Пока что выяснить им удалось немного, кроме того что в Арар лучше было просто так не соваться – город просто кишел безумными. А два дня назад они впервые увидели тех самых чудовищ, которые разгромили их лагерь в Зеленой долине.
Сегодня Джад и Парес собирались прочесать лесистую местность с западной стороны равнины. Оттуда должен был открываться хороший вид на крепость, и они надеялись точнее выяснить численность противника и понять логику передвижения огромных монстров в черных доспехах.
Айтана присела рядом с Мигело и накинула на плечи овечью шкуру. Она вопрошающе посмотрела на него и тут же вновь отвела глаза. Мигело сделал вид, что не заметил ее взгляда, поднял с земли лежащую рядом ветку и начал сосредоточенно ковырять ею в песке. Андрей затравленно озирался по сторонам, не очень понимая, что происходит или что должно было бы произойти. Ралло хотел было возобновить свои попытки добиться чего-нибудь вразумительного от Андрея, но передумал. Глубоко вздохнув, он поднял глаза наверх, к звездам, и долго сидел без движения, задумчиво разглядывая ночное небо.
Вдруг вдалеке послышались быстрые уверенные шаги. Айтана сразу же встрепенулась и начала прислушиваться. Мигело и Ралло взялись за рукоятки мечей и привстали с места.
– Расслабьтесь, свои, – раздался из-за деревьев знакомый голос.
Айтана подскочила и радостно побежала навстречу Джаду и Паресу. Они ввалились на стоянку лагеря, неся под руки пленника. Айтана остановилась от неожиданности. Его руки и ноги были связаны, а на голове был мешок. Подойдя ближе, они бесцеремонно бросили его на землю. Айтана невольно вскрикнула. Судя по тому, как он упал, пленник был либо мертв, либо без сознания. Андрей замер на месте, испуганно тараща глаза.
– В общем, рассказываю, – сказал Парес, отвечая на немой вопрос собравшихся. – Поднялись мы это с Джадом на тот холм, куда изначально и хотели, чтобы Арар как следует разглядеть. Вернее, разглядывать там уже было особо нечего, потому что этот чертов холм только кажется таким весь пологим и замечательным. Там, во-первых, под деревьями все этой поганой колючкой заросло, так что не продерешься через нее.
Парес издевательски посмотрел на Ралло, вспомнив его недавнее злоключение, и издал громкий лошадиный смешок.
– Прости, Ралло, не смог сдержаться. Ну как ты в эту яму тогда завалился, это было шедеврально!
Ралло, который уже давно привык к подобного рода шуткам товарища, никак не отреагировал и терпеливо ждал продолжения истории.
– Так вот, о чем это я… – Парес задумчиво обвел взглядом собравшихся. – А, точно, во-вторых! Во-вторых, там ближе к макушке утес такой каменистый, которого отсюда из-за деревьев совсем не видно. По нему мы наверх еле влезли. В общем, пока мы туда вскарабкались, уже сумерки начали опускаться, ну все, думаем, зря сюда перлись, в темноте ни фига мы не увидим. Сидим, значит, решаем, оставаться ли до утра, но это значит весь день там потом сидеть. Нет, это в плане разведки было бы, конечно, замечательно, но я Джаду говорю: целый день там не жравши – это ж никуда не годится, чего он, этот Арар, тысячу лет здесь стоит и еще столько же стоять будет, давай, говорю, пойдем назад и вернемся лучше на следующий день, более подготовленные, да и дорогу мы уже знаем. И вдруг Джад меня в бок толкает – типа тише ты – и показывает куда-то. Я сначала не понял, а когда увидел, аж замер от такой наглости. Вот эта вот падла, – Парес указал носком ботинка на лежащего на земле пленника, – сидит там такой у дерева, как это называется, в трансе и только головой во все стороны крутит. Мы поближе подобрались, он не замечает ничего. Я пригляделся, смотрю, а глаза то у него закрытые! А сам как будто смотрит на что-то. Ну тут и ребенку понятно: наездник! Благо безумных тут в округе тоже хватает, то есть сомнений ну вообще быть не может. И без всяких этих своих накидок, масок треугольных, так просто. Это они, видимо, когда на нас нападают, наряжаются во все это, для устрашения, а тут сидит такой в обычной какой-то рванине, как эти кочевники носят. Ну, в общем, мы совсем близко подобрались, Джад ему как камнем съездил по голове, так он до сих пор в сознание прийти не может. Ну ничего, он живой, вот очухается, тут-то уж мы с ним и поговорим!
– Судя по всему, он тут не единственный, – сказал Джад. – То-то мы все думали, столько безумных, а наездников нет вокруг. А они вон видите как, поодаль прячутся, видимо, вокруг равнины. Попробуй туда только сунься поближе к городу. Они вон сразу с высоты увидят и безумных своих напустят.
Джад наклонился и стянул мешок с головы пленника. На земле лежал высокий старик с длинными седеющими волосами, в которых запеклась тонкая струйка крови. Айтана вскрикнула опять.
– И ведь вот так его встретишь посреди бела дня – просто кочевник. Ну в крайнем случае шаман их. А на поверку-то вон оно как. С поличным, что называется, взяли, – резюмировал Джад.
При этих словах все они как один уставились на Андрея и замолчали. Почувствовав неладное, он сжался на своем месте, пытаясь раствориться в чистом ночном воздухе.
