А потом все проходит, и я пытаюсь отнять чашку у Ярова. Вообще-то вот он, мой любимый напиток! Может, он вспомнит и отдаст добровольно?
— Вижу, что полегчало, — ворчит он.
Свою чашку отвоевывает, но берет со столешницы другую и ставит передо мной.
— Сначала полегчало, — говорю я, сделав глоток уже почти остывшего кофе. — А теперь снова становится хуже.
Ноль внимания. Завидное гостеприимство.
— Ладно, — добавляю миролюбиво. — Эта чашка кофе прокатит как лекарство. Можно хотя бы вторую сделать нормальную, чтобы аж язык обжигало?
— Можно. Можно с сахаром, с молоком, можно даже с мороженым. Уверен, бармен будет рад тебе угодить.
— Ого, личный бармен! Ты штат, что ли, расширил?
— Наоборот, мелькает мысль его слегка сократить. Я даже знаю, с кого начать. Например, с юриста, который пытался вчера в моем доме устроить феерическую пьяную вечеринку.
— Судя по твоему свежему виду, пьяная вечеринка обошла тебя стороной. Тебе просто достались отзвуки этой феерии.
— Да уж. От них даже второй этаж содрогался.
Нет, ну справедливо ворчит. Но ведь есть и смягчающие обстоятельства, о которых он старательно забывает.
— Я, может, первый раз делаю предложение женщине. Ну, такое серьезное, я имею в виду. Тем более тут я уже понимаю, что выхода нет и она согласится. Кстати, спасибо, что приютил.
Яров важно кивает и просвещает меня, как все было на самом деле:
— К сожалению, ты выключился раньше, чем я успел тебя выпихать за дверь.
— Слушай, — говорю я, запивая секундную обиду паршивым кофе, — а тот, второй, — откуда он взялся?
— С тобой пришел. В идентичном состоянии.
— Да? Хм. Ну я-то ладно, я тяжелый, у меня мускулов много и внушительный рост. А он маленький какой-то — его легко можно было выкатить за ворота.
— Быстро же твои чувства остыли. А вчера цеплялся за него и заверял, что вас никому не разнять. Я, кстати, попытался, но это и правда сделать было довольно сложно: вы слиплись с ним как сиамские близнецы. Оставил как есть. А утром заглянул: судя по тому, что он лежал на полу, не признал ты родство.
Я едва не давлюсь. Тут и кофе паршивый. И такие смехотворные предположения.
— Да я этого мужика впервые вижу!
— Ну, согласен, сегодня ты увидел его с другой стороны. Но это у вас отнюдь не первая встреча. Просто другие не были настолько интимными.
Чтобы понапрасну не напрягаться, напоминаю себе, что на мне из одежды был полный комплект. Понятия не имею, кто тот неопознанный летающий объект, если честно. Но там ему самое место.
И тут память подбрасывает новую картинку — специально для опознания. Как я, сидя в машине на заднем сиденье, делаю звонок и с кем-то делюсь своей радостью о том, что я скоро женюсь. И говорю, что есть у нас такая традиция… Обычно она за день до самой церемонии, но так как мы с невестой точно не будем тянуть… в общем, предлагаю устроить мальчишник прямо сейчас! Окунуться по полной в нашу культуру! Чтобы было что на далекой и солнечной родине рассказать.
— Така? — выдыхаю догадку, которая едва не бросает меня в холодный пот.
А я еще удивлялся, как легко облапошивают у нас иностранцев. Этот вот тоже доверился, а теперь я пью кофе, а он лежит из-за меня на полу. Причем в довольно разобранном состоянии. Где его брюки — загадка, в комнате я их не видел. И вторая загадка: зачем он их снял?
— Слушай, Матвей, — с подозрением кошусь на него. — А он точно женат? Это кто-нибудь проверял?
— Н-да… — тянет Яров, — А я смотрю, я еще легко отделался. Пьяная вечеринка в моем доме закончится, как только я вас двоих отсюда отправлю. А от парада, который ты устраивал у себя, еще эхо доносится. Ты что, к нему присмотрелся?
Я давлюсь кофе. Яров смеется.
— У него жена и трое детей. Я был у него в гостях, и не раз.
— И как он тебя встречал? Так же гостеприимно, как ты нас?
— Заставил разуться, объесться и на ночь остаться не предложил. Хотя и видел, что я еле передвигаюсь. Если ты переживаешь, как он там, то его уже давно вернули на диван и выдали одеяло. Ночью-то ему по понятным причинам было гораздо теплее. Ты жениться собираешься или нет?
— Умеешь ты вдохновить.
При мысли о том, что японец всю ночь пролежал рядом со мной, становится паршиво. Хочется эти ощущения чем-нибудь перебить. Так что на встречу с невестой я неожиданно для себя отправляюсь в приподнятом настроении.
Хозяин дома выдает мне одежду. Мою одежду. Оказывается, пока я спал, он отправил в мои хоромы водителя. Горничная все подготовила и выдала ему комплект на свой вкус: джинсы, свитер, кроссовки. Воспринимаю это как знак — в брак надо вступать налегке.
Пока что и правда все легко получается. Яров прикрепляет ко мне на сегодня водителя. А портфель с контрактом при мне.
— Ладно, пошел я. — Оглядываюсь на пороге. — Привет жене. Жаль, что я ее с утра не застал.
