– Артур! Артур! Отпустите его!
Один из амбалов, отпускает руку, начиная громко материться и замахивается. С моих губ срывается немой крик. Голова сестры дёргается, волосы длинными тёмными прядями взмывают в воздух, и Дина начинает оседать на мокрый грязный снег.
– Укусила меня, дрянь!
– Шеф дал указание: лицо не трогать, – говорит один из амбалов.
– Думаешь, теперь ему есть до неё дело? – шипит укушенный и заносит ногу, с размаху впечатывая свой ботинок в рёбра моей сестры.
Она жалобно скулит и поднимает на меня заплаканные красные глаза. Из уголка её губ медленно сочится кровь и стекает по подбородку, капая на её новую белую шубку.
– Дина… – произношу тихо.
Куда же ты вляпалась…
– Уходим.
Я не вижу, но чувствую толчок – и в следующий момент оказываюсь лежащей на холодном промёрзшем асфальте. Спину и голову простреливает резкая боль. В глазах на мгновение темнеет, а воздух застревает в лёгких, сбивая дыхание.
Инстинктивно сжимаюсь, закрывая живот. Пытаясь спрятать и защитить самое ценное. Но больше ничего не происходит.
Полицейские сирены слышны всё ближе. Рядом с моей головой мелькают чужие ноги, а потом я слышу звук нескольких отъезжающих машин. И наконец могу сделать маленький, обжигающий внутренности вдох.
– Леся! Леся! – кричит запыхавшаяся Инна и, подбегая, нависает надо мной, опустившись на колени. – Почему ты меня не дождалась? Ну вот куда ты полезла? Там Андрей приехал…
Озабоченно шарит глазами по моему лицу и осматривается. Я тоже смотрю в сторону. Там Дина пытается доползти до лежащего на земле парня, не прекращая умываться слезами.
– Помоги мне сесть… И вызови скорую.
Осторожно встаю на ноги, пытаясь понять, сильно ли я ударилась. Ощупываю голову, там наливается шишка. Аккуратно кладу руки на живот, прикрывая его ладонями, успокаивающе поглаживая.
Всё хорошо, малыш. Мы целы. Ничего страшного не произошло. Мама просто неудачно упала. Поскользнулась. Да. Всё будет хорошо.
Только эта мысль успевает мелькнуть в моей голове, как низ живота начинает немного ныть… а к моменту приезда скорой боль становится в несколько раз сильнее.
27 Глава
– Как насчет пропустить стаканчик после тяжелой трудовой недели? – спрашивает Левский, без стука распахивая дверь в мой кабинет.
Он уже успел снять галстук и пиджак, который теперь держит двумя пальцами и небрежно перекинул через плечо.
– Который час? – снимаю очки и откидываюсь на спинку кресла, немного отъезжая от стола, и тру лицо ладонями.
В глаза словно песка насыпали. Не помню, когда я последний раз пил сегодня и ел что-то кроме овсянки с бананом утром с сыном. Он вечно норовит выбросить кашу в помойку или в окно, пока Вика не видит. На днях поймал его за этим занятием и теперь мы завтракаем вместе. Нормальная каша. Съедобная.
– Время валить из офиса в ближайший бар, – говорит Илья и плюхается на кресло, напротив моего стола. – Над чем работаешь? Египет?
Закидывает ногу на ногу и со скучающим видом, берет со стола несколько договоров, которые мы с юристами сегодня согласовывали.
– Саид тянет с подписанием и опять внес правки. У наших юристов скоро этот контакт будет отскакивать от зубов, как таблица умножения у второклассников. Я его уже наизусть знаю. Он хочет уменьшить наценку на масло. Но если мы пойдем у него на поводу, то останемся с голой жопой.
– Школа какое прекрасное тогда было время, – флегматично бормочет Илья, медленно листая исписанные черными чернилами листы.
Школа, твою мать.
На секунду прикрываю глаза и бросаю взгляд на наручные часы. Пятница. Уже семь часов вечера, не заметил за делами как рабочий день подошел к концу. По плану у меня еще были на сегодня дела, а по факту я опять забыл и не съездил на тренировку к сыну, хотя обещал.
Переворачиваю мобильник экраном вверх. Несколько сообщений в рабочих чатах. Одно от клиники. Ни одного от Леси и ни одного от сына.
Черт. Это хреновый знак. Последнее время парень бомбардирует меня сообщениями по любому поводу. А Леська наоборот полюбила играть в молчанку. Я планировал ей сегодня набрать в обеденный перерыв. Хотел услышать ее мягкие мелодичный голос, от которого у меня расслабляются скрученные в канаты нервы и на душе наступает полный штиль… Есть в ней что-то такое, чего до нее было только в одной женщине в моей жизни. Лизе – матери моего сына.
У нас с Данилом только начало наклевываться какое-то потепление в отношениях. Я пытаюсь загладить свою вину перед ним. За свое отсутствие рядом несколько лет подряд, когда отец ему был так необходим. Вместо этого я зализывал собственные раны, пытаясь пережить смерть женщины, которую, как казалось любил больше жизни.
До сих при мыслях о Лизе, в животе ощущаю холодок. Столько лет прошло, а боль оставшаяся после нее все еще временами напоминает о себе. Сейчас намного меньше, чем раньше. Именно поэтому первое время я не мог смотреть на улыбающееся лицо сына, без болезненного ощущения, словно внутренности пропускают через мясорубку. Со временем это чувство притупилось и на место ему пришла пустота. Удобная пустота одиночества.
