Расстегиваю пару пуговиц на рубашке. Ну и денек! Облегченно выдыхаю. Все-таки хорошо, что я забыл этот галстук.
— Ты знал! — обличительно выдаю я, глядя на Ярова.
— Откуда? — удивляется тот. — Даже когда я не был женат, нашему общению с Таканохаши это ничуть не мешало.
Я утыкаюсь в поисковик, читаю про японцев то, что не успел дочитать, и убеждаюсь в своих самых худших подозрениях. Они не отказывают напрямую. Когда они хотят отказать, они юлят и торопятся уйти.
Хочется рвать и метать. Останавливает то, что я на работе и это мой офис. Потом чинить, восстанавливать.
— Алена! — зову я, и она тут же влетает в кабинет. — Чай я попробовал, приличным человеком побыл. А теперь организуй мне мой любимый напиток по версии моего секретаря. И все, что к нему полагается.
Кошусь на Ярова. Может, и правда не знал? Верится слабо. А с другой стороны, и он не всегда может все спрогнозировать. К примеру, если бы он рассчитывал, что в пятьдесят женится в третий раз, мы бы столько раз не парились над его завещанием.
— На двоих, — добавляю, подумав, и смотрю на друга.
Яров откидывается на спинку кресла. Раздумывает о чем-то.
— Да не переживай ты так, — говорит, — с этим контрактом не сложится — сложится с другим.
— Что-то у тебя сегодня с советами не очень выходит. Может, потому, что ты их даешь насухую?
Я приглашающе машу рукой в сторону подноса, который заносит секретарь. Рюмки, бутылка водки — из холодильника, даже слегка запотевшая, — соленые огурчики, маслины, шпроты, хурма, бутерброды с колбасой, паштет, белый хлеб. Скорость и происхождение трапезы сдают с потрохами нарезанная кубиками свежая морковь и листья салата.
— Вот это верни Марине Ивановне в бухгалтерию, — говорю, убирая две последние позиции. — А всем остальным за мой счет организуй доставку… чего там? Суши, пиццы — что захотят. Спасибо, Алена, спасла меня. Хоть за две недели впервые нормально поем.
Она выходит из кабинета очень довольная и румяная. Я запираю дверь на замок и наливаю по первой стопке.
— Ну а теперь давай советуй, — говорю я после второй. — Как сделать развод для женщины наименее болезненным. Финансовую сторону я беру на себя. Но слезы, мольбы, липовые признания в любви, заламывание рук — этого хотелось бы избежать.
— Ты все-таки собрался жениться? — глубокомысленно похрустывая огурчиком, интересуется Яров.
— И жениться, и разводиться. И ты мне в этом поможешь.
Яров берет еще один огурчик и грызет его с таким удовольствием, как будто это не его жена, а он сам вынашивает ребенка. Я тянусь к бутербродам. Кажется, аж рука подрагивает от нетерпения, пока подношу его ко рту.
— Странно, что ты думаешь о разводе, хотя еще не женился, — говорит Яров. — А вдруг понравится?
— Если бы там было так хорошо, — я намеренно делаю паузу и смотрю на него в упор, — у меня бы не было столько клиентов по бракоразводным процессам.
— Хорошо, помогу своим опытом, — ухмыльнувшись, он берет новый огурчик. — Чтобы избежать всего, что тебе так не нравится, просто увеличь отступные. Но тут важно не переборщить, а то признание в любви ты точно получишь.
— Очень ценная помощь. Но я имел в виду кое-что другое. Договорись с Аллой. Меня она вряд ли захочет услышать. Ты, наверное, уже в курсе, что я расторг с ней контракт. А тебе она не откажет.
— В курсе, — кивает Яров. — Мне вернулись деньги на счет. Но второй раз я оплачивать ее услуги не буду. Я надеялся, что тебе повезет встретить женщину, с которой захочется жить, разделить свою жизнь. А ты думаешь о разводе. Я не имею привычки вкладываться в изначально провальный проект.
— Не провальный — я как раз рассчитываю, что он будет очень успешным, — а краткосрочный. Думаю, месяца на два-три. Максимум на полгода. Для фиктивного брака достаточно. Все, что тебе нужно сделать, — это договориться с Аллой, а ее услуги я оплачу.
— А что, для фиктивного брака у тебя самого на примете никого нет?
— Твоими стараниями из женского круга у меня осталась только Маргарита Аркадьевна. Если на свадьбе японцы увидят ее, хрен мне, а не контракт. Подумают, что я так долго присматривался, что невеста успела на пенсию выйти. И решат, что так же веду и дела.
— А есть кто-нибудь помоложе? Хоть кто-нибудь, кто тебе нравится? Может, и свахе звонить не придется. Давай повспоминай хорошенько — для тебя это существенная экономия.
Стимул, конечно, хороший, но не срабатывает. У меня нет никого из знакомых, кто подошел бы на роль фиктивной жены.
Не к месту вспоминается музыка, свет и как мы с Анжеликой в танце скользим по паркету. Я даже прислушиваюсь к своим ощущениям: может, опять где-то покалывает? Нет, вспомнилось просто так.
Отмахиваюсь от этого воспоминания, и тут же лезет другое. Ночной город, который расстилается у твоих ног, и благодарный взгляд карих глаз за то, что привел сюда, поделился этой игрой света и тени, жизни и смерти.
