Так хорошо, как если б.
Но я ни разу не подошел
И не сказал ей: «Все же,
Он бесподобен, прост и дешев,
Как лягушачья кожа!»
Владимир Буев
То ли я женщину возжелал,
То ли ей выдал гадость,
Так хотелось устроить скандал,
Даже самую малость.
Знал, что лягушка и не пристал,
Пусть и царица тётя.
Пусть и царевна! Не экстремал!
Ловит пусть идиота.
Сонеты сочинял поэт
Виталий Пуханов
Покойный сочинил сонет.
В нем снег идет, собака лает,
Луна блестит и смерти нет.
Теперь он это понимает!
Не может злиться и краснеть,
Прикуривать от сигареты.
Нигде не уважают смерть
И не печатают сонеты.
Владимир Буев
Сонеты сочинял поэт.
В них есть луна и снег с собакой,
И даже смерть, которой нет.
(Сам взял и помер – вот чертяка).
Четыреста уж лет приют
Нашёл у алтаря Христова.
Его сонеты издают
И даже переводят снова.
P.s. Шекспир похоронен у алтаря церкви святой Троицы в Стратфорде-на-Эйвоне.
Нажрались – стали жаждать драки
Виталий Пуханов
Допили водку, сдали тару,
Умылись, сели на кровать
И приготовились к удару.
Чего ещё от жизни ждать?
Из леса доски – всем обнова.
«Сердец» рифмуется с «пиздец».
Ни первого вам, ни второго.
Филолог не согласный здесь.
Владимир Буев
Нажрались – стали жаждать драки.
Или с небес достойный дар.
И то, и это – сущность фляги,
Гусар ли пьёт или клошар.
Литературец и филолог –
Непроходимая стена.
Сердцебиенья век недолог,
А рифма для стиха нужна.
Мир мгновений у каждого свой
Виталий Пуханов
Мир беспомощен, мир многолик.
Кто-то женщина, кто-то старик.
Кто-то прожил в нужде и позоре,
Но души сохранил золотник.
Кто-то жил и не знал, что велик.
Кто-то пел третьим голосом в хоре.
Кто-то счастлив был тем, что привык
Неразменно молчать в разговоре.
Золотник. Золотник. Золотник.
Кто-то дырку проделал в заборе
И в священную тайну проник.
Он в газету напишет в обзоре:
«Мир беспомощен, мир многолик» –
И души сохранит золотник,
Если ужас не выдаст во взоре.
Владимир Буев
Мир мгновений у каждого свой:
У иного есть миг золотой,
Если в скважину глянет к соседу
(Из двери ключ замочный входной
Ненароком соседской рукой
Был изъят, как на грех). Эстафету
Тайных знаний (ему не впервой)
Передаст по подъезду и свету:
То ли разоблачитель-герой,
То ль идейный борец за монету.
Обезумевшей если толпой
Мир устроить захочет вендетту,
То мгновенье (иль миг роковой)
Остановится: станет тюрьмой
Взор грозить, но… дрожащим фальцетом.
Однажды астрализацию…
Виталий Пуханов
Мы жили в канализации
Извилистой, кривоколенной.
Канализация стала нашей цивилизацией -
Отечеством и Вселенной.
Мы подверглись колонизации,
Сражались бесстрашно, яростно
За свободную канализацию
Доступную и многоярусную!
Мы продвигались медленно
По скользким холодным трубам,
Жили быстро и въедливо,
Цеплялись, ползли по трупам.
Мы не позиционировали
Себя как говно,
Мы эволюционировали,
Эволюционировали,
Мы стали с вами одно.
Владимир Буев
Однажды астрализацию
Впустив в лабиринты кривые,
Мы оказались в такой многоликой формации,
Где все босые и больные.
Вот молодёжь максимизации
Потребовать решила страстно,
Свободу от галлюцинации
Народу даровать и гласность.
И темпы той астрализации
Ускорились тысячекратно.
Свобода криминализации
Была открыта кровожадной.
И вот теперь в канализации
Живём и плещемся в потоках.
Окрепла и астрализация,
В живительных омывшись стоках.
Не стоит обращать внимания
Виталий Пуханов
Проклятье от благословения
Ты сам не должен отличать.
Есть культовые учреждения,
Там ставят подпись и печать.
Простой листок за неимением
Бумаги гербовой, вот хрень,
Чуть омрачит тебя сомнением,
Но ты написанному верь!
Печать проставит канцелярия,
Прими листок, сокрыто в нём
На языке непонимания:
Ты проклят. Ты благословлён.
Владимир Буев
Не стоит обращать внимания
На бумажонки и мандаты.
К чертям любым без почитания
Пусть катятся, коль суррогаты.
