Аппетиты. Вот как он это называет. Темное, злое слово, которое выводит меня из себя.
– Ну, не знаю, – говорит папа, снова потирая подбородок. – Ты уверен во всем этом?
Задерживаю дыхание, ожидая услышать больше, но не о сыне Браяра.
Дед заставил нас пожениться, чтобы спасти меня? Знал ли он, что Эйвери прикончит меня, чтобы родители унаследовали все и продали ему?
Имеет смысл. Дрейк рассказал о пропавших без вести девушках в тех районах, где побывал «Юпитер Ойл». По спине пробегает волна мурашек.
Меня наполняет удивительное тепло при мысли, что мужчина готов ради меня встретить лицом к лицу эту угрозу. Он действительно невероятный. Больше, чем просто щит. Скорее рыцарь в сияющих доспехах.
Дрейк медленно кивает.
– Уверен на все сто. Я сделал домашнюю работу на отлично с плюсом.
Папа со вздохом встает, складывая руки за спиной.
– Ну, даже если бы Джон оставил нам «Норт Эрхарт», я бы никогда не позволил Молли продать его «Юпитер Ойлу». Репутация бежит впереди. У них всегда творился какой-то бардак. Браяр должен был навести там порядок, когда приехал из Техаса, чтобы выкупить их. Он был ловким профессионалом, с карманами, набитыми деньгами, и внушительным послужным списком в плане реорганизации предприятий практически с нуля. Но все стало гораздо хуже, чем даже я думал.
Встаю, я должна задать этот вопрос.
– Тогда зачем вы привели его сюда с бумагами, которые я должна была подписать? Зачем позволили приблизиться к нам?
– Он сам вышел на нас, Аннабель. Я хотел, чтобы у тебя был выбор. – Папа пересекает пространство между нами и берет меня за руки, прижимая их к груди в отчаянном порыве. – Пожалуйста, просто поверь, если бы ты проявила интерес к продаже компании, я бы нашел другой вариант. Мы бы рассмотрели все предложения или я бы предоставил тебе помощь с управлением. Мне жаль, что все сложилось таким образом. Я должен был поговорить с тобой раньше или использовать другой подход, но твоя мать была убеждена, что ты послушаешься. – Он грустно улыбается. – Обычно ты так и делала. На этот раз я рад, что ты отказала.
На самом деле я смогла сказать нет только благодаря Дрейку. Отец искренне просит прощения. Конечно, еще остаются кое-какие нерешенные вопросы с мамой. Теперь понимаю, почему она временами ведет себя таким образом, однако я не могу позволить так ужасно обращаться со мной. Разговор по душам с папой вселяет надежду, что, может быть, когда-нибудь, я смогу по-настоящему поговорить с ней и все изменить.
Хотя вслух я этого не говорю. Сегодня – только для него и меня.
Я всегда знала, что он любит меня, но то, каким образом он это сегодня доказал, значит для меня много. В горле комок от эмоций, прижимаюсь к Гарри и шепчу:
– Я люблю тебя, папочка. Спасибо.
– Я тоже тебя люблю, малышка. – Он притягивает меня ближе и обнимает. – Сожалею, что не говорил тебе этого чаще. – Разомкнув объятия, он обхватывает мое лицо руками. – Молли тоже тебя любит. Ей никто никогда не показывал, как надо это делать, поэтому ее до сих пор пугают эти чувства. Если бы ты знала, как сильно она скучала каждое лето и каникулы, которые ты проводила со своим дедушкой, тебе было бы легче в это поверить.
– Я верю тебе, папа. – Смаргиваю с ресниц непрошеные слезы. – Теперь я понимаю намного больше. Обо всем. – Говоря, целую его в щеку.
Он кивает и отходит назад, ласково потрепав по щеке. Мужчина поворачивается к Дрейку.
– Проводите меня, мистер Ларкин. Почтальон оставил корреспонденцию, когда я приехал, поэтому я захватил ее для вас.
– Конечно, но меня зовут Дрейк, – говорит он, пристраиваясь сбоку. Папа улыбается.
– В таком случае тебе стоит называть меня Гарри.
Я все еще моргаю от слез в глазах, но успеваю сказать вслед:
– Пап, мы с Дрейком собираемся в город на ужин этим вечером. Не хотите ли присоединиться к нам? Ты можешь привести маму. Выберем ресторан, который ей по душе.
– Уверен, ей понравится эта идея, – отвечает папа. – В отеле вполне приличная кухня. Давайте встретимся там в семь.
Да, я помню, что изначально мы собирались продемонстрировать Эрин кольцо, но это важнее.
– Отлично.
Когда они вместе выходят из комнаты, я без сил падаю на диван.
Черт! Ну и денек.
XIV: Хочу тобой гордиться
Дрейк
Я иду следом за Гарри через парадную дверь и спускаюсь по ступенькам крыльца, благодарный ему за правильно расшифрованный взгляд, когда я уточнил, что Белла не знала о завещании.
Он умен, понимает, что история о женитьбе ради Джона – полное дерьмо, умело вплетенное в правду. Да, я чертовски уважал Джона, но не настолько, чтобы пойти на это даже ради дружбы.
Настоящей причиной, по которой я согласился, и старик, возможно, тоже это знал, была Винни.
Он знал, что порой по ночам я ору во сне, брежу и матерюсь. Никак не могу забыть ту ситуацию, отпустить ее. Винни была моим другом, она была невинна и не заслуживала такой смерти. И все забыли ее, отмахнулись, как от куска мусора.
