Лида одна. Анжелики не видно — наверное, уже где-то крутится возле других животных. Я снова смотрю на пса.
— Один есть, — продолжает Лида. — Если возьмете этого, будет еще один.
— Вы так говорите, как будто с ним можно будет сообразить на троих.
Она улыбается. Но атаку не прекращает.
— Только посмотрите на него: он сильный, активный, добрый пес. А имя какое? Оно ему очень подходит. Отражает суть.
Пес, будто учуяв, что участвует в смотринах, скалится еще больше и принимается рычать. Пригибает голову и рычит еще больше.
— Граф… — говорю я. — Случайно, не в честь последнего, кого он загрыз? Естественно, из самых добрых намерений.
Лида начинает смеяться. Смеется она громко, открыто. Даже собачий лай прекращается. А еще ее смех работает как маячок: из закоулков выглядывают и другие волонтеры или работники приюта, не только Илья. Даже моя жена объявляется. И решает, что нам пора ехать. А для убедительности берет меня за руку.
— Если хотите, — не отпускает нас просто так Лида, — можете взять на прогулку Графа или любую другую собаку.
— Спасибо, я лучше с женой. Может, лет через двадцать…
Лида снова смеется и подмигивает. Анжелика сжимает мою ладонь, и я незаметно поглаживаю ее большим пальцем.
— Или через тридцать, — говорю, встречаясь с ней взглядом.
Ее ладонь расслабляется.
— Мы так же сотрудничаем с зоопарком, — уже по пути к воротам говорит Лида. — У нас даже есть розыгрыши, можно выиграть билет в зоопарк, если внести пожертвование. А можно за определенную сумму стать опекуном над каким-либо животным. По сути, усыновить, мы даже выдаем специальный документ.
— Мы молодая семья. Нам еще рано об этом думать, — говорю я.
К счастью, удается отделаться только пожертвованием, которое оставляю на выходе в огромной коробке.
— Извини за Лиду, — говорит Анжелика. — Она сейчас немного нервничает… Обычно она более лояльна к новым людям.
Пытаясь улучшить мое настроение, она принимается гладить меня по плечу. Выбери она для этого другую часть моего тела, эффект был бы более наглядным и быстрым. А так я могу еще поворчать.
— Рассказывай, рассказывай. Ты видела эту коробку? При напоре Лиды не удивлюсь, если там волонтеры платят за вход.
Она смеется, а я ловлю себя на том, что смотрю на ее губы. Выдохнув, концентрируюсь на дороге. Зрелище менее красивое, но я хочу, чтобы ее смех звучал еще не один раз.
Дом ее родителей тоже в пригороде, но с другой стороны. От нашего далековато. В общем, всячески способствует улучшению отношений с тестем и тещей.
— Мы ненадолго, — говорит Анжелика, когда мы въезжаем в поселок. — Просто отметимся: были, смотрели, в доме все так, как они оставляли. Чтобы маме было спокойней.
— Ради такого дела можем даже подсчитать количество упавших на газон листьев.
Анжелика смотрит в окно и улыбается. Да понятное дело: здесь даже вдоль дороги все так вычищено, как будто листья по утрам дожидаются дворника, а потом уже осыпаются. Мы подъезжаем к коричневым воротам, за которыми виднеется большой белый дом. Так как мы ненадолго, машину решаю не загонять.
— Мясо… — Толкнув дверь, тут же чувствую запах, который узнаю из тысячи. — Кто-то жарит шашлык.
Анжелика открывает калитку, мы входим во двор, и я замечаю пустующий мангал.
— Опоздали. Его уже съели.
— Может быть, это Марья Ивановна? — предполагает Анжелика, но потом замечает вдали Инфинити. — Филипп здесь.
— Как-то это не по-семейному, — замечаю я. — Мог бы и для нас постараться.
— Ты проголодался?
Я киваю. Потом замечаю в ее глазах оттенок легкого беспокойства, качаю головой и мужественно выдавливаю:
— Потерплю.
Анжелика заходит в дом, а я остаюсь на улице. Хочется размять ноги, чуть-чуть осмотреться. Да и пахнет здесь слишком соблазнительно, чтобы так просто взять и уйти. Территория у дома небольшая, без огородов или фонтанов. Плодовые деревья, газон. Мангал добротный.
Чтобы не травить душу, захожу в дом следом за Анжеликой. Слышу ее шаги где-то в стороне и голос:
— Алекс, я здесь!
Воспользовавшись подсказкой, оказываюсь на кухне. Анжелика что-то нарезает, потом складывает продукты в холодильник, а мне вручает бутерброд с колбасой.
— Это я удачно заехал!
Она смеется и вручает мне чашку с кофе.
— Хороший дом, — хвалю я.
— Понятно, — улыбается Анжелика. — Перед тем как приедем знакомиться с родителями, я тебя хорошо покормлю. Мама очень любит комплименты.
— А папа любит маму, так что лучше я побуду чуть-чуть голодным, зато уеду без синяков.
Ее улыбка становится мягче. Значит, мне не показалось, у ее родителей действительно до сих пор теплые отношения.
— А где твой брат? — интересуюсь я. — Не то чтобы я хотел с ним поделиться своим бутербродом… Скорее опасаюсь, что он на него начнет посягать.
— Не знаю. Может, ушел к приятелям? Я звала, но в доме его…
Она осекается, потому что, как и я, слышит шаги, которые приближаются. А спустя пару секунд в проеме кухни показывается Филипп.
