А потому, что он очень близко и вместе с глотками свежего воздуха я втягиваю в себя запах его парфюма.
Терпкий, чуть горьковатый – ноты смешаны, я не могу уловить их отчетливо. Но с каждым новым вдохом мне становится легче.
– Как ты?
Кивнув, разворачиваюсь.
Утыкаюсь носом в его футболку. И понимаю, что нужно было сразу так сделать. Так горьковатые ноты ощущаются четче, дурнота отступает быстрее.
Исключительно в лечебных целях поднимаю голову вверх. Глубокий вдох. И еще один. Тянусь еще выше: а здесь нотный ансамбль отличается. Я практически не чувствую горечи, и ощущения странные, как с вкусной водой, когда не можешь напиться. И ты делаешь глоток за глотком, и…
– Мы уже можем пройти? – раздается чье-то блеянье рядом.
Открыв глаза, удивленно смотрю на какого-то хилого парня, который мнется ниже на лестнице.
– Или уточните, как долго вы еще будете зажиматься, – я пойду покурю, – несмело предлагает альтернативу он.
И тут до меня доходит…
Я не просто прижимаюсь к Луке. Не просто вожу носом по его шее. Я обнюхиваю его! А он вместо того, чтобы указать мне на это или хотя бы что-то спросить… склонился, чтобы я могла это сделать!
– Прости, – поспешно отодвигаюсь.
– Курить или нет? – настаивает на ответе нетерпеливый.
Проигнорировав его, Лука участливо спрашивает:
– Тебе лучше?
– Да, спасибо.
– Если не передумал, можешь травиться, – взглянув на паренька, отвечает Лука.
Снова берет меня за руку, и мы продолжаем шествие в клинику. Шествие, потому что за нами теперь тянется вереница из тех, кому пришлось подождать.
– Неудобная лестница, – вздыхаю я.
– Да, слишком много ступенек. Явно не для беременных.
– Да нет, – смеюсь я. – Просто узкая. И когда на ней стоят двое, третьему уже не пройти.
В глазах Луки мелькает веселье, причину которого я понимаю, лишь когда мы подходим к двери и я оборачиваюсь. За нами действительно идет довольно много людей, но они спокойно укомплектовались в три слоя и так же спокойно разминаются с теми, кто выходит из клиники.
– Почему же они… – не веря, смотрю на Луку. – Они что, тебя испугались?
– Странно, да? – поведя плечом, хмыкает он.
– Пожалуй, я все-таки пойду покурю!
И парень, который шел следом за нами, торопливо спускается вниз.
– Странно, – соглашаюсь с Лукой.
Ну и мы наконец заходим в клинику. Без понятия, успели мы или нет. Я же не знаю, на который час Лука договорился с врачом. А он, видимо, не знает, почему люди сидят у кабинета, а не входят в него, потому что уверенно распахивает дверь и подталкивает меня.
– Кажется, здесь уже кто-то есть, – шепчу я, кивая на пациента, возле которого крутятся врач с медсестрой.
– Он скоро выходит.
Взглянув на нас, врач кивает, хотя я была уверена, что попросит подождать в коридоре. Лука усаживает меня на кушетку.
– Как ты относишься к крови? – слышу над собой его голос.
– Употребляю только по праздникам.
– Отлично. Тогда у нас все будет по-быстрому.
Тоже мне удивил. Недолгие зажимания в баре, беременность без процесса, тест на отцовство после второй встречи в реальности.
– По-моему, у нас так всегда, – пожимаю плечами.
Я слышу, как Лука тяжело втягивает в себя воздух и слегка закашливается. Удивленно смотрю на него. Может, ему тоже стало нехорошо, как и мне? Может, нужна моя помощь?
Но это, наверное, странная энергетика кабинета. Потому что пациент, в которого всадили иглу и которому всего-то и надо посидеть спокойно пару секунд, принимается ржать.
– Свободен! – недовольно бухтит врач, усмирив взглядом клиента и все-таки сделав забор крови.
Тот безропотно покидает насиженное место, и его с легкой руки Луки занимаю я. Пока идет подготовка, врач и мой спутник перебрасываются парой фраз, из которых понятно, что они знакомы. И довольно давно.
Процесс быстрый и безболезненный, но я все равно отворачиваюсь и смотрю на Луку. Он ободряюще сжимает мою ладонь, хотя я не боюсь. Забавно так. Но когда мы меняемся, я делаю так же, как он. И не отдергиваю пальцы, даже когда в его взгляде появляется удивление.
Ну вот и все.
Врач сообщает, что результат будет готов через десять дней, и выпроваживает нас обоих за дверь.
– Может, попробуешь? – кивает Лука на свой байк, когда мы выходим на улицу.
– Нет, не рискну. Теперь особенно. И я же тебе говорила, без меня тебе будет лучше. А я пройдусь, здесь недалеко до работы. – Взглянув на часы, понимаю, что уже безбожно опаздываю и мы не успеваем поговорить. – Мне пора. Сбросишь мне потом результаты?
Может, и лучше так. О чем говорить, если еще ничего не понятно? Вот через десять дней созвонимся – тогда уж.
Уже сворачивая к подземному переходу, я оборачиваюсь. И вижу, как Лука задумчиво рассматривает свой байк.
