А может она специально позвала меня в кино? Потому что в театре-то не целуются! И на выставках тоже. А в кино – самый раз. Я радуюсь так, будто это не свидание, а удачная сделка. Хотя кому я вру? Сделке я так давно не радуюсь. Миллион больше, миллион меньше… А личное? Вот личное – этого мне давно не хватало. Даже не хочу вспоминать тех девушек, что были до Даши. Они все…
Ай ладно. Мы возвращаемся на парковку, держась за руки.
– Может в ресторан? – поглядываю на девушку. Какая она все-таки красивая! У нее длинные светлые волосы, которые хочется трогать, лучистые глаза… Нет, Алена конечно преступница, которой место за решеткой, но то что она ввела мою сперму Даше, а не какой-нибудь своей страшной подружке, это огромный плюс. За это низкий поклон. Потому что в моем окружении честных, чистых и при этом красивых девушек просто нет. Все хищницы, нацеленные на мои деньги… Да на хоть чьи-нибудь! Это все что их интересует. А Даша из другого теста. Да что там теста. Она из другого мира!
– Нет, я не могу надолго оставить Рому. Надо домой.
И кстати хорошая мать, я это чувствую.
– Да, конечно. Небось он уже все молоко выпил и маму требует, – улыбаюсь, а Даша кивает. Мы садимся в машину, водитель уже ждет нас. И я ловлю себя на мысли, что стесняюсь приставать к Даше в присутствии посторонних.
Подумать только! Я стесняюсь своего водителя, хотя никогда такого не было! У меня ощущение, что если я к Даше полезу прямо сейчас, то что-то испорчу. Какой-то важный момент. Поэтому я просто беру ее руку и провожу ладонью себе по щеке. – Ты прекрасна.
Смущается. Мы едем молча, пока наконец Даша не пододвигается чуть ближе:
– Как тебе фильм?
– Хороший, – киваю, – только я его плохо запомнил. Не все линии удалось отследить.
– Такая же ситуация, – смеется. Как хрустальный колокольчик! Черт, ну не мог же я попросту влюбиться? Или мог? Похоже это произошло. Мы обсуждаем всякие мелочи, но разница между тем, как мы ехали туда, и как возвращаемся обратно, колоссальна. Будто между нами рухнула стеклянная стена.
Мы смеемся, болтаем, я даже нахожу в себе смелость и целую Дашу еще раз. Нежно, в губы. Ох, как бы хотелось пойти дальше… Но тут надо совсем аккуратно, потому что самое страшное – это испортить отношения, когда только удалось их наладить.
Мои мысли о сближении меня не отпускают. И неизвестно, что бы пришло мне в голову, если бы…
Когда мы въезжаем на подземную парковку, мне приходит сообщение от охраны:
«Явилась женщина, говорит что мать Дарьи, ведет себя неадекватно».
Отлично! Ну просто супер! Я не успеваю ответить, чтобы уточнить в чем заключается ее неадекватность… Потому что вижу эту мадам.
Припарковаться не получается, потому что как раз на месте, где должен стоять автомобиль, прямо под табличкой с номером квартиры, эта самая Элеонора Михайловна нагнувшись, оттопырив необъятную задницу, моет полы! Рядом стоит пластмассовое желтое ведро…
Вот это я понимаю, актриса больших и малых театров. А если серьезно, то прибил бы тут же. Я поворачиваюсь к Даше. Узнав свою мать, она тут же меняется в лице. Улыбка исчезает, нижняя губа начинает дрожать. И уже через мгновение она открывает дверь машины и бежит к своей мамаше. Та разгибается, охая, держа в руках половую тряпку. Я выскакиваю из машины следом.
– Мама, ты… Ты что? – Даша стоит, всхлипывая, красная как рак.
– Как что? Пытаюсь заработать, как видишь, чтобы твой жених, отец моего внука, мне хотя бы на хлеб дал. Ну или родная дочь разжалобилась!
– Здравствуйте, Элеонора Михайловна, – подхожу ближе, – А вы устроились в клининговую компанию, обслуживающую дом?
– Я внештатный сотрудник! – гордо сообщает. – Я пришла в гости, а мне ваши холопы и говорят, уехали мол. Вот я пошла гулять по зданию…
– Гулять по зданию, – киваю. Почему посторонний человек тут лазил и не был задержан? Хотя… – а вы так и ходили? С ведром и тряпкой?
– Конечно. Я сказала что я домработница у вас… И своей дочери, – последнюю фразу будущая теща произносит настолько драматично, что Даша начинает рыдать. А я… Я понимаю что с этой ведьмой будут одни проблемы. А значит, чем быстрее я от нее избавлюсь, тем будет лучше.
– Элеонора Михайловна, вы, кажется, хватанули лишку… – беру ее под руку и отвожу в сторону. Баба она не совсем тупая, поэтому тут же начинает тараторить:
– Если вы думаете что я выпившая, то ничего подобного! Я трезвая как стеклышко! И я переживаю за мою девочку. Потому что ты, злодей, ее соблазнишь и выкинешь из своего дворца, а так у нас хоть деньги на жизнь будут!
Врет и не краснеет. Я разворачиваю ее к себе и, не спуская с нее глаз, произношу:
– Испания или Франция?
– Что? – хлопает глазами.
– Испания или Франция? У вас десять секунд, иначе я вас придушу этой тряпкой.
Элеонора Михайловна невольно опускает взгляд на тряпку, которую до сих пор держит в руке.
– Франция.
– Отлично. Вы завтра отправляетесь получать документы на переезд во Францию. Вы же хотели хорошей жизни? Будете жить в Провансе.