Длинные ноги, высокие каблуки, запах шампанского, каштановая копна длинных волос, которую хотелось потрогать, сжать в кулаке… И эхо двух голосов:
— Думаю, с меня массажа достаточно.
— Уверена?
— Да.
Так ярко представилось все, что тут один из двух вариантов: или мы выпили много, или мы выпили мало. Первое, если что, уже не исправить. А вот второе — вполне.
Я разливаю водку. Опрокидываю стопку. Закусываю.
— Ты кого-то вспомнил, — говорит Яров.
— Это ты из чего такой вывод сделал? Из того, что я выпил, не чокаясь?
— Две рюмки подряд.
Пожимаю плечами и наливаю еще. Себе в рюмку. У Ярова целая.
— Она не подходит. Звони. У меня не так много требований. Мне нужна женщина, которая свободна в своих симпатиях и привязанностях. Иначе ей будет трудно играть свою роль достоверно, несмотря на то, что я за нее хорошо заплачу.
— Возраст, внешность, образование?
— Моложе Маргариты Аркадьевны. И кстати, так как я насмотрелся на нее в макияже и выжил, меня на слабо не возьмешь: внешность не главное. Образование… достаточно, если она будет уметь молчать.
— Уметь молчать? Ты правда этого хочешь?
— Отличный навык. Японцы подумают, что она постигает дзен, — сойдет за свою. А я буду возвращаться домой, зная, что смогу отдохнуть. Звони, звони. А, и да, она должна будет подписать брачный контракт.
— Я смотрю, твои запросы растут. Теперь она должна еще уметь читать и писать, — бухтит Яров, доставая смартфон. — У тебя секунда, чтобы еще что-то добавить.
— Это должно быть быстро. И она должна быть брюнеткой.
Глава 19
Александр
— Пылесос выключи… — ворчу я и пытаюсь натянуть на себя одеяло.
Жесткое какое-то. С ворсом. И маленькое. Больше похоже на собачью подстилку. При этой мысли я слегка напрягаюсь, а потом вспоминаю, что у меня животных нет и не будет, и опять окунаюсь в дрему.
Но ненадолго, потому что раздражающий звук усиливается и, кажется, впиливается в мой мозг.
— Выруби дрель!
Нет, одно дело — уборка в доме, и другое — несанкционированный ремонт. Развелось горничных! Что хотят, то и делают. Да еще и все шумные работы проводятся в мой выходной. Лучше бы кондиционер мне включили: духота такая, что вот-вот задохнусь. Прям вот-вот, даже вдох сделать трудно.
Этот факт посылает в мозг сигнал сос, заставляет меня открыть глаза, и вовремя.
— Твою мать!
Я отбрасываю от своей шеи чью-то волосатую руку и спихиваю с дивана какого-то мужика. Он падает на пол обездвиженной тушкой.
Дышит? Не дышит?
Так. Ладно. Даже если я с самообороной переборщил, смягчающих обстоятельств достаточно: взлом жилища, незаконное проникновение в дом, попытка завладения чужим имуществом, покушение на жизнь и достоинство.
Едва последняя мысль проникает в сознание, как я окончательно просыпаюсь. Быстро осматриваю себя и облегченно выдыхаю. Брюки, штаны, даже носки — все на месте. Никогда еще я не был так рад помятой одежде.
Свесившись с дивана, смотрю на напавшего, который плашмя лежит на мягком ковре. Да уж, кражу ему не вменишь. Скорее, он сам от нее пострадал и вломился в мой дом за одеждой. Потому что ему повезло куда меньше, чем мне. На нем только пиджак и трусы.
— Проснулся? — раздается откуда-то сбоку голос Ярова. — Тогда давай очухивайся поскорей и на выход.
— Кто хозяин в доме, тот и может указывать на дверь.
— Вот именно, — соглашается он. — Давай, давай, у тебя важная встреча.
Минута уходит на то, чтобы осмотреться и признать: дом действительно Ярова. Вспышками проносятся воспоминания: пятница, я собирался спокойно посидеть в ресторане, а потом позвонила сваха и сказала, что нашла мне подходящую кандидатуру. Причем говорила она таким голосом, как будто это мой последний и единственный шанс. Я даже ненадолго проникся. И какой тут покой?
В общем, я слегка перебр… переволновался. С трудом помню, как и добрался сюда. Кому-то, главное, еще звонил по дороге, говорил, что он не пожалеет об этом, что это точно нужно попробовать.
А кому? Наверное, Ярову.
Вопрос только: что именно мы попробовали? Вряд ли его могла заинтересовать попытка превратить его дом в общежитие.
Голова раскалывается, приходится ее придерживать двумя руками. А это не очень удобно. Особенно когда пытаешься пройти, не наступив на препятствие. Вполне себе живое, потому что, когда я выхожу за дверь, в спину мне раздается душераздирающий храп. Понятно: пылесос и дрель получили ложные обвинения.
Бреду на запах кофе на кухню. Со стоном усаживаюсь за стол и получаю стакан с какой-то шипучкой. С завистью смотрю на чашку с кофе у Ярова. Не помогает. А говорить мне еще тяжело.
Снова смотрю на стакан. Смирение — не мое, конечно, но что-то мне подсказывает: я не в том положении, чтобы качать права. Яров и так не выглядит слишком довольным. И потом, тут хотя бы есть пузырьки. Выпиваю залпом, прикрываю глаза, потому что теперь мне кажется, что по моей голове бьют кувалдой. Старательно так.