– А знаешь, я ведь собирался просить тебя по-настоящему.
Изгибаюсь, прижимаясь сильнее, поскольку давление внутри нарастает.
– Просить о чем? – шепчу я, задыхаясь.
– Выйти за меня замуж, Белла. – Он со свистом втягивает воздух. – У тебя есть кольцо, сейчас внутри мой член. Чтобы сделать все по-настоящему, нам осталось только провести церемонию.
Господи ты боже мой.
Он же не может делать предложение… таким образом?
А, нет, может. И это вполне в стиле Дрейка.
Вонзаю ногти в его плечи, подталкивая, даже когда удовольствие подбирается к самому пику. Я сейчас так близко, что все внимание сосредоточено на нем.
Шквал наслаждения пронзает меня, как молния, резкое, восхитительное освобождение, смывающее с меня весь ужас последних суток и превращающее их в раскаленный взрыв ослепляющей сладости, в полыхающее ничто, где мне так хорошо с Дрейком, что я теряю себя. Но ненадолго.
Он набирает скорость, врезается в меня, распластывая между своим твердым телом и стеной. А затем мышцы каменеют, и меня настигает последний удар. Начинаю любить его оргазм едва ли не больше собственного. Наше удовольствие смешивается, и я позволяю ему расцвести улыбкой на лице, когда, наконец, отвечаю:
– Ладно.
– Ладно? То есть ты выйдешь за меня? – спрашивает он, прислонившись к стене. – Еще раз?
Он все еще держит меня, когда я поднимаю взгляд и тону в сиянии ярко-голубых глаз. В них я готова затеряться навсегда.
Потянувшись, целую мужчину и киваю.
– Да, Дрейк. Я выйду за тебя замуж. Хоть еще сотню раз.
– Ад и все его черти! Милая, знаешь, я тебя поддержу в этом. Сотня поцелуев, прямо сейчас.
О боже, я попробую.
В результате мы объединяем сотню в один долгий, непрерывный, всепоглощающий поцелуй. И он захватывает меня с головой, возбуждает опять и снова. В итоге мы умудряемся провести еще один невообразимый сладостно-порочный сексуальный раунд.
Наконец с душем покончено, и пока Дрейк идет в комнату, чтобы одеться, я подсушиваю феном волосы, смотрю в зеркало и улыбаюсь. Одна мечта осуществлена, пришло время для еще одной.
Как обещала мама, к тому времени, как мы спускаемся вниз, завтрак уже на столе. Я сажусь рядом с Дрейком и протягиваю руку, кладя ее на стол рядом с папой. Он улыбается и гладит меня.
Я задерживаю дыхание. Сейчас произойдет все.
– Пап… я тут подумала. Я не хочу занимать кресло главы «Норт Эрхарт». Мне недостаточно знаний для этого, их не будет достаточно и через шесть месяцев. Ты не согласишься пока побыть им вместо меня? Ну, придержать его до тех пор, пока я не буду готова? Пожалуйста?
Папа пожимает руку.
– Дорогая, дедушка был очень конкретен в…
– Слушай, дед оставил это мне. Но я также знаю, что он хотел, чтобы я поняла, чем мне нравится заниматься. Я сделала выбор. Я собираюсь жить здесь, на ранчо. – Протягиваю вторую руку и кладу ее в ладонь Дрейка. – Со своим мужем. – Я смотрю на супруга. – Хочу завести лошадей и, надеюсь, однажды детей, именно здесь, с ним и всеми воспоминаниями об этом месте.
Дрейк улыбается мне и кивает.
– Я тоже.
Окрыленная счастьем, я снова поворачиваюсь к отцу.
– Я хочу, чтобы ты занял это место и присматривал за компанией вместо дедушки. Когда-нибудь, когда тебе надоест, я возьму это на себя. – Радость переполняет меня. – Или, может, это сделает один из моих детей. Кто знает? Жизнь полна сюрпризов.
Папа кивает, а затем смотрит на маму. Вижу слезы в ее глазах, когда она кивает в ответ.
– Она доказала свою правоту, Гарри. И ты тоже.
Я не успеваю сказать хоть слово, как в кухню из гостиной вбегает Шерри.
– Дядя Дрейк, а можно я дам Эдисону конфету? Он очень хочет одну.
– С чего ты взяла, что он хочет конфету? – спрашивает Дрейк. – Ты же сидела в гостиной и смотрела мультики.
– Смотрела, – говорит она, энергично кивая. – Но… он стоит у входной двери. Возле крыльца.
Доктор Литтл смеется, опуская кофейную чашку.
– Боюсь, ты ошибаешься, детка. Эдисон не может быть возле крыльца. Мы еще не сняли с него поддерживающие стропы.
В этот раз мы с Дрейком переглядываемся и начинаем хохотать. Покачав головой, встаю.
– Нет ничего невозможного, когда речь идет об Эдисоне.
Разумеется, конь стоит рядом со ступенями.
Доктор Литтл, в шоке, пытаясь выяснить, как Эдисон мог выбраться из строп, направляется к амбару. А Дрейк обнимает сзади и притягивает к себе.
– Лошади и дети?
– Да, – отвечаю я. – Думаю, по полдюжины каждого.
– Кто знает, – говорит он, целуя в шею. – Одна знаменитая, прекрасная женщина однажды сказала мне кое-что. Примерно минут… пять назад вроде? Жизнь полна неожиданностей.
Сильно толкаю его локтем, и мы падаем в траву, смеющиеся, целующиеся и такие влюбленные, что нам все равно, что о нас подумают.
