Ксермет протолкал легионеров к столу поблизости и знаками указал им, чтобы они заняли позицию за ним. Он не имел ни малейшего представления, насколько эффективной была поверхность обеденных столов против выстрелов из пистолета, но выглядели они по крайней мере добротно и сделаны были из цельных кусков металла.
Остальные крестьяне ворвались в двери и хотели было последовать вслед за ним. Ксермет махнул им рукой в другую сторону, призывая занять укрытие рядом. Никто не знал, полетят ли в их сторону ответные гранаты. Крестьяне начали палить без разбора в сторону противника, особенно не целясь. Эта не совсем эффективная стратегия приносила, однако, свои плоды: Ксермет увидел, как несколько солдат упали на месте и не предприняли попыток подняться.
Ксермет тоже начал стрелять. Внезапно где-то слева взорвалась следующая граната. С интервалом в пару секунд за ней последовали еще две. Ксермет мысленно взял обратно свои слова о том, что он сегодня увидел самый яркий свет и услышал самый громкий звук.
Когда-то давным-давно его учитель дебтера Аваки рассказывал ему о строении человеческого тела. Ксермета тогда очень позабавили названия органов ушной полости. Согласно Аваки, в обычном ухе находилась целая кузница: там была некая наковальня, по которой бил молоточек, и весь этот набор звуков приводил в движение некий барабан. Теперь ему было совсем не до смеха. Кузнец в его голове сошел с ума и начал колотить кувалдой по наковальне со всей силы. От его ударов ткань на барабане натянулась до предела и была готова порваться в любой момент.
Звук взрыва каждой гранаты, казалось, не удваивал предыдущий, но увеличивал его в десятки, а то и сотни раз, словно облачные сферы, собранные вместе. В конце концов звук достиг такой силы, что он перерос в какое-то новое качество, перестав быть звуком и превратившись в некую оглушающую звенящую тишину.
Ксермет зажмурился, пытаясь избавиться от рези в глазах, перед которыми танцевали красно-оранжевые блики и черные силуэты. Боль не спешила уходить. Она сидела где-то внутри, не в самих глазных яблоках, а где-то в глубине головы.
Ксермет наконец оправился от нерешительности и вновь принялся стрелять в призрачные фигуры врагов.
Андрей никогда сам не был рьяным пацифистом, однако ему всегда претила мысль строгой иерархии подчинения и выполнения чужих приказов. Одно дело было попасть в передрягу по собственной глупости и совсем другое – по глупости своего командира. Он никогда не грезил лично принимать участие в вооруженном конфликте любого вида. Теперь он был в самом центре войны между мирами.
Макхэкв дал Андрею понять, что предполагаемого стола с офицерами перед дверью не оказалось, и наспех указал ему, куда швырять гранату. Теперь, в пылу сражения, Андрей был рад, что кто-то говорил ему, что делать.
Со стороны двух других входов уже тоже доносилась стрельба. Солдаты были явно захвачены врасплох и не ожидали атаки. Андрей примостился у стола рядом с Макхэквом и принялся стрелять. Сначала он пребывал в счастливой эйфории и надеялся на то, что им удастся справиться с противником без ответных выстрелов. Этой мечте не суждено было сбыться.
После первичного замешательства солдаты наконец пришли в себя и открыли ответный огонь. Выстрелы лазерных пистолетов замелькали в непосредственной близости от Андрея. Он с ужасом увидел, как несколько крестьян, ворвавшихся в центральный зал вместе с ним, упали на пол замертво. Шлем одного из них разлетелся вдребезги, и от его головы осталась лишь обгорелая головешка.
Второму крестьянину повезло меньше. Лазерный луч прошел через боковую часть живота. Он беспомощно сидел на полу, корчась от боли и истошно крича. Его кишки вывалились наружу, забрызгав пол кипящей кровью. Они были черного цвета пережаренного мяса. Внезапно в полу открылись небольшие отверстия, и кровь начала втягиваться в пол вместе с ошметками мяса, вытягивая из несчастного рваные внутренности. Страшный крик, который вырвался из его уст, заглушил собой даже взрывы гранат.
Внезапно все происходящее утратило для Андрея свою киношную составляющую, и ему очень отчетливо стала ясна цена малейшей ошибки. Одно неосторожное движение могло теперь означать разницу между жизнью и вечной беззвучной тьмой.
Справа от Андрея солдаты начали перегруппировываться и разделились на две части. Та группа, что осталась позади, непрестанно стреляла в их сторону, не давая поднять головы. Тем временем вторая группа пыталась подобраться ближе, пригибаясь и перебегая от укрытия к укрытию. Солдаты, оказавшиеся в центре зала, отступали в их сторону под натиском отрядов Ксермета и Мигело.
Андрей с тоской посмотрел на дверной проем, затянутый легким облаком дыма. Как будто читая его мысли, один из крестьян бросился наутек. Едва он успел достичь проема двери, как горячий луч пронзил его сзади. Беглец упал навзничь, не успев даже понять, что с ним произошло.
Андрея начало трясти. Его руки перестали слушаться, зубы сами собой неприятно скребли друг о друга. Вдруг из дымовой завесы вынырнули несколько солдат. Они каким-то образом сумели прокрасться незамеченными откуда-то сбоку. Солдаты открыли огонь. Несколько боевых товарищей Андрея тут же упали замертво.