Раз времена прошли старинные,
То суррогаты все бумажки.
С гербом, с печатями ли синими
(Пусть без бумажки все букашки).
Во-первых, все бумажки куплены,
Путём получены фальшивым.
Глава столицы5 фразой рубленной
Однажды так решил глумливо.
И, во-вторых, в столетье цифры мы
Живём. И цифра жизнь меняет.
А подпись цифровая с шифрами
Печать с успехом заменяет.
Уж коль погряз мир в улучшениях,
Проклятья чёрные и древние
В сакральных скрылись учреждениях.
Благословение – … плачевнее.
Ходил бы голым
Виталий Пуханов
Спасибо, жизнь, тебе за то,
Что ты убогая такая,
Что я хожу в твоём пальто,
В твоих ботинках промокаю.
Я записал тебя в тетрадь
С обложкой серой мейд ин чина.
И жалко мне тебя терять
Без уважительной причины.
Владимир Буев
Ходил бы голым (без пальто)
И если бы босым шатался,
То жизнь бы стала золотой.
Как в масле сыр бы я катался.
Но лучше буду я страдать,
В убогой изводиться жизни,
Пальто с ботинками таскать.
…Здоровым нужен я отчизне.
Я специально нож ронял
Виталий Пуханов
В ту осень часто падал нож
С кухонного стола.
Его ни разу с пола, что ж,
Ты мне не подала.
Я нож в дороге повстречал,
В свой дом привёл тот нож,
Сам источился, как металл,
А ты с ножом живешь.
Владимир Буев
Я специально нож ронял
Зимою, осенью, весной
И только летом попенял,
Но ты в ответ: мол, я бухой.
Смотрю, а нож уже другой.
Не тот, который я ронял.
Но где же тот, который мой?
…И тут-то он меня догнал.
Уж коль поэт
Виталий Пуханов
Поедем в Царское Село,
Ведь мы поэты!
Начнём, пока не рассвело,
Мыть туалеты.
Ты видишь царственный овал?
В нём бездна смысла.
Здесь Пушкин часто отливал,
Смотри, как чисто.
Владимир Буев
Уж коль поэт, то туалет –
Твоя дорога!
Век девятнадцатый – эстет.
Сейчас – убогий.
Век девятнадцатый – цари,
Цари-поэты.
А нынче – просто попурри
И пустоцветы.
То ль я картошка…
Виталий Пуханов
Картошку ест
Святой и вор.
Картошка рада всем.
Она – любовь сама,
Не спорь!
Картошку я не ем.
Петрушкой был,
В бульоне плыл,
Соль-перец не забыть.
Но я картошкин
Помню пыл,
Хочу картошкой быть.
Владимир Буев
То ль я картошка,
То ли нет,
Пока не знаю сам.
То ль ел её
(Семь бед в обед!),
То ль мне не по зубам.
Коль был я сам
Картошкой, ртам
Служил и животам.
Понятно, что
Не по зубам
Себе был, мог быть вам.
Сложилось так
Виталий Пуханов
Хоть сам я с детства бестолков,
Встречал я многих мудаков –
Бедовых и удачных,
Но все равно мудачных.
И юноши, и старики –
Они все были му-да-ки.
И не был я последним
И даже предпоследним.
Владимир Буев
Сложилось так, что в жизни я
Не встретил вовсе мудачья.
Но встретил лишь прекрасных,
Для жизни не опасных.
И молодёжь, и старичьё –
Все по душе мне. Все – моё!
Коль мне такая пруха,
То я прекрасен духом?
Спасать вошёл я даму в пламя
Виталий Пуханов
На мне халат просторно сшитый,
Мы встретились среди огня,
И ты в костюме химзащиты
Глядела кротко на меня.
Имён друг другу не назвали,
Тебе туда, а мне сюда.
Поодиночке поднимали
Культуру рабского труда.
Мы всё с тобой преодолеем,
Посадим сад, построим дом,
И по бульварам и аллеям
Москвы разрушенной пройдём.
Владимир Буев
Спасать вошёл я даму в пламя,
В чём был одет – халат на мне.
В костюме химзащиты дама.
Знать, подготовилась вполне.
Наверно, знала, что пожаром
Культуры будет дом объят.
Каким ошиблась ты макаром?
Ведь химзащита в жáре – ад!
И я в халате – как некстати!
Давай покинем этот жар
И доберёмся до кровати.
Тебя спас бенефициар.
То не коза рогатая…
Виталий Пуханов
Пришла коза рогатая,
А нам уж не впервой:
Не малыми ребятами
Мы встанем под Москвой.
Вставай, страна огромная!
Кто мёртвый, кто живой?
Пришла беда огромная
С огромной бородой.