Вот с чего было ей не присылать мне пропуск? Который обязателен? И врать при этом Богдану. Теперь умолчала про социальный пакет.
– Я тебе скину адрес и сайт. Позвонишь им и запишешься, может, даже на этой неделе попадёшь. Если что, я тебя прикрою. Левский и Полянский не узнают.
Киваю.
– Ладно, пойдём. Запишусь к терапевту.
– И к гинекологу.
Смотрю на Айсель вопросительно. Она пожимает плечами и поднимает с пола свою сумку, с которой сейчас пришла ко мне на помощь.
– Зачем к гинекологу? – удивляюсь я. – Думаешь, это как-то связано?
– Леся, я не могу, – бормочет Айсель и, взяв меня под руку, направляет в сторону выхода из туалета. – Хочешь, расскажу тебе одну историю?
– Ну давай.
– Шестнадцать лет назад моя мама отравилась, вот прям как ты. Плохо ей было постоянно. Даже в больницу ездила, капельницы ставили, боялись обезвоживания. Она грешила на хычины, которая сделала накануне моя бабушка. Но их ели все. А плохо было только моей маме. И повторялось это несколько дней подряд. Встанет утром с кровати, попьёт водички, съест варёное яйцо и бежит в туалет: всё назад выходит. Мне тогда восемь было, я хорошо это помню, испугались мы все знатно… Папа больше всех. А маме моей было сорок два! И нас у неё уже четверо дочерей было. У нас принято семьи большие иметь, чего глаза такие делаешь?! – смеётся Айсель, тряхнув своими чёрными как вороново крыло волосами. – В итоге положили её в городскую больницу, исследовали там что-то, исследовали, ничего найти не могли. Пока врач один не пришёл и не направил её на УЗИ малого таза. Кровь ещё взяли, литра два не меньше.
– И что? Выяснили, что случилось? – спрашиваю осторожно.
Кажется, я начинаю понимать, к чему клонит Айсель. Живот опять скручивает, а волоски на коже встают дыбом. На затылке они вообще шевелиться начинают!
– Ты чего побледнела? Нормально с ней всё! Жива-здорова! Внуков нянчит и нас воспитывать не забывает, хоть и выросли давно уже. Хычины до сих пор есть не может, даже от запаха воротит. Зато отец смеётся и на застольях постоянно рассказывает эту историю. Если б не хычины его мамы, то, может, и брата у меня младшего не было бы, папа типа ни при чём. Во всём хычины виноваты! – улыбается девушка, а потом участливо поглаживает меня по руке. – Лесь, к гинекологу сходить надо. Вдруг беременна ты. А если не беременна, то хотя бы просто исключить эту возможность и искать дальше. Ненормально, что тебя так полощет.
Опускаюсь на своё рабочее место и тупо смотрю на стол.
– Я не могу… – осекаюсь.
Последние полтора года, пока встречалась с Глебом, я пила таблетки. Так нам было удобнее, он постоянно говорил, что в резинках ощущения не те. А тут ещё врач мне прописала для выравнивания цикла и уменьшения поликистоза. Я воспользовалась моментом. Глеб тоже рад был. Я же не знала, что он на два фронта работает! Изменяя мне со своей Танечкой.
Таблетки врач мне отменила, назначила кучу анализов на ЗППП. Я к ней почти сразу пришла… после того, что у нас с Богданом было.
Чёрт! Но как…
Он использовал защиту. Все разы, которые у нас были. Кроме… кроме моментов, когда мы были в душе.
Но у меня недавно были месячные. Скудные такие, но были. Буквально пару дней помазало и исчезло.
– Ты подумай, мало ли.
– Да… нет… не может быть? – поднимаю глаза на подругу, словно она может знать ответы на эти вопросы.
– Точно?
Роняю голову на руки и отрицательно качаю головой. Я уже ни в чём не уверена.
Айсель отходит к своему столу, оставляя меня в растерянных чувствах. Поселила в моей голове ненужную информацию и ушла спокойно работать! Я на неё за это немного злюсь, но в то же время благодарна за помощь и заботу…
Несколько раз глубоко вздыхаю и, оправив жакет, открываю служебный ноутбук, загружая рабочую почту.
В голове роем крутятся мысли, не давая ни на чём сосредоточиться.
Ловлю себя на том, что несколько раз читаю утреннюю корпоративную рассылку, не понимая при этом ни слова!
В верхнем ящике стола нахожу жевательную резинку и засовываю её в рот.
Вкус непривычный, арбузный. Я такие обычно не покупаю, но в тот раз в супермаркете почему-то жутко хотелось арбуза. На дворе ноябрь, какие арбузы? Поэтому ограничилась жвачкой.
Надо работать. О личных проблемах подумаю позже.
Но, пока никто не видит, украдкой трогаю свой живот, опуская на него ладонь.
Он абсолютно плоский, я не чувствую никаких изменений в своём теле, кроме постоянной слабости и отвращения к некоторым продуктам, которые раньше не вызывали у меня острых приступов тошноты.
Если бы я правда была беременна, то должна же была это почувствовать? Неужели женский организм не запрограммирован на генном уровне подавать сигналы? Кроме тошноты было бы что-то ещё, да? Или нет?
У меня были критические дни. Немного странные, но всё же были. Это успокаивает.
Я решаю, что в обед сделаю тест. Не буду дожидаться врача.
– Земцова, ко мне зайди, – произносит Левский, появляясь в нашем опенспейсе, на ходу снимая пальто.
