Все равно у него проверяться буду, параноисто думал я, направляясь домой. По крайней мере, пока не буду уверен в собственной несокрушимой мощи.
А дома встретила несколько взволнованная Оливия, ультимативно приложившая массу усилий, чтобы создать остро стоящий вопрос, который с энтузиазмом и решила. Приятно, черт возьми, но наверное… хотя нет, это же каникулы, дошло до меня. В принципе, нормальные студенты расслабляются, а я еще аскет, если посмотреть в среднем по больнице.
Ну и засел за план доставки вирусного оружия в мерзостное тело гадкого Блэка. И тут мне, на удивление, помогли как занятия с Морти, так и один из свежеприкупленных романов.
Оливия пару раз перечитала имеющиеся у меня, вполне усердно занималась, но смотрела уж очень жалобно, причем в моменты уж очень интимные. Так–то, чтиво вполне сносное, даже у Локхарта, хотя у него, конечно, Гилдерой Стью, в самом жестком варианте. Но я параноисто перечитывал, потому как Оливия имела привычку прочитанное воплощать, и ряд довольно болезненных неудач её энтузиазма не приглушили.
Так что беллетристику я прикупал, быстро прочитывал и, если там героини не завязывали себя в «изящный и привлекательный бантик», что, как по мне, вело если не к смерти, то к ряду травм, исполненное без длительной предварительной подготовки отдавал Оливии.
Так вот, в одной книжонке, как раз Локхарта, «разговоры с Йети» или что–то такое, помимо своеобразной и разнообразной ксенофилии (у меня были надежды, что Оливии хватит ума не поливаться зельем для роста волос), было описание, не детальное, некоего заклинания, так называемых «ледяных рун».
Смысл его заключался в формировании игл или стрел, размеры вариабельны, из магического льда, с рунной цепочкой на них. Чары сложнейшие даже на первый взгляд: удерживать рунную цепочку, заклинание, вектор… Ну, в общем, интересные чары, неплохо бы изучить.
Но понятно, что хрен изучу за оставшиеся дни. Однако, идея ледяной иглы с рунами пробоя щитов, попавшая в тело и тут же растворившаяся в кровотоке, для моих целей намного лучше, чем сложная цепочка, которая в том же теле рвет каналы, коллапсирует ядро и превращает кровь в кислоту.
Причем, мне нахрен не нужен магический лед. Я создал из соленой воды (по понятным причинам) миллиметровую иголку, содержавшую в сердцевине более чем достаточную колонию вируса. На иглу нанес под микроскопом несколько рун Турс, пробивающую все известные щиты и Гар, в данном сочетании дававшая неплохие пробивные качества. Саму иглу смазал сильным анальгетиком и поместил в созданный метаморфизмом мышечный метатель на руке.
Заодно отметил окончание формирования «костяной палочки». Вообще, это был, да и есть, эксперимент: осознание пределов возможности метаморфизма, потенциала возможности путем изменения плоти упростить контроль над магией.
Я, безусловно, понимал возможную опасность — от бредового, но все же теоретически возможного вырывания лучевой кости обезоруживающим, до формирования заклятий непосредственно на конце палочки, то есть в запястье, с понятными последствиями.
Однако, это было как крайне маловероятно, так и не критично — вырванную кость и рваную плоть метаморфизм восстановит за секунды. Ну а формировать бомбарду, как первое заклятье инструмента у себя в плоти… Ну, я пока не настолько идиот.
В общем, палочка сформировалась, заклятья формировала исправно и «с пальцев» а не в запястье. Обезоруживающее Оливии на кость впечатления не произвело, палочку же обычную исправно вырвало из рук.
В общем, решил я её пока оставить в руке. Был ряд проблем, со сложными, требующими жеста заклятиями, которые кость–палочка совершить не могла, соответственно падал контроль и прочее. Но для моих целей она была удобна, а после упокоения Блэка я её извлеку. Будет запасной, а с последствиями эксперимента мне еще разбираться долго, но они вполне перспективные и вкусные.
Ну и за три дня до годовщины рождения избранного моя замаскированная под серого обывателя персона с утра разместилась неподалеку от входа и аппарационной площадки Гринготтса.
И тут я обнаружил охренительный вариант, решающий все проблемы: в треугольнике банк–площадка–общественный камин циркулировал подросток, дюжины лет на вид, продающий невиновным и непричастным прохожим газетенку «Ежедневный пророк». Более того, на лбу сего вьюноша пребывала довольно точная реплика гоглов, в виде которых исполнялся наиболее чувствительный и профессиональный маговизор. Очевидно, молодежная мода.
Отойдя в не просматриваемый тупичок, я приступил к самому сложному из осуществляемых мной до сих пор метаморфическому изменению именно плоти — превращению себя в двенадцатилетнего шкета. Что оказалось до разочарования просто и заняло не более тройки секунд. Ну, жаловаться мне грех, решил я.
Рабочая одежда от двух «Т» исправно подогналась под новые формы тела, сменила фасон на требуемый. Единственное, что пришлось делать ручками, это слегка подтянуть ремень маговизора. Ну и направился, вполне модный и молодежный я к распространителю лжи и пропаганды.
— Эй, приятель, — обратился я к парню, смерившему меня подозрительным взглядом, особенно гневно позыркал на гоглы.
