Он замолчал, и Дэннис не имел ни малейшего понятия, что он в следующую секунду скажет.
— Когда вы предлагали нам присоединиться к вашему ополчению, вы сказали, что для меня у вас есть кое-что особенное. Что, если не секрет? Не чистка же сапог?
— Нет, конечно, — ответил Киркбрайд, положив фотографию на стол. — Я не имел в виду, что готов взять вас лишь на роль прислуги.
— Мне просто интересно, — сказал Роберт, — потому что я знаю, что в эскорте генерала Форреста были черные. Вы читали об этом?
Киркбрайд кивнул:
— Да, читал вроде бы.
— Он называл их «мои цветные парни», — сказал Роберт. — Собираясь на войну, он сказал своим рабам: «Парни, идемте со мной. Победим — вы свободны. Проиграем — вы все равно свободны».
Киркбрайд опять кивнул, кинув взгляд на генерала Форреста на стене:
— Да, я знаю, что в сопровождении генерала Форреста было несколько рабов.
— Вы помните, что сказал генерал Форрест после войны?
— Дайте подумать, — сказал Киркбрайд.
— Генерал Форрест сказал: «Эти ребята не бросили меня, и они лучшие южане из всех, кого я знал». Видите, я могу надеть и серую униформу, и синюю. В битве при Брайсе под началом полковника Боутона участвовало два полка Цветной пехоты США. По-моему, они занимали позицию выше речушки Тишоминго и позже прикрывали отход федералов на Гантаун. Вы улавливаете мою мысль?
— Да, — сказал Киркбрайд. — Это могло быть. Отступление северян было масштабным.
— Как вы помните, генерал Форрест преследовал янки до самого Мемфиса. Вот почему на этот раз я не хочу надевать синюю форму, несмотря на то что Цветная пехота США проявила себя с лучшей стороны. Я собираюсь воевать на стороне южан, хотя и не знаю пока, в качестве кого.
Дэннис вмешался в разговор:
— Уолтер, покрасьте бороду. Сэр, вы и вправду точь-в-точь генерал Форрест. Возьмите Роберта — он знает все о Гражданской войне. Он будет к месту в вашем сопровождении.
— В качестве разведчика-скаута, — предложил Роберт. — Я, конечно, не претендую на роль начальника разведки армии северян, известного детектива Алана Пинкертона, но своевременную информацию обещаю.
— Он будет вашим личным разведчиком, — сказал Дэннис Уолтеру. — Но вам и вправду стоит покрасить бороду.
Снова пройдя через приемную, заставленную моделями домов, они вышли на улицу. Роберт сказал:
— Думаю, он это сделает.
Дэннис не был так уверен:
— Он был бы рад, но ему жена не разрешает.
По дороге к машине Роберт сказал:
— Он неумен.
— Он поверил тебе, — сказал Дэннис.
— Я о том и говорю. Даже в том случае, если все, что я ему сказал, — чистая правда, все равно он не блещет умом.
Они уже выехали из «Южной деревни» и ехали по шоссе, когда Дэннис спросил:
— Что это значит «чистая правда»?
— Ты же слышал мой рассказ. Ты поверил?
— Нет.
— Но это не значит, что я врал, так ведь?
— Слушай, повешенный — твой прадед?
Роберт сказал:
— А человек на мосту — его ли это дед? На фотографии река Хатчи? А может, это и не округ Типпа, и даже не 1915 год? Был ли такой блюзмен — Метла Тейлор?
— Так был?
— Решай сам.
Они проехали мимо Туники, не заезжая в город. Они ехали в отель.
— Когда ты сюда ехал, ты знал о сборах? — спросил Дэннис.
— Да, знал.
— Стало быть, планировал принять в них участие. И для этого изучил историю Гражданской войны.
— Ознакомился в справочнике со статьей «Перекресток Брайс».
— Короче, запомнил достаточно, чтобы пустить пыль в глаза.
— В этом секрет хороших торговцев.
— Чем ты торгуешь?
— Собой, парень, собой.
— Ты никогда не упоминал о сборах.
— Ты никогда не спрашивал, имею ли я к ним отношение.
— Что он имел в виду, когда сказал, будто он не показушник?
— Показушник — это тот, кто позволяет себе послабления во время действа. Носит форму из полиэстера, под нее надевает футболку, ходит в своих обычных ботинках. Не ест солонину. Прячет конфеты в ранце. Ну или в заплечном мешке, если он южанин.
— Откуда ты обо всем этом знаешь?
— Книжки читаю.
— Эта фотография…
— Парень, что ты хочешь?
— Ты использовал эту фотографию для того, чтобы навешать Киркбрайду лапшу на уши.
— Это не значит, что я ее подделал.
Дэннис помолчал, потом продолжил:
— Похоже, ты с самого начала хотел попасть в его сопровождение.
— Ты мне помог, когда сказал, что ему нужно покрасить бороду. Ты вовремя вмешался в разговор.
Дэннис задумался.
— Я так понимаю, ты с ним еще не закончил.
Роберт сказал:
— Слушай, Дэннис, мне нужно кое с кем встретиться, поэтому сегодня я не приду на твое шоу. Хотел бы прийти, но не могу. Понимаешь?
— Да, конечно. Все нормально.
— Если хочешь, я могу подъехать позже. Расскажешь, как все прошло.
Дэннис сказал:
— Приезжай к Вернис. Она приготовит тебе свой фирменный коктейль. Кроме того, она та еще болтушка! Может рассказать такое, что тебе пригодится.
