаза. Когда разговор касается моих родителей, мне становится сложно. Все-таки невозможно принять это за несколько дней. Я давно свыклась с трагедией, но теперь она как будто перебросила мостик к моему сегодня. Я смотрю на Константинова и не могу не слышать тонкий противный голосок — имею ли я право на отношения с ним? Он же все-таки виноват… Косвенно или случайно, искупил ли он или нет, но он был за рулем того проклятого внедорожника.
Я делаю два глотка шампанского и зажмуриваюсь от пузырьков. Они лопаются и мне хочется, чтобы мои сомнения лопнули с той же легкостью.
Наверное, нужно время.
Вот и все.
— Я хочу быть с тобой, — добавляет Максим. — Но мне нужна эта свадьба и как бизнесмену. Ты знаешь мое положение, как много сейчас завязано на моей репутации. Я хочу выкинуть к черту контракт, но у меня нет времени на обычную прелюдию. На изящное предложение, — он кивает, проводя пальцами по запаху моего халата. — Но у меня есть кольцо.
— Что? Здесь?
— Я подготовился.
Максиму все-таки приходится отлучиться. Он уходит в ванную и возвращается оттуда с пиджаком, который я оставила на крючке.
— Боже, оно в кармане? — я с удивлением указываю на пиджак, в котором куталась всю дорогу сюда. — Я очень невнимательная.
— Да, я думал, ты облегчишь мне задачу. Найдешь его, а я скажу, что это твое.
— Ужасно, Константинов. Это даже на корявое предложение не тянет.
— А на какое тянет?
— На провальное. Или вовсе на отказ.
Я замолкаю, когда Максим возвращается ко мне и опускается рядом. Становится не до шуток, даже горло схватывает, потому что в его широких ладонях находится бархатная аккуратная коробочка. Видно, это передается по женской линии или не знаю, что это за магия, но сердце начинает учащенно биться. Я напоминаю себе, что это нестандартное романтическое предложение — оно только наполовину искреннее, а наполовину деловое. Константинов сам признался, что хочет быть со мной, но и вопрос репутации тут играет роль.
Мы так причудливо связаны, что всё, что происходит между нами, обречено принимать странные формы.