— Какой я тебе приятель, пацан? — задрал нос мерзкий спиногрыз, — Секи фишку, я тут под крышей самого Смайзи, так что двигай ходули. И очки у тебя дешёвка, — припечатал меня цветок жизни.
— Ты, парень, не нарывайся, а послушай, — мирно начал я, — у меня спор с приятелями. Я готов купить весь твой товар, встать на твоё место. Ну и торговать газетами, — покивал я внимательно внимающему, но с мордочкой «крутой парень» шкету, — пока меня не увидит один тип. Закончатся газеты — принесешь еще, я их куплю и буду торговать. Ну и приглядишь, чтобы мне не мешали. За это, — воздел я детский палец, — получишь галеон сразу, галеон к обеду и галеон к ужину, безусловно, не считая оплаты газет.
— Аристо, что ли? — поинтересовался малолетний делец и выдвинул контрпредложение. — Два сразу и по два!
— Парень, — ласково улыбнулся я, — я назвал цену, но если будешь наглеть, не поленюсь заплатить в десять раз больше, и найду кому, чтоб тебя отделали так, что ты неделю не встанешь. А то и сломали что, — совсем по–доброму улыбнулся я, — не слишком нужное, хорошо и надежно. Так что не наглей, говори да или нет, — подытожил я, обращаясь к почему–то побледневшему спиногрызу.
— Мордред с тобой, да, — суетливо выдал он, получил денежку и нацепил на меня сумку. — Громко не кричи, джентльмены не любят, — бегло инструктировал он меня. — Можешь вообще молчать, просто демонстрировать газеты издали, тебе же не продажи нужны, — проявил здравый смысл юноша, — я буду рядом с магазином перчаток, вон, с красной витриной, — ткнул он лапкой, — объясню, что брат подменяет, — с сомнением уставился он на меня. — Хотя, им похер, — заключил, юный ругатель. — Все, я пошел, — с этими словами пацан оставил меня.
И гадски подставил, не оставив разменной мелочи! Гадкая куколка человека, злопыхал я. Впрочем, с точки зрения продаж это шло скорее в плюс, спешащие покупатели газет, зачастую, махали рукой на чертыхающегося в поисках сдачи меня, бросая «Оставь себе». А гадкий спиногрыз, очевидно, ожидавший развлекалова, вытянулся мордой и погрузился в подсчет возможно–будущих барышей, на основе бизнес–плана «щаз найду сдачу, сэр!»
Ну а я наблюдал в опущенные на глаза гоглы. Дело в том, что все алтарщики так или иначе имели отличительные черты в каналах и магядре. А поганая псина, вполне была алтарю посвящена и имела гиперразвитые магканалы к голове и глазам — следствие родовой склонности к сглазам и проклятиям прямого действия. Были и другие, с похожими направлениями, но там было много каналов, а толстый магистральный, разделяющийся на два глазных — чисто блэковская примета.
Ну и, в процессе продаж и высматривания, наткнулся на презанятную парочку: наш, супротив канона неоттраханный Уизеловской ломанной палочкой в мозг и готовящийся ко второму году преподавания великий и несравненный Гилдерой Локхарт, выходящий под ручку из Гринготтса с Уолденом Макнейром.
Последний был ревностным сторонником Володи, но нараздавал столько взяток, что его аж приняли в министерство, главой ловчей команды Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними.
Ну да пристроился, и Мордред с ним, но что его связывает с писателем и преподавателем колледжа? Обдумывая этот момент, я даже всучил Локхарту газету, получил монетку и… по слабенькой, только начинающей выстраиваться окклюментной защите как будто царапнули коготками.
Отведя глаза от небесно–голубых буркал нарцисса, я пробормотал: «секунду, найду сдачу». На что ослепительно улыбнувшись (точно, не без аналога гламура и прочих чар!), Локхарт щедро повелел оставить её себе. И срулил с Макнейром, вполголоса бормоча о чем–то.
Вот блин, интересно–то как, печалился я о невозможности разорваться, активный мозголаз, а не канонный неумеха–обливейтер, шашни с пожирателем. Но ладно, пусть валят, у меня дело важнее.
Да и занялся продажей. Мой поставщик в обед получил еще галеон, докинул газет и чуть не заставил меня пропустить искомое: от аппарационной площадки, в капюшоне и чёрной мантии, чесал очевидный и явно различимый магическим зрением Блэк.
Заняв наиболее близкую к площадкам и входу в Гринготтс положение, я максимально сосредоточился и подготовился. Ну а через полчаса фигура в капюшоне потопала к площадкам, ну и я к ним, несколько с иного ракурса. В момент начала аппарации я, с двух метров, выпустил в скотину иглу и одновременно — заклинание детского поводка. Скинет и скинет. Ну и успел заметить, перед исчезновением в воронке, вполне успешное попадание.
Отлично, думал я в не очень выходящем ранее, но прекрасно вышедшем сейчас окклюментом полутрансе, успокаивая нервы и гормоны. Жить скотине максимум неделю, если я не налажал.
Ну, а у меня еще куча дел, а это вроде завершено. Проверил метку на Блэке и почувствовал, как скотина входит в зону заклятия доверия: метка была, но я не мог на ней сосредоточиться. Ну, в общем, это скорее подстраховка, да и скинет. Ну и примерное место гнилого места у меня есть, надо запомнить, на всякий.