Впрочем, мне это, к счастью, не грозило — я столь могущественным (или безумным) уже не стану, для этого надо формироваться как личность осознавая относительность. Ну и это объясняло, где сильнейшие пророки, долженствующие вращать этот мир на пинусе. Они вращали миры на пинусе где–то там.
Собственно, сама Трелони была той гранью, за которой происходило сваливание «в миры», она их уже видела, но еще не переходила в них.
Сам же я оказался пророком неодаренным и близоруким, что меня более чем устраивало, да и никак не было недостатком. Моя близорукость заключалась в ограничении сколь бы то ни было высоко вероятных пророчеств примерно годом, ну и, не в последнюю очередь за счет ряда особенностей разума, прекрасной интуитивно–пророческой картиной ближайших часов. Для ученого, как по мне, более чем хорошо: не творить джигурду, ведущую к гадостям в экспериментах, быть готовым к важным «неожиданным», а мне вполне ожидаемым событиям. Вкусно, в общем.
Дальнозоркая Лави, впрочем, тоже не жаловалась — например, её первое пророчество у Трелони было о «множестве детей с любимым человеком», во что она долго не могла поверить и чуть не связалась с гадкой псиной, неверно интерпретировав пророчество. Ну, каждому свое, что тут еще скажешь.
Ну а я, в процессе пинания меня Беллой и Снейпом, додумался (дошло до жирафа, желчно подумал я, потирая синяки), до создания внутрях емкостей с зельями. Ряд эффектов зелий был невоспроизводим, ну или крайне не быстро воспроизводим метаморфизмом, так что я обзавелся несколькими ёмкостями, как в кровотоке, так и на пищеводе. Последнее было связано с тем, что такие зелья как «ночное зрение», «огнеупорное», да много их, оказывали эффект именно при питье, будучи, по действию, более «материализованным заклятьем», нежели «волшебным веществом».
Ну и разбирался с иллюзиями, причем вместе с Батти. Участие в нашем разборе «милого Пайка» вопрос непринципиальный. Ну и выходила такая довольно любопытная картина, из–за чего я сначала хотел припереть в Хогвартс, а потом просто вырастил новый когитатор.
Итак, в чем была засада: я, как по–настоящему коварный и усатый тип, намеревался иллюзорные личины опошлить. Ну, в смысле, как основное направление «иллюзорной шкуры» предполагался секс, изменение пропорций тел партнеров (больше\меньше), цвета, формы и типа частей тела.
С этим проблем не было, все работало, причем на голосовом управлении владельца. Более того, у среднего чистокровного могло работать постоянно — иллюзорное временное изменение реальности, делающее пенис или там сисяндры больше\меньше, меняющее цвет волос и черты лица, требовали относительно немного маны.
С ягодками иллюзорной шкуры вышел не то, чтобы затык, а зоологически–физиологический казус. Фуррятина — это замечательно и стильно, однако, например, вагина у поняши (фурри по образу лошадки), оказалась…ммм… великовата для человеческого пинуса. То есть, он там пардон, как язык для колокола болтался, не доставляя толком удовольствие ни партнерше, ни болтающемуся. Ну а у ряда других фуррей — наоборот, маловаты слишком коммутационные отверстия.
У орнитологических фуррей вообще была, пардон, клоака, криво совмещаемая с человеческой половой и выделительной системой. Про рептилоидов вообще говорить стремно, там можно было и пинус в ноль сточить. Ну и такие мелочи, как язык кошкодевочки, оставляющий натуральное раздражение на коже — слишком шершав. В общем, задумка все опошлить оказалась под угрозой, что категорически не можно́!
Причина–то вполне понятна — для фуррятины бралось животное–прототип. Но, как выяснилось, это не годилось. Ну кроме варианта «совместимых образов», предпочтительно одного вида, хотя и тут не всегда.
В общем, пришлось для всяческих фуррей прорабатывать отдельную модель–основу, чтоб эта модель была человекосовместимая, а на неё уже создавать фурри–внешность, не затрагивая дыхательно–пихательные формы. Ну, с когитатором, натурными испытаниями и прочим моя пошлость за месяц справилась. Отчего усы мои стали горды и угрожали целостности неба над большим залом. Фигурально.
Кстати, и тут Батти девица́, помимо больших и маленьких писек–сисек, она сделала очень грамотные предложения. Например, иллюзии, тренирующие контроль времени наступления эякуляции у мужчин и развитие определенных мышц у женщин. А для востребованности, подобные «тренажёры» сопровождались некоторыми любопытными дополнениями, в виде рифления, пупырышков и прочих интересных и затейливых моментов на всяких занятных местах. Ну и длинный, пластичный и сильный язык. В общем, моя похабность была довольна.
Девочкам моя коварная рожа тоже пришлась по душе в фурри варианте, хотя меня несколько смутило то, что это был желтый орнитоморф с плоским клювом. Впрочем, морда была ехидна, коварна и моя, так что утка так утка, решил фурристый я.
Лави, кстати, высказала теорию, что моя морда лица чрезмерно коварна даже в человеческом варианте, а уж в щучьем (на который я рассчитывал изначально) вызывает желание то ли убежать с визгом, то ли показать неправоту с использованием максимально летальных чар. А в виде желтой утки свойственное мне коварство и милота образа приходят в баланс, вполне дамам угодный.