Андрей начал беспорядочно палить в их сторону, даже не пытаясь целиться. Из глубин его легких поднялся истошный крик. Андрей продолжал стрелять, не обращая внимания на боль в голосовых связках, которые напряглись до предела и того и гляди готовы были лопнуть. Его крик утонул в общей суматохе и звуках сражения.
Макхэкв сразу же пришел ему на помощь, ловко уложив троих нападавших меткими выстрелами в шею. Беспорядочная стрельба Андрея тоже принесла свои плоды. Один из нападавших был убит, другой – тяжело ранен.
Внезапно с той же стороны на них начала надвигаться следующая группа, на этот раз гораздо большего размера. Андрей выставил пистолет вперед, приготовившись к своему последнему бою. Несколько крестьян из его отряда открыли стрельбу, и двое или трое нападавших упали замертво. Их противники начали стрелять в ответ, и шипящий огонь лазеров несколько раз ударился об пол в опасной близости.
Макхэкв первым понял, что происходит, и замахал руками. Он пытался что-то выкрикивать, но в сложившейся ситуации это было бесполезной тратой усилий.
И тут Андрей увидел Ксермета, который махал Макхэкву в ответ.
– Свои. Свои. Свои, – начал повторять Андрей, словно мантру. – Полдела сделано, половина зала под нашим контролем.
Приход подмоги сильно улучшил моральный дух. Единым фронтом они начали наступать на врага. Несмотря на огонь прикрытия, солдатам из правой части зала так и не удалось обойти их группу с фланга. Остаток экипажа был окружен и зажат в угол. Андрей слабо улыбнулся самому себе. Сегодня у праздника еще оставались шансы прийти и на его улицу.
Глава 13Свет в ночи
Над усталой долиной наступила ночь. Лунный свет придавал нереальному пейзажу еще более гротескный вид. Руины древней крепости, которые тысячи лет доминировали над плоской равниной, вдруг стали похожи на песчаный замок, слепленный детьми из куличиков. Железный силуэт корабля напоминал морское чудище, которое извергло из своих глубин беспокойное зимнее море. Гладкая поверхность железного каркаса блестела в ночных красках на фоне истерзанной поверхности земли.
Железный монстр казался мертвым. Его панорамные стекла пропускали свет лишь в одном направлении, и снаружи ничто не намекало на жаркие вспышки боя, идущего в этот момент в его чреве.
Единственным свидетельством того, что корабль был не просто ржавыми останками давнего крушения, было мерцание огоньков ПАРОМного модуля. Со стороны он был похож на затухающее сердце умирающего великана.
Развертывание модуля было почти завершено. Его цилиндрический корпус отделился от боковой части корабля и отъехал в сторону примерно на сто метров. Железные гусеницы, которые были способны перемещать модуль практически по любой твердой поверхности и почти под любым наклоном, теперь были подняты кверху и в стороны, чтобы добавить конструкции устойчивости. Сотни железных штырей, оснащенных мощными сверлами, ушли в землю на добрые двадцать метров.
Атаки на модуль Аран не боялся. Его корпус был сделан из того же материала, что и обшивка самого корабля. При общем весе в несколько десятков тысяч тонн все армии этого мира не смогли бы нанести ему хоть какой-то вред.
Массивные диски, из которых состоял корпус, медленно вращались в разные стороны, переливаясь голубым светом. В них были встроены мощнейшие антенны, которые только и дожидались, чтобы их и без того почти безграничные возможности были усилены энергией облачных сфер.
Вокруг холодного цилиндра ПАРОМного модуля сегодня собралась особенная компания. Четыре высокие фигуры тархонтов стояли полукругом у дальней стороны модуля. Их черные доспехи беспощадно поглощали весь скудный ночной свет, который сегодня добирался до равнины сквозь редкие, но плотные облака.
Сегодня эти монстры, уже пробравшиеся на Огму, должны были приветствовать новые полчища себе подобных. Их исполинские каладиевые топоры были наготове. Тархонты были полны решимости разрубить любого, кто по глупости или неосторожности оказался бы сегодня в долине Арара.
За тархонтами плотным кольцом беззвучно стояли толпы безумных. Здесь были все те, кто обычно бесцельно бродил по проклятым улицам Арара, а также бегал с пеной у рта по окрестным лесам. Аран все-таки решил стянуть свою безумную армию поближе, чтобы избежать непредвиденных обстоятельств. Хотя наездников в его распоряжении было недостаточно, чтобы координировать всех собравшихся безумных одновременно, их тем не менее вполне хватало для того, чтобы держать кольцом вокруг почти открытого коридора в другой мир.
Аран задумчиво стоял перед вратами ПАРОМного модуля. Справа от него был дебтера Аваки, слева – Анду Варажи. Чуть позади них виднелись призрачные фигуры наездников. На трехмерных голограммных экранах перед их глазами, спрятанными за стилизованными под средневековье треугольными масками, мир представал словно через глаза пчелы, разделенный на многочисленные соты. Их руки были чуть отведены в стороны. В кулаках они сжимали специальные контроллеры, которые реагировали на малейшие движения и позволяли им мгновенно переключаться между сознаниями безумных и вести их в бой. Чуть поодаль по краям их обрамляли около десятка солдат с лазерными автоматами наготове.