– Правда? – на лице тетки появляется такая искренняя радость, что я понимаю, что я нашел прекрасный способ избавиться от тещи.
– А еще у вас будет пенсия. Но! Если вы еще раз напишете или позвоните Даше, с какой-нибудь ерундой, с просьбой денег… Я эту пенсию вам выплачивать перестану. Ясно?!
Тетка тут же начинает кивать головой как болванчик!
– Конечно! О чем вы говорите! – из ее рук с громким «шмяком» падает половая тряпка: – Да, зятек, сладкий, хороший, зайчик мой! Я все сделаю! Как же я хочу во Францию!
Глава 36. Даша
Я чуть не умерла от стыда. Все впечатления от прогулки перечеркнуты появлением моей матери. Я понимаю, она хочет денег. И как человек упрямый, она сделает все, чтобы эти деньги получить…
Но зачем вести себя так, что родной дочери хочется под землю провалиться? В первый момент, когда я выскакиваю из машины, первое мое желание – отвести маму куда-то в сторону. Но Феликс конечно же все увидел. И все понял.
– Мама, ты… Ты что?
Я пытаюсь сгладить ситуацию, но мать не настроена на диалог. Вместо этого она закатывает глаза и начинает рассказывать что я неблагодарная дочь, а она нуждается в поддержке. Я не знаю что ответить. И когда я уже готова разрыдаться от стыда и безысходности, Феликс берет мать под руку и отводит в сторонку.
Я не слышу их разговор, но вижу как на лице матери растекается довольная улыбка. Положение дел ее устраивает. Что меня просто поражает! Неужели Феликс сказал ей что-то такое, что ее обрадовало?! Но что?
Только если денег предложил. Но ведь я мать знаю, ей все мало! Я стою, всхлипывая, когда до моих ушей доносится:
– Зятек, сладкий, хороший, зайчик мой! Я все сделаю! – сделает? А что она сделает? Я подхожу ближе, и следующая фраза матери меня просто поражает: – Как же я хочу во Францию!
Во Францию? В смысле?
Половая тряпка уже валяется никому не нужная, а мать едва ли не вешается на Феликса, готовая расцеловать в обе щеки:
– Езжайте домой, – он говорит с матерью серьезно и даже строго, – У вас же загранпаспорт есть?
– Нету, касатик мой! Какой загранпаспорт с этой собачьей жизнью! – она закатывает глаза и драматично раскачивается, как болванчик. Феликс сдавленно вздыхает:
– Тогда так. Завтра рано утром мой адвокат подъедет к вам и поможет собрать все необходимые документы. Вы их подадите куда нужно, все будет очень быстро. А сейчас, прошу вас, дайте мне вернуться домой. Я хочу спать.
– Конечно-конечно, – прижимает обе руки к груди, – А вы делайте с Дашей что хотите! Я ее воспитала чтобы она была хорошей женой.
Феликс заметно морщится и отворачивается. А я очередной раз готова умереть от стыда. Почему мать относится ко мне как к куску мяса, который продали на рынке? Впрочем это риторический вопрос.
– Пошли, – Феликс берет меня за руку, и мы, не прощаясь с мамой, идем в сторону лифта. Я молчу, только едва слышно всхлипываю. А матери и плевать. Стоит и улыбается, радуется открывшимся перспективам. Она всегда мечтала всех «уделать». Не важно кого и как. Важно почувствовать себя на голову выше окружающих. А тут… Целая Франция. Да для матери это самое большое счастье, какое могло в жизни случиться. Все обзавидуются!
– Надеюсь ты не будешь по ней скучать, – уже в лифте произносит Феликс, не спуская с меня взгляда.
– Что ты конкретно ей пообещал?
– Переезд в Прованс. Там хороший климат, много дешевого вина и деревенская обстановка. Ей должно понравиться, – на лице Феликса появляется улыбка, хотя глаза все равно холодные. Он злится на мою маму.
– Жизнь во Франции стоит дорого, – замечаю. Но Феликс мотает головой:
– Мои нервы стоят значительно дороже. И твои кстати тоже! – отвечает назидательно, так что я невольно улыбаюсь, – Захочешь с ней увидеться, съездишь на пару дней. А тут она со своими постоянными требованиями денег мне не нужна. Ей постоянно будет мало. И она постоянно будет тебя накручивать. К черту. Может ты ее и любишь, и все такое… Тогда в данном случае считай мой поступок актом заботы.
– Нет-нет, я не против, – мотаю головой, – Просто я рада, что ты решил эту проблему настолько изящно.
– Ради любимой девушки и не на такое пойдешь. К тому же, мне это не составило труда.
Мы заходим в квартиру, и я, разувшись, тут же бегу к Роме. Разговор прерывается.
На следующий день Феликс оказывается занят. И я его понимаю, работа… Но я весь день только о нем и думаю. Вспоминаю наш поход в кино… В моей голове роится тысяча вопросов: правда что я ему нравлюсь? Или может это мимолетное увлечение, и он обо мне не вспомнит? Может я все себе выдумываю? Но ведь поцелуй был, и не один! И Феликс держал меня за руку… И все равно… Я ни в чем не уверена.
Он мне пишет пару раз, спрашивает про Рому, спрашивает как дела… А приходит он вечером. С корзиной цветов. И целует меня в губы.
– Привет, моя хорошая, как день прошел? – он это спрашивает так естественно, как будто мы давно вместе. Будто мы уже муж и жена! А не поцеловались вместе вчера в первый раз.