Глава 14
Наталья
Уже когда я приближаюсь к салону, раздается звонок на мобильный. Степан – понимаю, взглянув на экран. Так долго звонит, что разрядит батарею.
– Извини, – говорю, приняв вызов, – у меня сейчас совершенно нет лишнего времени.
– Лишнего? – удивленно хмыкает он. – Помнится…
Но я правда спешу, поэтому сбрасываю звонок. Странно, внутри даже не дрогнуло ничего. Но долго думать об этом мне некогда.
– Тебя уже ждут, – сообщает Катерина, заметив меня.
Она моя напарница, а не хозяйка салона, но говорит таким тоном, будто я у нее в подчинении. Можно подумать, я сама не вижу в своем кресле клиентку. Но именно из-за нее ничего не отвечаю на замечание.
– Добрый день, Елена, – с улыбкой смотрю на отражение белокурой красавицы. – Извините, что пришлось подождать.
– Ой, да пустяки, Наташенька, – отмахивается она. – Такого мастера, как вы, я готова ждать сколько угодно.
Слышать это приятно. Тем более что Елена – женщина строгая, я бы сказала, суровая. Успешная бизнес-леди, очень ценит свое время, всего добилась сама. Ходят слухи, что у нее тяжелый характер, она даже рассказывала несколько случаев, как безжалостно увольняла ленивых и раздолбаев. Или как делала нервы мастерам в других салонах, пока не попала ко мне.
Но у нас за три года не было даже намека на какой-то конфликт. И с ее стороны я видела только хорошее отношение и отличные чаевые.
Пока я осматриваю, в каком состоянии ее волосы, и думаю, как лучше освежить ее стрижку, она рассказывает еще одну историю про свой бизнес. Обычно мне нравится ее слушать, всегда есть чему поучиться. Но сейчас меня сильно отвлекает Катерина. Даже не она, а то, как часто и много она прыскает лаком на волосы своей клиентки.
Даже жалко становится девушку: зачем ей вместо живых волос склейка? Да и запах косметики, которой пользуется Катерина, выветрится не скоро.
– Ты уже хорошо уложила волосы, – я все-таки не выдерживаю. – Не нужно больше лака. Оставь для других.
Она шутки не понимает, фыркает и пускает еще две струи из флакона.
– Мне для своих клиентов не жалко!
Лучше бы тебе было жалко клиентов. Девушка юная, наверное, просто стесняется что-то сказать. Только глаза огромные в зеркале начинают поблескивать.
– Кать, – подойдя к напарнице, говорю тихо. – Кать, хватит. Она же это будет неделю смывать! Да и зачем ей лак? У нее такие послушные волосы.
– Своей занимайся, – следует недружелюбный ответ. – Нечего бегать ко мне и переманивать.
Обидно немного. Я ведь ничего такого не думала. Но возвращаюсь к своему креслу и приступаю к работе. Девушка от Катерины уходит разочарованной, грустной – сомневаюсь, что она к ней вернется. Но и моя напарница от нее не в восторге – как же, заплатили строго по счету, ничего не оставили.
Я понимаю, что ее это сильно задело, когда моя клиента уходит с улыбкой, а до этого с удовольствием рассматривает свое отражение, благодарит, и не только словами.
– Нет в жизни справедливости, – вздыхает напарница. – Я со своей долго возилась, столько косметики на нее израсходовала. А ты лак зажала, быстро, чик-чик – и на выход, а она так перед тобой распиналась.
Комментировать это я не хочу. Занимаюсь тем, что убираю территорию возле себя, дезинфицирую инструменты. И стараюсь не смотреть на то, как Катерина мучает волосы новой клиентки.
Мне нравится моя работа. Нравится видеть, как преображаются люди, как уходят отдохнувшие, с настроением. Но через несколько часов работать становится трудно. И не потому, что я все это время стою на ногах. Отечность пока не мучает, обувь удобная. Просто такое ощущение, что Катерина поставила себе план по избавлению от косметики.
Столько лака! И так усердно пшикает – запах и брызги летят даже в мою сторону, я уже молчу о парах. Да и воск… Она так усердно растирает его пальцами, кружа по залу, что запах вбивается в мои ноздри.
Такое ощущение, будто нарочно. Чем труднее мне становится выдержать все эти запахи, тем она усердней старается.
И в какой-то момент я все-таки не выдерживаю. Сильный спазм подступает к горлу и заставляет нестись к туалету. Я бросаю растерянную клиентку, на пол падают мои ножницы. Главное для меня – это успеть добежать.
Меня выворачивает. Долго. Мучительно. И даже когда тошнота отступает, я чувствую слабость, у меня и колени подрагивают.
Подняв взгляд, смотрю на свое отражение: лицо бледное, губы блестят от воды, которую я жадно пью из ладоней. С висков стекают капельки пота. От одной мысли, что нужно вернуться в зал и опять вдохнуть запах лака, снова становится дурно.
– Тебе тоже не понравилось, да? – Опустив руку, кладу ее на животик, поглаживаю, чтобы успокоить ребенка. – Надо подумать, что же нам теперь с тобой делать.
Придя в себя, вытираю лицо полотенцем и возвращаюсь в зал. Теперь запахи ощущаются еще сильнее, чем раньше. И я понимаю, что долго не выдержу, не смогу…
– Тина, простите, сегодня ничего не получится, – вздохнув, сообщаю клиентке. – Я не очень хорошо себя чувствую.