Джон догадывался, что я не успокоюсь, пока не поймаю убийцу, даже если для этого придется подставить под пули собственную задницу.
Ненависть к «Юпитер Ойл» и Эйвери Браяру – вот что сделало нас с Джоном единомышленниками.
– Так кто же ты на самом деле? – спрашивает Гарри, когда мы подходим к его машине. – Продажный агент из ФБР? Парень, который свалил из банды байкеров? Мститель с топором наперевес?
Странные вопросы не удивляют, но у меня нет на них ответа. Мститель, пожалуй, самое верное определение.
– Ничего из вышеперечисленного.
– Тогда почему, ради всего святого, ты используешь мою дочь в качестве приманки? – Его голос леденеет, наполняясь обещанием смерти, что так не вяжется с его видом мягкого, безвольного человека.
Его глаза такие же зеленые, как у Беллы, и полны недоверия.
Проклятье.
Он попал в яблочко. Я даже самому себе не хотел признаваться. Однако именно из-за этого я согласился на аферу с женитьбой.
Я знал, что они придут. Эйвери уже приличное время вынюхивал тут в округе, искал способ нанести удар, особенно после того, как Джон заболел. Старик знал это и беспокоился за Беллу. Он хотел, чтобы кто-то был в силах справиться с этим дерьмом, и не обязательно законным образом. Если бы дело дошло до грязной игры, он хотел быть уверенным, что у нее есть человек, который в состоянии сражаться, стрелять и даже убить, если ублюдки решат перейти от жесткого прессинга к прямым угрозам.
Я думал так же, как сейчас Гарри. В глазах Эйвери она является слишком легкой добычей. Первое время меня сводила с ума эта мысль, но, если я что-то и понял, эта девушка не сдастся так легко. Она бы не уступила родителям и «Юпитер Ойл», даже если бы меня не было рядом. Она была бы готова и к худшему развитию событий.
Но это самое чертово худшее развитие событий может подстерегать за любым углом ежеминутно.
– Я не использую ее как приманку. Не так, как ты думаешь, – говорю я. – Проверь записи в кадрах. Я – личный телохранитель. Уже четыре года. Сначала для Джона, теперь для Беллы. Я здесь для того, чтобы перехватить любое поползновение Эйвери и удостовериться в том, что при попытке такового он будет задержан. И любого из подобных шагов с его стороны будет достаточно для того, чтобы его арестовали, обвинили и осудили. «Юпитер Ойл» потеряет остатки репутации на рынке, и по крайней мере пять штатов и тридцать городов вздохнут с облегчением, когда этот мерзавец выйдет из строя.
Гарри смотрит на дом.
– Его конченый сыночек уже в тюрьме, – использую убедительный довод в разговоре.
Нахмурившись, мужчина кидает на меня взгляд.
– В самом деле?
– Ты видел ориентировки в участке? Угрюмый чертила с татуировкой дракона? Это и есть сынок Эйвери.
Гарри дергает бровью и качает головой.
– Однако. В таком случае это имеет смысл. Папа не пошел бы на крайние меры, если бы речь шла всего лишь о том, чтобы надрать задницу конкуренту. Особенно если у него подмоченная репутация.
Есть кое-что, не укладывающееся в общую картину, но я предпочитаю не упоминать об этом. Во-первых, почему, черт возьми, Эйвери позволил случиться этому аресту Дракона? Наверняка следует быть готовым к его побегу или даже чему-то более зловещему.
Не желая умалять любовь Джона к Белле, я говорю:
– Дело не только в этом. Не совсем. Джон очень любил твою дочь и заботился о ее безопасности.
– Раскаяние… Чертовски много всего в этом слове, – отвечает Гарри. – Я столько раз хотел позвонить ему. Спросить, нужно ли ему что-нибудь, но боялся, что он повесит трубку, снова выкинет меня из жизни.
Киваю, прекрасно понимая, о чем он говорит.
Я часто подумываю позвонить Энджи, но боюсь того же самого. После смерти папы она велела скрыться с глаз, хотела, чтобы я больше никогда не приезжал домой. Кто станет ее винить в этом? Я поклялся, что выполню ее желание.
Надеюсь, что сестренка поймет меня, когда Дракона упекут за решетку за убийство Винни. Я знал, что это был он, и выяснил, где его можно было найти в тот день, когда оставил отца. Но Энджи позвонила из-за пропавшего папы до того, как я успел добраться до злодея.
Гарри открывает дверь своей машины.
– Подожди, у меня же ваша почта.
Удивлен, что он ее забрал. Думал, это повод пригласить меня выйти. Беру стопку конвертов, стянутых резинкой.
– Спасибо.
– Я должен помочь, – говорит он. – Что я могу сделать, чтобы мы избавились от Эйвери Браяра?
Просьба так же искренна, как и извинения перед Беллой. Я рад этому. Ей нужно было услышать все, что сказал отец.
– Эйвери считает, что держит вас с Молли на коротком поводке. Это играет нам на руку. Будем надеяться, пока он верит, что успешно продвигается законным путем, он не будет пороть горячку.
Пасущийся в загоне Эдисон громко фыркает. Черт.
Вспоминаю о защитном колпачке от бинокля. Кто-то наблюдал за домом, и есть у меня пакостное чувство, что теперь знаю, кто это был.