Одно из которых занимал толстый, патлатый дед, с окладистой бородой. Седой до белизны и еще улыбающийся до ушей, дед отмороз, как он есть. Потому как глаза этого дедули были мертвые и равнодушные, абсолютно не соответствующие жизнерадостному и добродушному облику.
Ну, впрочем, мне с ним не в гляделки играть и не любовь строить, напомнил я себе, размещаясь в кресло.
— Добрейшего вам вечера, мистер? — радостно начал хозяин.
— Пауэлл, мистер Уивер, — представился я.
— Прекрасно, прекрасно, мистер Пауэлл, — нашел что–то там прекрасное ритуалист, — что привело вас ко мне?
— Полное очищение тела, отсечение крови и плоти, снятие проклятий, — озвучил я. — Если есть какие–то не вредоносные воздействия, любого толка, так же хотелось бы знать.
— Какая прелесть, — расплылся в улыбке на сотню жадных зубов отмороз, — обойдется вам все это в сущую безделицу, мистер Пауэлл, всего–то три сотни галеончиков, — радостно закончил он, на что я обреченно кивнул.
Подписали договор о непричинении, неиспользовании и прочем. Отмороз отвел меня в ритуальный зал, в котором на удивление не было ни жертвенных алтарей, ни прочей ритуальщины — просто бесчисленные круги, похоже, раздельные и даже сегментированные, на полу, стенах и потолке комнаты–колодца.
В центре всего этого находился гладкий металлический круг, на котором было вполне удобное на вид, а когда Уивер меня в него усадил — и на зад, кресло. Сервис, однако, съехидствовал я, хотя за такие деньжищи он мне должен… на этом я прервался и постарался раздумать, что должен за такие деньги ритуалист.
Тем временем дверь закрылась, Уивер вышел, впрочем, голос его был слышен, как будто он остался рядом. По команде «начинаю», круги, и вправду сегментированные и раздельные, пришли в движение, часть сегментов взлетело и поменялось местами, часть — вообще осталось в воздухе и даже зависло под углом.
— Прелестно, прекрасно, — басил жадина. — что ж, мистер Пауэлл, спешу поздравить вас, юноша вы аккуратный и предусмотрительный, ни кусочка вас нигде нет. А вот с кровушкой у нас похуже, да, — протянул Уивер, — ну, в Гринготтсе понятно, не трогаем? — полуспросил–полуутвердил ритуалист.
— Да, в Гринготтсе стандартный договор, — подтвердил я. — мистер Уивер, есть ли возможность сообщить о местах, где пребывает моя кровь, и отсечь её так, чтобы злодеи не узнали об этом, а она не потеряла внешних качеств?
— Прекрасно, мистер Пауэлл, — раздался голос, — вы не только предусмотрительный, но и мудрый юноша. Что ж, в рамках нашего договора это осуществимо и дополнительных средств, — вогнал он мне сердце в задницу театральной паузой, — не потребует. Я бы даже сделал вам скидку, за разумность, но, увы — это не в моих правилах. Итак, образцы вашей крови находятся в Альбинии, очевидно, опять дирекции больше всех надо, аж два образца. Последнее время совсем старик страх потерял, — пробормотал Уивер, — все, готово. Один образец неподалеку, в Министерстве Магии, отсекаем?
— Безусловно, — подтвердил я, еще не хватало, чтобы у поганых чинуш кровушка моя была.
— Отсекаем, — протянул ритуалист. — Сделано, смотрим дальше, — с этими словами круги вновь пришли в движение и поменяли конфигурацию. — Ну со спонтанными проклятиями неплохо, хотя недавно вы кого–то очень сильно обидели, мистер Пауэлл, буквально на днях, — протянул ритуалист. — Это вы молодец! — парадоксально, но абсолютно верно заявил этот, в целом не такой уж и плохой человек. — Ну вижу, что чиститесь, но у вас… Прекрасно, прелестно, — с опять вымораживающей паузой начал дед отмороз, — проклятие уродства, давнее, затрудняюсь сказать точное время наложения, но не менее десяти лет назад. Вы, признаться, вполне приглядный юноша, страшно подумать, какая прекрасная прелесть бы из вас выросла, если бы не оно. Но снимем, безусловно, — тянул ритуалист, — проклятье рассеянности, наложенное профессионалом, но вы… Видимо, практикуете окклюменцию? — осведомился ритуалист, на что я ответил утвердительно, — нет, какой вы все–таки молодец, но снимем, вам это ни к чему. И странное, мистер Пауэлл. Если бы были живы Блэки, я бы сказал что вы сильно обидели юношу из них. Очень непрофессиональное, грубое, но пресыщенное силой проклятье, почти спонтанное, но какая энергонасыщенность! — нечутко восхищался моими бедами отмороз.
— И что оно делает? — осведомился я.
— Хм, — протянул Уивер, — все и ничего. Непрофессионально, грубо. Оно, безусловно, вам вредит, впрочем, скоро перестанет, но действие противоречиво, хотя все равно неприятно. Например, проклятие сатириаза, но в Хогвартсе, где вы находились под проклятьем основателей.
— Находился? Проклятьем? — уточнил я.