– Думаешь он хочет нас кинуть? Может пробить его по нашим базам? – вырывает меня из мыслей голос Ильи. – Я сразу говорил, с этим Египтом что-то не чисто.
– Уже пробивают. Наташа…?– вызываю по селектору свою помощницу.
– Да, Богдан Алексеевич? Кофе?
– Поздно уже для кофе… Домой иди. В понедельник ты мне будешь нужна в восемь ноль ноль.
– Поняла. Хороших выходных, Богдан Алексеевич.
– Виски она у тебя там не держит в свой тумбочке? – хмыкает Левский. – А то можно устроить набег на запасы Натальи и воздержаться от бара. Зачем куда-то идти и искать приключения, когда все рядом? Под боком? Алкоголь, женщины.
Смотрю на него. Что за одержимое желание нажраться?
– Я пас. Последнее время мне не до приключений, – отвечаю, постукивая пальцем по деревянному полотну стола.
Телефон молчит, а у меня руки чешутся набрать номер Земцовой, выпроводить Левского из кабинета и откинувшись на спинку кресла закрыть глаза. Просто слушать, как беспечно Леся расскажет о своем дне дома в кругу семьи. Я знаю она там отдыхает. Ей нужно набраться сил и отдохнуть пока на это есть время. До того момента, пока в комнате сначала будет появляться ее живот, а потом уже она. У меня начинает сосать под ложечкой при этой мысли. Я уверен, что Олеся будет прекрасна в этот момент. И я хочу быть рядом, не смотря на все сдерживающие обстоятельства.
Илону. Наш фиктивный чертовый брак. Миллиарды, которые зависли над нашими головами как дамоклов меч.
Давным-давно я собирался помереть как волк одиночка, а теперь меня непреодолимо тянет к Олесе и ее теплу. Даже мой сын, который с новыми людьми ведет себя как дикий дикобраз, готов отправится за этой девушкой куда угодно. После смерти своей матери, он не подпустил так близко к себе ни одного человека.
Я понимаю, что Леся влюблена в меня. Это написано на ее красивом лице каждый раз, когда мы пересекаемся. Стоит мне посмотреть на нее, как ее всегда немного бледное лицо с ярко сверкающими каре-зелеными глазами, покрывается румянцем. Она начинает нервно подергивать кончик своей косы и бесконечно поправлять волосы. Облизывает губы и смотрит на меня так, что каждый раз простреливает пах волной возбуждения.
Я хочу чтобы она родила мне ребенка. Не секунды не задумывался над абортом. Нет и точка. Этот ребенок увидит свет и его мама будет самая прекрасная девушка на свете.
– Хьюстон вызывает базу! Мужик, ты потерян для общества! – возвращает меня из собственных мыслей Левский. – Отключи мозги и на секунду перестать думать о работе. “Полян-групп” не развалится если ты уйдешь сегодня из офиса пораньше.
– Ты прав, – хмыкаю и резким движением опускаю крышку ноутбука.
– Отлично, я знаю одно местечко…
– Я домой. К сыну. И спать.
Завтра суббота и если выехать с утра пораньше, то к десяти я планирую уже стучаться в дверь к Земцовым. Тянуть некуда, надо рассказать старому другу отца, что скоро у него появится первый внук.
А у меня второй сын.
– Тебе тридцать шесть лет, а ты ведешь себя как старый дед. Тебя скоро окольцуют, пошли оторвемся напоследок, как в старые добрые…обещаю буду нем как рыба и твоя денежная подушка Шпак ни о чем не узнает. О том, что ты спишь с Земцовой она же не узнала?
Оторвавшись от распихивания по карманам пиджака ключей от машины и телефона, приподняв брови смотрю на Левского. Прищуриваюсь.
– Сплю с Лесей?
Смотрю на Илью исподлобья. С чего такие выводы?
Телефон в кармане начинает вибрировать. Не успеваю ответить, как звонок сбрасывают. Скользнув взглядом по экрану отмечаю, что номер неизвестны.
– Будешь отрицать? Эта малышка смотрит на тебя как оголодавшая. Если бы не этот ее взгляд, я бы давно попытался ее попробовать на зубок, а так даже почти не трогал. Урвал первый сладенькую конфетку, что поделать. Мы люди попроще, нам достается второй сорт, – разведя руки в стороны произносит Левский.
Он словно не понимает что испытывается мое терпения, говоря о Лесе в такой небрежной манере. Неожиданно кровь вскипает венах. Эта девочка…она моя. От кончиков пальцем ног до кончика ее длинной русой косы. И никто не имеет право трогать ее даже словесно. Даже в шутку. Тем более мой партнер по бизнесу.
– Твою мать, закрой свой поганый рот, – цежу сквозь зубы, неосознанно сжимая кулак. – Чтобы я от тебя слово больше в ее адрес не слышал. Понял?
– Как скажешь, – говорит Левский.
Резко встает со стула, тот с громким стуком падает. Илья с вызовом смотрит на меня. Вопросительно приподнимаю брови. Усмехнувшись Левский хватается за спинку стула для посетителей и ставит его на место.
– Бывай, босс, – насмешливо салютует двумя пальцами и скрывается за дверью.
Телефон звонит снова. На этот раз я успеваю взять.
– Да?
– Богдан Полянский? – вежливо интересуются на том конце трубке.