Возникла пауза. Они смотрели на шоссе впереди. Потом Роберт повернул голову к Дэннису:
— Пытаешься просечь, что я затеваю?
— Это не мое дело.
— Да, но ты просто умираешь от любопытства.
8
— Я должен ехать в Мемфис, чтобы забрать его оттуда? — спросил Чарли Хоук. — Я что, теперь еще и водитель лимузина?
Это происходило в приемной Билли Дарвина. Карла вручила Чарли табличку, на которой черным маркером было написано: «Мистер Муларони».
— Когда господин Муларони с супругой прилетят детройтским рейсом, держи табличку так, чтобы они увидели ее, — сказала она.
— Да кто они, в конце концов, такие?
— Кошельки, — пояснила Карла. — И большие.
Карла была потрясающе красивой женщиной — Чарли мало таких видел в своей жизни. Ей еще не было и тридцати.
— Ты сама это написала?
Карла посмотрела на него поверх очков. Ее проницательные карие глаза сверкнули.
— Сделай все как надо, Чарли, — сказала она.
Чарли стоял у выхода на летное поле и, как ему было велено, держал табличку. Проходящий мимо крупный мужчина лет пятидесяти, в солнцезащитных очках, с темной, аккуратно подстриженной бородкой встретился с Чарли взглядом и кивнул. Чарли сказал:
— Мистер Муларони, меня зовут Чарли Хоук, позвольте я вам помогу, — и потянулся к черной сумке, которую нес мужчина. Мистер Муларони, не говоря ни слова, ткнул пальцем назад через плечо и пошел дальше. Чарли обратился к красивой женщине, также в солнцезащитных очках, которая шла следом за мистером Муларони: — Позвольте вам помочь…
Ему тут же вручили сумку, набитую, по всей видимости, кирпичами. Он пошел рядом с женщиной, пытаясь объяснить, что вообще-то он не водитель лимузина, а приглашенная знаменитость отеля и казино «Тишоминго». И шикарная женщина, которой было, наверное, лет тридцать пять, — каштановые волосы, длинные ноги, высокий рост, льняной плащ до пола — сказала:
— Очень мило.
Ожидая выдачи багажа, она закурила, и никто не подошел к ней объяснить, что курение в здании аэровокзала запрещено.
Чарли разместил чету Муларони и их багаж — четыре большие сумки — в салоне для пассажиров, а сам сел на переднее сиденье рядом с водителем, которого звали Карлайл. Чтобы удобнее было разговаривать, он привалился к дверце лимузина и повернулся:
— Так, значит, вы из Детройта, города автомобилей? — Супруги Муларони молча смотрели в тонированное окно лимузина. За окном была южная окраина Мемфиса. — У вас там, насколько я помню, есть свои казино. — Женщина посмотрела на Чарли. На ее лице не появилось никакого выражения. Она ничего не ответила. — Если вы ходили на игры чемпионата 84-го года, вы могли видеть меня на поле. Я тогда выступал за «Детройтских тигров», заканчивая свою восемнадцатилетнюю карьеру в профессиональном бейсболе.
На этот раз на Чарли посмотрел мистер Муларони:
— Чарли, оставь нас в покое, хорошо?
Чарли повернулся к Карлайлу-водителю и сказал:
— По-моему, он меня помнит. Я тогда блеснул в серии игр с командой «Сан-Диего падрес».
После дневного шоу и посещения Киркбрайда Дэннис почувствовал усталость и прилег в своей спальне. Сняв рубашку и оставшись в одних шортах, он растянулся на крахмальной простыне. Не успел он закрыть глаза, как в спальню зашла Вернис — белые ноги и черный махровый халат. В руках у нее был текст комментария к прыжкам.
— Ой, ты спишь! — воскликнула она. Затем, сменив тон и как бы ища сочувствия, добавила: — Я не выучу это к сегодняшнему вечеру. Я никогда раньше не выступала перед публикой. Мне кажется, у меня не получится.
— Просто читай текст, Вернис. Только отмеченные места.
— Ну, не знаю… — протянула она и присела на краешек кровати.
— Давай посмотрим, — сдался Дэннис, подтянул колени к груди и перекатился на бок, поближе к Вернис. Развернул листок с текстом. — Видишь, только там, где отмечено маркером. На самом деле он написан для команды дайверов из трех-четырех человек. Для исполнения комических номеров это необходимый минимум. Когда работаешь один, между прыжками возникают слишком большие паузы. Понимаешь? Ты мне нужна для того, чтобы заполнить их. Иначе я не знаю, как быть. Где я сейчас найду себе еще двух дайверов?
Вернис ответила, что очень хотела бы оказаться полезной, и закинула ногу на ногу. Дэннис положил руку ей на колено и спросил:
— Ты умеешь петь?
Она ответила:
— Нет, но я обычно кричу, когда занимаюсь любовью.
Под махровым халатом у нее ничего не было. Потом они любили друг друга… В обычной позе, быстро, но им обоим понравилось, потому что они спешили ощутить это. Она сначала стонала, а в конце закричала.
Переведя дух, Вернис сказала:
— Вот так! Если сразу выпустить весь пар, тогда второй раз — это что-то необыкновенное.
Она вышла из спальни, но скоро вернулась с пачкой сигарет, зажигалкой и пепельницей. Забираясь в постель, она сказала Дэннису: