— Как самый прилежный ученик со времен основателей, — преувеличенно серьезно поддержала Панси.
Посмеялись, ну и я, наконец, решил перейти к делу, подойдя к девушке и глубоко поцеловал её, и, не разрывая поцелуй, поднял на руки и понес в спальню.
Порнуха 18 плюс
Добравшись до кровати, Панси порадовала меня одеждой–трансформером, избавившись, как и я, от одежды двумя движениями. Целовалась девушка умело и на удивление приятно, но несколько сжалась, очевидно стесняясь, когда я переключился на ласки груди.
И вот тут был следующий любопытный момент: при крупных, темно–красных сосках, с небольшими ареолами, грудь у девушки была первого, если не половинного размера. При этом, упругая, с выраженной мускульной составляющей и вполне сформированными железами. На самом деле, довольно приятная и на ощупь и на вкус грудь, отметил я, играя с крупным и твердым соском языком, но совершенно несвойственная англичанам.
Поласкав эти украшения пару минут, успокоив и расслабив любовницу, я вернулся к поцелуям, нежно поглаживая лоно. На что, широко распахнувшая глаза Панси, начала пальчиками ласкать мой член, при этом опять порадовав очень умелыми ласками и знанием предмета.
Почувствовав, что такими темпами я скоро кончу, я, оторвавшись от губ, захотел переключиться на начинавшую истекать влагой щелку, но девушка, отпустив член, схватила меня за плечи, потянув на себя. И впилась в губы поцелуем, показывая, чего она хочет.
И вот тут крылся второй вопрос, меня несколько тревожащий — Панси была… не совсем не девственна, скажем так. Плева у неё была растянута, надорвана на краю, но не прорвана, что я обнаружил, лаская её с утра. Вариантов, опять же, масса, но судя по нежному осмотру, выходило, что это не вполне успешная попытка самодефлорации, причем, вроде бы, давней, от месяца.
Причем, попытки отстраниться, чтобы наложить ряд необходимых заклинаний, Панси прерывала, крепко придерживая за плечи и даже помотала головой на тихое предложение наложить чары. Ну, значит, ряд моих разработок пойдет в дело, решил я. Как–то хотелось первый раз без стимуляторов, что, по здравому размышлению, некоторый бред.
Так что переместив тело, начал вырабатывать вместо предэякулята смесь анальгетика и ослабленного аналога рябинового отвара. Панси же, убедившись, что я занял нужное положения, раздвинула ноги и сама направила мой член в себя. Я же, медленно, позволяя выделяемому лекарству впитаться, совершал лёгкие движения головкой в лоне.
Однако, сама Панси явно хотело большего, так что раздвинувшиеся ноги сомкнулись у меня за спиной и буквально вжали меня в неё. При этом, тело девушки сжалось, явно ожидая боли, ну а удивленно распахнутые глаза и робкая улыбка стали мне наградой. Черт знает, что у неё за тараканы, потом расскажет. Но секс с Пайком должен приносить радость и удовольствие, вне зависимости от глупых желаний сношаемых, сатрапски думал я, начиная медленно двигаться в партнерше.
Девушка слилась со мной в поцелуе, несколько расслабилась, но ноги оставила сомкнутыми и, поймав ритм, включилась в движение. Совместные усилия привели к закономерному результату: Панси начала в голос, довольно громко постанывать а вскоре мы достигли совместного оргазма. Девочкой она оказалась страстной, оргазм сотрясал её тело не менее четверти минуты, ноги крепко сжались за мной, а пальцы скользили по моей спине, заставляя благословлять короткий маникюр.
Наконец, любовница обмякла, я перекатился на бок, но тут же был уложен на лопатки — Панси легла на меня, уже на мне расслабившись, внимательно разглядывая моё лицо.
— Совсем не было больно, — несколько удивленно сказала она через несколько минут, приподнявшись и опираясь на мою грудь локтями.
— А разве это плохо? — поднял бровь я.
— Нет, но странно, — просверлила она меня прокурорским взглядом, но тут же радостно улыбнулась. — Это было замечательно, — сказала она и глубоко меня поцеловала.
— Панси, скаж… — начал я, но меня прервал палец, приложенный к моим губам.
— Все потом, — комично нахмурилась девушка. — Пока было отлично, но это еще не всё!
С этими словами она перекатилась на живот, ухватив подушку и подсунув под бедра. Хм, да что с ней такое–то, риторически я спросил у себя, когда разведя ноги, девушка пальцами раздвинула ягодицы, продемонстрировав звездочку ануса.
Впрочем, я не против, а хочет, так хочет. Я может тоже не против, решил я, поглаживая попку и проверяя представленный маршрут. Ну и в целом не удивился, когда попка девушки оказалась чистой, но лишенной каких бы то ни было смазок, лишь легкая естественная влажность слизистой. Хм, и ведь явно не мазохистка, внутренне покачал головой я, то ли наказывает себя за что–то, что бред, таких девиаций у раскрепощенных магов быть не должно. Или есть?
А, похер, решил я, выделяя членом смазку и обостряющую нервную чувствительность мазь. Водя членом по промежности, я аккуратно массировал попку, готовя её к проникновению, пока не был прерван «Пайк, пожалуйста, давай!»