– А я же с самого начала говорил, нечист он на руку-то! – возопил Парес, прерывая молчание. – Я же вам говорил, откуда тут нормальному человеку взяться. Да еще который не понимает ничего ни на одном языке. Или понимает, но прикидывается.
Парес угрожающе приблизился к Андрею. Андрей отчаянно заводил глазами, ища поддержки у окружающих, не в состоянии ничего сам сказать в ответ.
Джад переглянулся с Мигело и Ралло.
– Лучше перестраховаться, твоя взяла, Парес. Благо клетку ты уже сделал.
Парес торжествующе выпятил грудь вперед, издевательски подмигнул Андрею и начал рыться в сумке в поисках веревки.
– Ну что, допрыгался? – сказал он ему. – Ничего, сейчас со своим дружком ночь вон в той пещере проведешь связанный, может, наутро гакрукский вспомнишь.
Ралло неуверенно посмотрел на Андрея, который, казалось, до сих пор не понял, что его ожидает.
– Вы это, мешок вашему кочевнику обратно на голову наденьте. И этому тоже на всякий случай, – кивнул он в сторону Андрея. – Хоть никто точно и не знает, но люди все-таки не случайно говорят, что так они не могут безумными управлять, потому что видеть не могут.
– Само собой, – отозвался Джад. – И сегодня мы всю ночь по очереди их охраняем. Два наездника в лагере – это не шутки. Особенно в таком лагере, как наш. Айтана, у тебя поесть что-нибудь осталось?
– Конечно-конечно, сейчас все сделаю. – Айтана заулыбалась и побежала накрывать на стол.
– Ну что, пакуем его? – спросил Парес, потрясая мотком веревки.
– Давай, – согласился Джад. – Ребята, держите его.
От неожиданности и испуга Андрей не вымолвил ни слова. Вскоре яркое ночное небо скрылось от него за плотным вонючим слоем мешковины.
Глава 2Комната в конце коридора
– Костлявый, зараза, – процедил сквозь зубы Азиз, разделывая кролика. – Не, ну я помню, раньше кролики были жирные. Поймаешь – так уж поймаешь, так уж можно быть уверенным, что всей семьей наешься. А если похлебку из него сварить, так еще и гостям хватит. А этот? Ну ты посмотри на него, Ксермет. Кожа да кости. Тут в одиночку-то голодным останешься.
В последние несколько дней Азиз взял себе в привычку комментировать практически все свои действия. Он как будто пытался словами заполнить пустоту, которая образовалась после того, как их и без того маленькая группа уменьшилась вдвое.
При этом комментировал он преимущественно дурные аспекты мироздания. Деревья теперь были не такими зелеными и теряли листву гораздо раньше. Зимы стали длиннее и холоднее. Погода совсем испортилась, дожди шли теперь гораздо чаще, чем раньше, и даже там, где их сроду не было. Дичь в лесу совсем перевелась. Солнце светило не так ярко и совсем не грело. Птицы больше не пели, а если и пели, то как-то некрасиво, без души, в общем, не так, как раньше. И всему виной эти проклятые колдуны со своими безумными. Эта их проклятая магия не только людей с ума сводит, но и вообще губит все живое. Весь воздух ею пропитался, вся природа.
Ксермет сначала слушал его с интересом, удивляясь его неожиданной разговорчивости. Они служили в легионе вместе уже давно и прошли бок о бок через бесчисленные передряги. Они могли доверить друг другу свою жизнь, не задавая лишних вопросов. Но только сейчас Ксермет понял, что он практически никогда не разговаривал с Азизом на обычные темы, не касающиеся войны. Он ничего не знал о его прошлой жизни, о том, откуда тот был родом, чем занимался раньше, была ли у него семья.
Но очень скоро Ксермет понял, что словесный поток, в последние дни постоянно изливающийся из уст обычно неразговорчивого Азиза, полезной информации нес в себе чрезвычайно мало. На вопросы Ксермета он отвечал односложно или вообще не отвечал. Ксермет пришел к выводу, что Азиз просто устал и таким образом пытается отвлечься и успокоить свои нервы. Ксермет решил оставить его в покое и вскоре начал пропускать его слова мимо ушей.
Так и сейчас он задумчиво сидел рядом, пытаясь выстроить в голове дальнейший план действий. Однако мысли его постоянно путались, он отвлекался и через некоторое время заставал самого себя за воспоминаниями о прошлом, как недавнем, так и совсем далеком.
– Ну ты посмотри, это разве нога? Такие ноги разве что у лягушек бывают.
Азиз брезгливо взял кролика за тощую лапу и отвел ее в сторону, чтобы на практическом материале продемонстрировать свою мысль.
– Вот, я помню, Ландина раньше кроликов тушила, так те жирные были, аж капало с них все. И вкусно так она их делала. С тех пор никогда таких не ел. Эх, было время…
Азиз замолчал и уставился куда-то вдаль с блаженной улыбкой на лице.
– Ландина? – осторожно спросил Ксермет, немного оживившись от перспективы содержательного разговора. – За столько лет ты никогда про нее не рассказывал. Жена твоя была?
– Так а чего тут рассказывать? Это все равно что старую, давно зажившую рану заново ножом резать. Бессмысленно и больно. И не нужно. Одно дело, когда сам про это вспоминаешь. Тогда внутри все сжимается, и где-то глубоко-глубоко в душе зажигается свет. И он теплый такой, аж изнутри