— С нее хватило вчера, — отмахивается Яров и, пока я пытаюсь припомнить, не обидел ли, поясняет: — Ты ей вчера свой контракт вручил — почитать, узнать, как на самом деле должны заключаться браки. Она полночи прохохотала, потом долго уснуть не могла. Захочешь сказать ей спасибо за то, что я все-таки не закрыл перед вашими носами дверь, — сделай ей дубликат.
— Повезло тебе, Матвей. Я тебе это уже говорил, но повезло. Она смеялась. А я видел только, как над этим контрактом рыдают и проклинают.
— Если ты едешь не за этими впечатлениями, — напутствует друг, закрывая дверь, — еще не поздно потерять портфель по дороге.
В кафе, где назначена встреча, вообще людей нет. Сижу, смотрю в окно на белый джип, в котором Костя, водитель, наверняка досыпает. Папку с контрактом кладу сразу на стол, чтобы было понятно, что у меня действительно серьезные намерения. Выпиваю уже две чашки кофе — в кафе по-прежнему пусто.
Начинаю подозревать, что цель моего визита сюда не знакомство с невестой, а спасение заведения от разорения. Я мог бы заказать и что посерьезней, но встречать женщину с вилкой во рту, по-моему, как-то не очень.
Бросаю взгляд на часы: сейчас без одной минуты одиннадцать. И хотя здесь серьезная сделка, женщины любят опаздывать. Готовлюсь ждать минимум полчаса, как вдруг с веселым звоном колокольчиков дверь открывается, и в кафе заходит еще один посетитель. Посетительница.
И я, естественно, ее узнаю — это Анжелика Лисовская.
Она окидывает взглядом помещение. Заметив меня, машинально кивает. Потом снова осматривается. А потом недоверчиво опять разворачивается ко мне. Смотрит в упор. На меня. На толстую папку у меня на столе.
Похвально. Мне, чтобы понять, что к чему, понадобилось времени меньше всего на пару секунд.
У нее в руках, кстати, тоже папка имеется. Мне кажется, у нее мелькает мысль передумать, уйти, хотя она и не смотрит на дверь. Просто на секунду прикрывает глаза. А потом смело встречает мой взгляд и направляется к столику.
Взволнованная, слегка раскрасневшаяся, красивая даже без макияжа, в обычных джинсах, куртке и свитере и с собранными в хвост волосами.
Я встаю, когда она приближается, чтобы помочь ей раздеться. Единственное, как она выдает куда больший сгусток эмоций, — со стуком бросает папку на стол.
— Похоже, — говорю я, неторопливо стягивая с нее куртку, — мы еще потанцуем.
Глава 20
Анжелика
Его пальцы задевают мою шею — случайно или намеренно, судить не берусь. Но какие там танцы? Я с трудом давлю в себя порыв заняться другими физическими упражнениями — например, бегом трусцой.
Я не просто не ожидала, что кандидатом в фиктивные мужья окажется Воронов. Я все еще в шоке.
Слишком деликатный момент. С другой стороны, очередь у столика не стоит. И потом, если он пришел, значит, тоже заинтересован в таких отношениях.
Мы партнеры.
Если получится, станем партнерами. Вот и относиться к этой встрече нужно просто как к сделке. Устроят условия — можем продолжить. Нет — разойдемся в разные стороны.
— Имеете в виду марш Мендельсона? — Я веду плечами, намекая, что была бы не против ускорить процесс раздевания. — Я бы хотела просто роспись, без всей этой свадебной мишуры.
— Неплохое начало. У нас уже одно совпадение.
Он отодвигает стул раньше, чем это делаю я. Его пальцы, когда я сажусь, задевают мое плечо, но в этом прикосновении ничего интимного нет. По крайней мере, он выглядит совершенно спокойным, когда усаживается напротив. Даже слегка отстраненным. Он как будто погружается в свои мысли.
— Если честно, — говорю я, привлекая к себе внимание, — не ожидала вас здесь увидеть.
— Тебя, — поправляет он. — Судя всему, тебе все-таки придется привыкнуть обращаться ко мне именно так. На «ты» и по имени.
Мне становится настолько смешно, что неловкость и растерянность полностью исчезают.
— Забавно. Мы еще даже не начали обсуждение, а вы говорите так, будто уже все решено. А других вариантов вы, конечно, не видите?
— Почему же? Вижу. «Милый», «обожаемый», «мой ненаглядный». Потом что-нибудь выберешь. Если этих слов для выбора мало, я еще подскажу. Например, «свет очей моих», «хозяин моей души», «властелин моего сердца».
И тут я все-таки не выдерживаю и начинаю смеяться. Особенно смешно мне, наверное, потому, что он остается совершенно серьезен. Как будто действительно верил, что я так начну к нему обращаться.
— Извините, — говорю я, смахивая слезинку, — это нервное.
— Нет, так дело не пойдет, — заявляет категорично он.
А когда отворачивается, смех пропадает. В какой-то момент я думаю, что он обидится и уйдет. А это же мой единственный шанс! Я точно помню, что мне Алла сказала. С одной стороны, я чувствую облегчение: да, так будет значительно проще. А с другой… а с другой, я не хочу, чтобы он уходил.
— У меня не так много условий, — будто со стороны слышу свой голос, который звучит несколько торопливо. — Контракт всего в двух страницах!