Ну и дал, войдя в попу девушки аккуратно, но сразу на всю длину. Стенки сжались, пикантно массируя мой член, однако жестокосердный я продолжил «Давать», начав движение. Впрочем, девушка довольно быстро приспособилась, расслабляя и напрягая мышцы в такт, даже согнула ноги в коленях, подрагивая ими в такт движениям.
Ну а я решил девушку немного проучить, выделяя членом смазку, афродизиак и усилитель чувствительности. Это не прошло даром, раскинувшаяся звездой, с уже опущенными ногами Панси с громкими криком кончила, на что я, не доставая член, прошептал на ушко «а я все еще хочу», начав двигаться вновь.
Болезненных ощущений и травм не будет, удовольствие она получит, но вымотается у меня от души, мазохисточка этакая, думал я, продолжая долбить оттопыренную попку. Ну, возможно, подсядет на анальный секс, так я и не против, да и щелкой я в следующий раз как следует займусь.
Сам же я кончил минут через двадцать, одновременно с третьим оргазмом девушки, которая постанывала на одной ноте и лишь слабо сокращала мышцы.
Порнуха 18 минус
— Ну как тебе? — нежным и заботливым голосом я спросил у медузообразной девушки.
— Здорово! — слабым голосом но с натуральной улыбкой ответила Панси, взбираясь на меня как на скалу, и все таки, взобравшись. — Ты зверь, Пайк, — пафосно заявила она, несколько смутившись под моим скептическим взглядом, — ну, так говорят.
— Говорят, — покивал я. — Так, Панси, все было чудесно, но из–за некоторых, не буду тыкать пальцем, — потыкал я чем–то другим хихикнувшую девчонку, — я сломал всю голову. Обещала — рассказывай! — ультимативно потребовал я.
Ну и поведала мне несколько посмурневшая девчонка такую историю. Итак, у Паркинсонов есть одна дочь и больше не будет, почему — секреты рода (видел я эти секреты, Околдованный был пригляднее, ну да не суть). В свое время, они заключили с Малфоями ряд соглашений, выгодных последним, с прицелом «на породниться», введя дочку в окружение наследника.
Хрен знает, на что рассчитывали, Малфои всегда заключали договора с выгодой, вот если бы договора ЕЩЕ были не подписаны, тогда, возможно, как–то бы и извернулись, а так… черт знает, Малфой даже как консорт не будет с Панси, не говоря о создании объединенного рода — откаты алтаря прибьют. Разве что, как отец ребенка, но непонятно зачем — без брака на алтаре тот будет Паркинсоном, соответственно, кто донор генов — непринципиально.
Но договоры о совместном взрослении и официальных отношениях были, дети росли вместе, доросли до петтинга и оральных ласк, и тут возникла проблема. Драко был гомосеком, его, пардон, женская вагина приводила в состояние нестояния. Не пидором, о чем я прекрасно знал и сам, манерен, не слишком… много чего не слишком, но не бездарно косящий под вульгарную бабу пидорас мира меня–другого.
При этом, от Панси отец требовал коитуса с Драко, чтоб его привязать через постель. От Драко Люциус требовал той же постели с Панси, потому как не в туда приводность Малфоев была чуть ли не побочкой алтаря и не самым удобным моментом в смысле продолжения Рода. При этом они вполне дружили, и Драко говорил отцу, что Панси хорошая, приятная девочка и он хочет, чтобы она была рядом.
Понятно, что все это Панси не сообщала, но и по недоговоркам все было вполне очевидно, все же девочка была не слишком умна: вполне себе средняя девчонка, хорошо читаемая внимательным слушателем.
А теперь текущая ситуация: Драко намертво втюривается в Поттера, ультимативно сообщает это отцу… и тот кивает, говорит: молодец сынок, а если родишь от Поттера ребенка — плюнь на некоторое ослабление магического потенциала, для Рода и твоего будущего это важнее.
Причина понятна, Люциус, хитрожопый сукин сын, просчитал, что если в его семье появится ребенок распиаренного МКВ, то его положение, при разумном подходе, становится непоколебимым — ни одна политическая группировка Британии не сможет его задеть без клича — дитёнка Героя обижают. А с алтарщиками и Володей у Малфоя и так все замечательно, ну и отпрыск будущего трупа ничего не испортит.
А у Панси потихоньку едущий крышей и умирающий отец, требует КЛЯТВ, что она спит с Драко. Последний, будучи другом, предлагает Панси вариант: она жрет оборотку Поттера, которой у блондинчика ВНЕЗАПНО вагон (кто её потребляет кроме Панси — догадываюсь, но точно знать не хочу).
В итоге, имеем ситуацию, в которой согласно ряду неписаных традиций, Панси официальная любовница и иметь отношения на стороне моветон, в рамках этикета алтарщиков, поношение и Драко, и ей. Была бы неофициальной — было бы неважно. Но тут именно так.
В рамках возможного, она может иметь иного партнера, но исключительно в пределах свиты и круга общения своего «официального любовника». Но вот, внезапно, Гойл для коитуса созреет года через три в физиологическом смысле (спасибо тому же алтарю). А Крэбб (который, подозреваю, второй потребитель некоего зелья) и я, также бывший доступным, страшны, как смертный грех. Впрочем, Панси решила, что–либо «официальный» разрыв с Драко, либо все же я-прежний, который все–таки попригляднее Крэбба.