— Да, мистер Пауэлл, защита основателей — это проклятье, не вредное для здоровья, но вполне оно, — ответил Уивер, — ну а не снять я его не мог, благо, по желанию, Распределяющая Шляпа наложит его вновь, достаточно обратиться к администрации. Так вот, помимо заклятья Хогвартса, на вас наложено проклятье импотенции, тем же авторством и в то же время. Тупоумие и обостренная внимательность, в общем долго перечислять. Я бы сказал, что на вас ставил эксперименты необученный малефик, — выдал диагноз Уивер. — Впрочем, вся эта пакость, — вот тут в голосе реально послышалось омерзение, — снята. Ну-с, смотрим дальше, — задвигал кругами ритуалист и вдруг натурально присвистнул, — мистер Пауэлл, я извиняюсь за вопрос, вас в районе рождества в мозг не трахали? Я извиняюсь за формулировку, но просто не могу дать другого определения, — несколько даже потерянно выдал отмороз.
— Взгляд древнего василиска, разве что, — прикинул я беды и огорчения себя–прошлого.
— Да, возможно, — протянул ритуалист, — еще раз простите за вульгарность. Колледж, — совсем тихо пробормотал он, но я оперативно обострил чувствительность слуха, — лагерь тренировки смертников, а не колледж, — добормотал он. — Должно со временем затянуться, — выдал вердикт он, — ну а рекомендаций, кроме окклюменции, я не дам. В остальном у вас все неплохо, кроме одного. Я не слышал, чтобы у рода Пауэлл было два живых отпрыска. Я под контрактом, не беспокойтесь, — успокоил спокойного меня Уивер, — но у вас связь патологическая с вашим близнецом, я думаю вы видите одно и то же временами.
Опачки, система, похоже. И что делать? Ну, для начала, спросить, мудро решил я.
— У меня нет близнецов, мистер Уивер, а упомянутые вами видения стали причиной занятий окклюменцией. У меня есть к вам вопрос, возможно ли разорвать эту связь и не окажусь ли я скажем так, с другой стороны её?
— Хм, не родственник. — задумался ритуалист, — не дух, вполне человек. Первый раз такое вижу. А насчет разорвать связь — безусловно, можно, и «где–то там» не окажетесь. Энергообмен между вами идет, причем скорее в пользу той стороны. Отделять?
— Да, — решил я.
Нахер Ярика, систему и его гипотетического создателя. Гарик — буду приглядывать для своего блага, а система и её всунутый создатель — сугубо и трегубо нахер.
— Сделано, мистер Пауэлл, — прервал мои размышления Уивер. — Что ж, вы совершенно чистый и практически здоровый молодой человек. Последствия же вашей рождественской травмы пройдут года через два, при условии занятий ментальными практиками в энергонасыщенных местах. Контракт соблюден, мистер Пауэлл, давайте прощаться.
Ну и попрощался я с дедом отморозом. А идя домой, прикинул, что в целом все складывается удачно, да и эмоциональное решение ампутировать себя от системы мне на благо.
А дома Оливия угостила меня собственноручно приготовленным ужином и очень качественно и старательно решенным вопросом с многочисленными деталями. Так что засыпал я вполне довольный и совершеннолетний, да.
Примечание к части
Уф, написал. Все–таки я молодец, а отдельными местами красавчик. Да, страдающие болью афедрона нечитатели тегов — я вам пониже накалякаю программу партии, да.
довольный но со сбитым графиком старина Киберъ Рассвет
9. Нет покоя рукам
Утром помимо всякого–разного пообщался с Оливией насчет ею прочитанного и, с некоторым шоком осознал, что девочка, мягко говоря, неважно читает, чуть ли не по складам, хоть и про себя. Ну, в общем–то, то, что читает, и то хорошо, решил коварный я и зачитал, громко и с выражением, пару глав из наиболее интересного романа отцовской коллекции. Ну а заинтересовав, впихнул книжку самой девушке. Обида на мордашке порадовала черное сердце, а интерес в глазах — коварный разум добродетельного меня.
Тем временем прибыл пернатый гонец от сиятельного, с оговоренным образцом и склянкой–артефактом, аж на три галлона. Ну, будем считать, что намек слишком тонок: недолив мне не позволит совершить договор, а с переливом сиятельный не по адресу.
Уведомил Флору, что помимо мяса, ей нужно брать у фермеров парную кровь, пару–тройку галлонов в месяц и поставлять мне, а не делать кровяную колбасу. Последнее напоминание было данью памяти о ситуации, когда полная самых благих намерений домовушка сотворила из жира гром–птицы копченый шпик.
Кстати, эта пернатая животина, хоть и была здоровой и далеко не редкой, стоила немало и ловилась чуть ли не хуже нунду, потому как нунду прекрасно приманивалась на вкусных и питательных маглов и магов, вопрос поимки был лишь в количестве поимщиков (или обеда, при их недостаточном количестве). А вот гром–птица мало того что гадостно обладала чувством магии, охватывающим сферу радиусом в полкилометра, так еще и оборудовалась неплохо работающим, хоть и кратковременным, пророческим даром.
Ну, в общем, для тиражирования отец наскреб ошметков с утвари. И шпик копченый был вкусный, факт. Но традиция четко предупреждать Флору что еда, а что не еда, впиталась на уровне рефлексов.
И спустился я в подвал, к нашему родовому грибу. Вообще, этот биообъект был безусловно и однозначно завязан на магию своими проявлениями. Явное одноклеточное формировало слой из себя по всей площади помещения (в нашем случае это был ящик типа шкафа, пребывающий в подвале), но не пересекая дверь. Помимо этого, явно несвойственного одноклеточным вежливого поведения, в центре заросшего помещения формировалась чаша–приемник, в которую помещался ингредие