Ну не знаю, может быть. Но в человеческом варианте не чрезмерно, а в самый раз, решил объективный я.
Так что, к началу октября, у торгового дома Пауэлл появилось новое, вполне любопытное и очень, очень непристойное (ликовал я) торговое предложение. Правда реализацию я решил отложить к моменту Йольских каникул — это вещь такая, востребованная вне зависимости от праздников.
Ну и в иллюзиях поднатаскался, не без этого. Очень даже неплохая штука, удобная даже в боевке. При творческом подходе даже секундный обман реальности в мелочи может противнику гадость немалую сотворить.
Само собой, нельзя обойти вниманием нашего нового профессора ЗОТИ. Вообще, я бы предпочел программу, которую он давал, министерской, тут факт. Пусть примитивная, но боевка, в сущности, необходимая любому магу, вне зависимости от пола и возраста.
А вот преподаватель он был херовый, вполне уместный для Авроратни, но никак ни для колледжа. Ну нахера эти, прости Мерлин, нормативы и, слов нет, спецформа? Гринграссиха или девчонки Патил не будут её носить, как бы Муди не бултыхались. Их надо учить боевке в платьях, в которых они и проживут свою жизнь: вжарить, закрыться и убежать.
А не эти, Мордредом проклятые, полосы препятствий, никому, кроме самого Муди и десятка ориентированных на ДМП и наёмные отряды студентов, не нужных.
Ну, впрочем, ладно, учит и учит, хотя восторга этим он у студентов не вызывал. И косил подлец, на мою прекрасную персону имплантом своим горовским и живым буркалом. Какого хрена хотел, я до поры не понимал, так что выполнял указания и плевал на Богатый Внутренний Мир, представленный замечаниями.
У Снейпа богаче, оценил я утонченные солдафонские сравнения и стал пропускать их мимо ушей.
Ну и ряд указаний Муди я (да и добрая половина студентов) игнорировали, невзирая на отъем баллов. Наш декан попробовал повозмущаться, но был поставлен перед фактом, что лезть по горло в лужу, от которой воняет продуктами жизнедеятельности, мы не будем. А за баллы пусть воюет с Мудями, УЧЕБНУЮ программу и даже больше мы знаем и выполняем.
Нахмуренный Снейп сходил на полигон, вернулся с рожей благородно–бледной и носом аристократически–сморщенным. И больше до факультета не докапывался.
Зато, вот сюрприз, в двадцатых числах докопался до меня. На наших занятиях, причем докопался, сцука, с целью отговорить от участия в Триволшебном турнире!
Ну, положим, я и сам не собирался, ибо нахрен мне этот турнир не сдался. Но когда декан мне начинает парить мозг, на тему ненужности и опасности, да еще и последствий… В общем, несколько взбесило это меня, как что разговор я вел голоском редкостно противным, с мордой редкостно ехидной:
— Глубокоуважаемый профессор Снейп, сэр, — заядоточил я. — Уж не администрации ли мерлиноугодного заведения, под сенью которого мы с вами пребываем, понадобилось отсутствие моего присутствия на упомянутом вами мероприятии?
— Мистер Пауэлл, — с кислой мордой ответил Снейп, — вы правы. Что мне передать?
— Будьте любезны принять и передать, профессор Снейп, сэр, мои искренние пожелания пойти в жопу, — изысканно ответил я. — Лично вам, как исполнителю — Морганы, а вас пославшему к Мордреду, и именно туда.
— Один балл Слизерину, — все так же кисло ответил Снейп. — Но мистер Пауэлл…
— Простите, профессор, давайте закроем тему, — попросил я, на что декан кивнул.
Ну вообще охренел борода, злопыхал я. Нет, я понимаю, что он Избранного пропихивает, но он сцуко, директор Колледжа, мать его! И вот интересно, сколько сильных учеников, которым отнюдь не лишним будет попасть на турнир, вот так же «отстраняются»?
Пидарас бородатый, мысленно припечатал я бородатого пидараса и вернулся к разработке и оптимизации моего приончика класса «повышение качества преподавательской и административной деятельности Колледжа Чародейства и Волшебства».
Ну и прямо скажем, остынув, несколько собрался, готовясь бить или бежать, ожидая реакции на мои справедливые и обоснованные предложения. Но реакции не было, причем, подозреваю, в данном случае был виноват Избранный. Не прямо, косвенно, но безоговорочно и полностью виновен был он.
Дело в том, что пара дебилов великого ума из его клана, громко и в деталях, причем неоднократно, врали, как они оприходовали в дыхательные и пихательные нападавших на Кубке Мира. Ну, тот момент, что себя они этим выставляли грязными животными и дебилами — это проблемы их и Гарика.
Однако, то что магловоспитанный полуирландец и полупапуас (последнего я бы даже искренне пожалел, как и его матушку. После посещения папуасьего стойбища у меня «маглорожденные» мулаты реально вызывали сочувствие) несли, взбесило ряд родственников «нападавших», причем с Гриффиндора. Взбесило до желания и попытки выдать ораторам целительных люлей, но закончилось довольно неприятно.