— Что это вы тут? — спрашивает он, демонстрируя эталон гостеприимства и дружелюбия.
Одежда помятая, волосы взъерошены, сам то и дело косится назад. В общем, все ясно. Мы точно не вовремя.
— Да вот, — говорю я, проверяя свою теорию, — узнали, что дом пустует, и решили здесь немного пожить.
Он бросает тоскливый взгляд на сестру. Тяжело вздыхает и уходит. Вскоре снова слышатся шаги, и их теперь больше. А еще они точно хотят пройти мимо нас. Осознав это, Анжелика выходит их кухни.
— Таня?
Подойдя к проему двери, я вижу темноволосую девушку. Она так много плакала на нашей свадьбе, что я легко ее узнаю. Сейчас она не рыдает, но выглядит немного растерянной. Как и Анжелика.
— Да, — встревает Филипп, — мы тут тоже решили ненадолго заехать. Но уже уезжаем.
Анжелика продолжает их удивленно рассматривать.
— Ну а что, — пожимает плечами тот, — не только вам хочется поучаствовать в фотосессии. У Тани уже есть опыт фотографа, поэтому я и попросил ее поснимать меня.
— Здесь?
— А что такого? Это вам, кроме дивана, ничего не надо, а я искал новые ракурсы. Ну и заодно показал Тане свою комнату.
— Привет, — отмирает Таня, наконец осознав, что ее все равно уже заметили и уйти просто так не получится. Переводит взгляд на меня. — Здравствуйте. Рада вас снова видеть.
— Да прям! — фыркает Филипп. — Такую… фотосессию нам запороли. Ладно, пойдем искать новые виды.
Он пропускает девушку вперед, а сам у двери оборачивается.
— Кстати, у вас там уже столько комментариев — видели?
Внимание ему переключить удается. Анжелика перестает рассматривать дверь, за которой исчезла ее знакомая, и достает свой смартфон.
— Хорошие комментарии хоть?
— Пошлые, — хмыкает ее брат.
Она увлеченно читает. А у меня после такой рекламы тоже просыпается любопытство, и я заглядываю через плечо.
«Такой большой…»
«Он просто гигантский…»
«Сразу бросается в глаза…»
«Боже, завидую тебе, Анжелика, он невероятный…»
«Да, я тоже сразу обратила внимание…»
— Зря ты, Филипп, наговаривал, — говорю я. — Хорошие, вдумчивые комментарии. Не думал, что это прям уж так очевидно. Но ничего в этом плохого не вижу.
Тот снова фыркает, Анжелика прячет улыбку и позволяет мне дочитать:
«Да, бриллиант просто отпадный. А сколько карат?»
— Хотя да, — соглашаюсь я, — действительно пошлые.
Они оба смеются. Одного хохотуна мы провожаем за дверь. Ему, видимо, тут и правда понравились локации, потому что он не торопится уходить. Таня уже сидит в машине, а он топчется на крыльце. Косится на сестру.
— Это между нами, — говорит он. — Не хочу, чтобы поползли ненужные слухи. Вернее, Таня не хочет.
— Персик… От нее пахло персиком… — тянет задумчиво Анжелика, но, взглянув на брата, кивает и не задает больше вопросов.
Филипп устремляет взгляд на меня, и я честно ему отвечаю:
— Не представляю, кому мог бы об этом рассказать.
Он удовлетворенно кивает. Снова думает сойти с крыльца и снова оборачивается.
— А если серьезно, чего вы вообще сюда притащились?
— Выполнить долг перед тещей. Перед животными мы его уже выполнили. Очистим карму — и можно домой, устраивать новую фотосессию.
Филипп смеется. Осматривается по сторонам.
— Судя по твоему спокойному виду, тебе удалось вырваться из приюта без подкидыша. И правильно, не ведись. А то я раз поддался. Анжелика как-то просекла, что мелких мне жалко, и я уже дважды пристраивал целый выводок. Один раз щенков, второй раз — котят.
— Мне пытались пристроить взрослого, злобного пса.
— Ого! Похоже, на тебя сделали более серьезную ставку!
— Еле отбился.
— Жалуйся, жалуйся, — ласково предлагает мне Анжелика и гладит меня по плечу. — А я тебе еще один бутерброд сделать хотела.
— Но вокруг приюта красиво, — добавляю поспешно я.
Филипп снова смеется и наконец решает уехать. Таня в его машине выглядит так, как будто снова заплачет.
— Ну что, — предлагает мне Анжелика, — еще один бутерброд?
— Да нет. Давай я лучше посмотрю твою комнату. Вдруг там и правда вдохновляющая локация.
Глава 36
Анжелика
— Это комната Филиппа, — говорю я и толкаю дверь спальни.
Воронов останавливается в проеме и заглядывает без особого интереса. Согласна, посмотреть особо не на что: скрытая дверь в гардеробную, огромный телевизор и большая кровать. Одна часть стены белая, а так все, включая в потолок, в черном цвете.
— Теперь понятно, почему они так поспешно ушли. Решили сделать не только монохромные фотографии, но и цветные.
Я вспоминаю про едва уловимый запах персика от Тани, про персиковый гель для душа в ванной брата и пожимаю плечами.
— Сомневаюсь, что новая локация будет сильно отличаться по цветовой гамме.
Воронов склоняет голову набок, к чему-то присматриваясь, и я замечаю под кроватью желтый носок.