– Хорошо, – бормочу, собирая по столу свои бумажки.
Он только что вышел из лифта и широким шагом пересекает офис, направляясь в свой кабинет. Поднимаю голову от ноутбука и успеваю заметить в лифте Богдана. Мы пересекаемся взглядами, несмотря на разделяющее нас расстояние. Трусливо сжимаю пальцами край стола. Не нужно мне на него смотреть. Прежде чем двери лифта смыкаются, Полянский чуть наклоняет голову, кивая мне в знак приветствия.
Чувствую досаду. Мне сейчас предстоит битва с Левским. Маловероятно, что он погладит меня по головке за исправленный договор. Ну а Полянский поднимается дальше на свой этаж, туда, где сейчас его ждёт невеста.
Помощница Левского, которую выделили ему временно из отдела кадров на то время, пока не найдется постоянная, готовая терпеть его перепады настроения, принесла новость о Илоне. Теперь весь офис взбудораженно её обсуждает. Судя по их перешептываниям, визитами Шпак своего жениха не баловала.
Закрываю ноутбук и, подхватив его под мышку вместе с документами, надеваю туфли, которые успела сбросить под столом.
Левского лучше не заставлять ждать.
– Удачи! – шепчет Айсель, показывая вверх два больших пальца.
– Спасибо.
– Если что, Влад сегодня на месте, может подойти, чтобы разъяснить Левскому поправки.
– Я сама справлюсь, – отмахиваюсь от коллеги и нервно сглатываю, стуча каблуками в сторону кабинета коммерческого директора.
Будто на казнь иду. После того как Левский орал на меня при всех, моя симпатия к нему стремится к нулю. Ещё и чувствую себя не очень.
Так, это нужно отбросить, забыть на время и сконцентрироваться на том, что сейчас действительно важно. А это работа! Мне она нужна. Важно не упасть в грязь лицом. Полянский отступил от своих принципов, приведя меня на это место, я… просто не хочу его подвести. Хотя вряд ли ему есть до этого дело.
Не хочу думать, чем и кем он занят сейчас этажом выше.
– Взять тебе салат на ланче? – Айсель догоняет меня почти у двери и заботливо всматривается в моё лицо. – Если он тебя задержит, я принесу. Поешь на общей кухне.
Тронутая её вниманием, слабо улыбаюсь.
– Спасибо, не переживай. Он меня не съест.
Стучу три раза и получаю короткое: “Войдите”, берусь за ручку.
– Покусать может, – задумчиво тянет Айсель и закрывает дверь с другой стороны, бросив через моё плечо непонятный мне взгляд на Илью Юрьевича.
Кабинет у Левского слишком шикарный для простого коммерческого директора. Высокие потолки, окна в пол и шикарный вид на Москва-Сити. Огромный стол, перед которым стоят два стула. Хорошо, не электрических.
– Здравствуйте…
Левский вскидывает на меня глаза и жестом предлагает сесть на один из них. Сам он заканчивает телефонный разговор и, положив смартфон экраном вниз, скользит по мне ленивым взглядом.
Осматривает мои ноги, которые я скрещиваю и прячу под стул, грудь, лицо. Улыбается точно так же, как в первый день нашего знакомства. Сальновато. Я стараюсь не морщиться от отвращения. Мы на работе. Он мой начальник. Он красивый молодой мужчина с повадками кобеля, но он меня совсем не волнует. Ни капельки. Тот, кто меня волнует, занят другой.
Спину стараюсь держать прямо, положив руки на колени, придерживая ноутбук и бумаги.
Я напряжена. Утро у меня выдалось тяжелое. Сейчас ситуация тоже расслабленности не предполагает.
– Что там у тебя, показывай, – Левский протягивает руку, кивая на документы. – Египет?
– Да.
– Исправила?
– Да.
– Сейчас посмотрим.
Коммерческий директор лениво перелистывает договор, вчитываясь в правки, и дважды делает пометки карандашом на полях. Не чиркает и не кричит. Это же хорошо?
На последней странице долго изучает финальные пункты поставки и удовлетворенно кивает.
У меня словно камень с плеч падает! Даже дышать становится легче. Но расслабляться рано, поэтому, не меняя выражения лица, я жду вердикт Левского.
В компании ходят слухи, что он вхож в состав акционеров, но если и так, то об этом знают люди, стоящие на одной ступени с Полянским. Таких в “Полян-групп” немного. Пакет акций у него, видимо, не слишком большой, основная доля всё-таки принадлежит Богдану, но у них с биг боссом достаточно панибратские отношения.
Но это лишь мои догадки и слухи, которые приносят из курилки бухгалтерия и девушки-помощницы.
– Хорошо. Кое-что поправишь, и я подпишу. Потом Полянскому отнесёшь.
Я шумно выдыхаю и расслабляю руки. Даже не заметила, как напряжены были пальцы, которыми сжимала край своего ноутбука.
– Спасибо. Я поправлю сегодня же и принесу на подпись.
– Окей. Потом отправь Египту и поставь меня и Полянского в копию, ещё не забудь Ермолину указать. Она будет отвечать за финансовую часть. В общем, молодец, Олеся.
Встаю и, улыбаясь, подхожу к столу. Илья протягивает мне бумаги, и я тянусь за ними, когда он немного отводит их в сторону и тоже улыбается, не добро, а так, что у меня всё внутри обрывается.