XX: Медовый месяц на заднем дворе
Дрейк
Прошло уже несколько месяцев, а она все такая же прекрасная и соблазнительная, как в наш самый первый раз на сеновале. Черт, может, даже еще прекраснее.
Бывают дни, когда не понимаю, как раньше жил без нее. Без счастья и любви, которые она принесла в мою жизнь.
Смотрю в окно, на огромную белую палатку, столы, стулья, танцпол и цветы. Они повсюду, и девяносто девять процентов розовые.
– Я думал, у нас будет простая церемония.
Хихикая, она обвивает руками мою шею.
– Поверь, могло быть и хуже.
Обнимаю за талию и притягиваю к себе, чтобы поцеловать.
– Это то, чего ты хотела, милая? Правда?
Она кивает.
– Ага. Я сказала маме, что она может быть ответственной за свадьбу при условии, что церемония произойдет на ранчо, а я стану миссис Ларкин.
Черт. Каждый раз, когда слышу имя своей жены, я не уверен, что член хоть когда-нибудь остепенится.
Молли просто невероятная, и это до сих пор не перестает удивлять меня. Последние четыре месяца она провела за ежедневным планированием свадьбы.
– Не могу поверить, что она все организовала, – говорю я.
Белла смеется и выскальзывает из моих рук.
– Она любит тебя. Просто, как только ты оказываешься на ее стороне баррикад, все остальное встает на места.
Снова бросаю взгляд в окно.
– Ей нравится, что я согласился на все это.
Я был готов признать что угодно. Хотя мы женаты почти шесть месяцев, я с нетерпением жду возможности официально заявить о любви и преданности Белле.
Из новой гардеробной совместной спальни раздается смешок. Мы решили отремонтировать дом, как только поняли, что больше никогда не будем спать в разных комнатах.
– Поторопись! Свадебный фотограф по плану через час.
Она выходит из гардеробной с огромным белым чехлом для одежды.
– У мамы почти все распланировано до минуты.
Я выгибаю бровь.
– И даже наша брачная ночь? Как бы мне ни нравилась Молли… это звучит неловко.
Девушка бросает на меня дерзкий взгляд.
– О, будь уверен, об этой части позаботилась я. – Направляясь к двери, она говорит: – Оденусь в старой комнате.
Мой взгляд устремляется на аппетитную задницу, когда она, сногсшибательная как никогда, выходит, чтобы стать моей женой по-настоящему.
Отголоски смеха еще долго звенят в воздухе, когда она выскальзывает за дверь.
Как, черт бы меня побрал, я умудрился оказаться здесь и вот-вот женюсь на женщине мечты? Последние несколько месяцев были чистым блаженством, но и у него были свои подводные камни.
Вспоминаю материалы дела, показания, суд… Мы с Уоллесом сделали все, чтобы оба Браяра никогда не вышли на свободу.
С «Юпитер Ойл» было покончено навсегда. Федералы обрушились на них, как только в национальных новостях начали мелькать сюжеты о Драконе-убийце. От компании не осталось ни рожек, ни ножек. Многим пришлось искать новую работу. К счастью, большинство из них были честными трудягами, и «Норт Эрхарт» значительно расширил штат за их счет.
Сейчас я практически не связан с этим бизнесом. Порой слышу что-то от Беллы. Я доволен работой на ранчо и исправляю его так, чтобы все здесь стало лучше, чем вчера.
Улыбаясь, переодеваюсь в смокинг, присаживаюсь, чтобы надеть блестящие черные туфли, безумно неудобные.
В дверь стучат.
– Войдите!
– Вау, – произносит Энджи, переступая порог. – Да ты принарядился.
Указываю на оборки розового платья, в которое она облачена.
– Ты тоже, сестренка. Или ты пролила «Пепто-Бисмол»[31] на себя?
Она смеется, показывая средний палец. Рад, что наши шутки снова стали естественными и непринужденными.
– Если ты вдруг забыл, я надела этот наряд ради тебя, братишка, и ради Беллы, лучшей сестры в мире. – Она проталкивает пышную широкую юбку, закрывая дверь. – Пожалуй, я рада, что это розовый. Если бы Молли выбрала болотно-зеленый, мне бы пришлось щеголять в нем.
Встаю ей навстречу.
– Я знаю, что ты бы сделала это, Энджи, и ценю это.
– Надеюсь. Я так рада за тебя, Дрейк. – Она качает головой и прижимает руки к щекам. – Я не собираюсь плакать. Нет-нет. Но мне так нравится, как ты живешь сейчас. Ты заслуживаешь этого.
Я подхожу и обнимаю ее.
– Вы можете переехать сюда. Жить с нами, пока не найдете что-то для себя.
Она кивает.
– Знаю, да и детям бы понравилось. Но я не уверена, что готова расстаться со старым папиным домом.
– Не расставайся, сдай в аренду. Он всегда будет твоим, если захочешь вернуться в Кинсливилль. – Я касаюсь ее носа. – Иногда надо делать то, что лучше для тебя самой.
– Не говори, что это твои мысли! Это скорее в духе Беллы.
– Ей это тоже известно, – говорю я, улыбаясь при имени мудрейшей из женщин, на которой я вот-вот женюсь. – Известно лучше, чем кому бы то ни было.
Сестра снова качает головой.
– Я знаю. Зашла сказать вам, что шериф Уоллес уже здесь. Фотосъемка начнется с минуты на минуту.
Я усмехаюсь.